На фотографиях, – модель Оксана Мазуровская: волосы длинные каштановые, глаза каре-зеленые, рост 5 футов 6 дюймов, вес 100 фунтов, объемы 34C-23-34. То, чего не видно на фото, – это ранняя сольная карьера в Киеве, самостоятельность с шестнадцати лет, обучение по программе «Наале», израильская армия, Хайфский университет, владение четырьмя языками и неизлечимый оптимизм.

Резюме Оксаны меня озадачило: как она могла все это успеть в свои 24 года? Друг за другом я выстраивала в уме трехгодичную программу обучения в Израиле для пятнадцатилетних школьников, службу в армии, университет и вот уже два года в Америке. Кроме того, в эту последовательность невероятным образом вклинивались пять лет солирования и гастролей с ансамблем еврейской песни, работа на шоколадной фабрике в киббуце Гева и конкурс красоты почему-то в Словакии.

Детство прошло в Киеве. Папа – главный инженер, мама – главный бухгалтер. Нормальная, крепкая, дружная семья, и музыкальная. В семье часто устраивали музыкальные вечера, когда пелись романсы под семиструнную гитару отца. В молодости отец танцевал в студии при Театре Оперетты (бывший Театр Музыкальной Комедии) и пел в вокальной студии при Киевской Консерватории.

«Я думаю, что голос и артистические способности у меня от него», – говорит Оксана. Должно быть, так оно и было, потому что с одиннадцати лет Оксана начала петь в детском ансамбле еврейской песни «Ора» и вскоре стала солисткой. Ансамбль гастролировал по всей Украине и ближнему зарубежью. Так и получилось, что во время гастролей в Словакии пятнадцатилетняя Оксана среди других девочек ансамбля оказалась на местном конкурсе красоты и заняла первое место, а также была выбрана Мисс зрительских симпатий.

Детство закончилось, с одной стороны, классически – в неполные шестнадцать лет, с другой стороны, оригинально – Оксана уехала в Израиль по программе «Наале-16» (расшифровывается как «Молодежь репатриируется до родителей»). Программа «Наале», осуществляемая Министерством просвещения Израиля в сотрудничестве с агентством «Сохнут», дает возможность школьникам СНГ получить среднее образование в Израиле. Проект рассчитан на то, что, проучившись три последних школьных года в Израиле, дети обоснуются в новой стране и вызовут родителей на постоянное место жительства.

«Это было в 1995 году», – рассказывает Оксана. – «В то время на Украине передо мной не открывалось никаких радужных перспектив, и вот отец случайно услышал об этой программе в Израиле. Хотя я и была маменькиной дочкой, но, в то же время, любила путешествия и приключения, и мне все это показалось интересным. Поэтому, уже сдав экзамены (по математике, русскому, английскому, психологические тесты, собеседование), я не знала, какой ответ хотела бы услышать. Из самолюбия, конечно, хотелось пройти, но если бы я не прошла, то за меня был бы уже сделан выбор - ехать или не ехать. Так что положительный результат был встречен со смешанными чувствами.

Первые три месяца было очень трудно. Я чуть ли не каждый день плакала, писала родителям десятки писем, даже проходила с психологом специальный курс. Но мне очень помогали мадрихи (ивр. «наставники»). Например, разрешали говорить с родителями по телефону дольше положенного. Ребята тоже попались хорошие – у меня образовалась своя группа поддержки. В общем, мы жили, как одна большая семья.

Есть два вида «Наале»: интернат и киббуцы. Наш студенческий городок, где жили три потока учащихся «Наале», назывался Мосад Хинухи Гильбоа и находился при киббуце Бейт-Альфа между городами Афулой и Бейт-Шеаном. Кто-то однажды пошутил, что киббуц – это как наш колхоз, только с продуктами. И действительно, у нас были очень хорошие условия. Мы жили в домиках по несколько человек в каждой комнате, но все было по-домашнему уютно, «общагой» назвать это было нельзя.

Нам преподавали все предметы, которые проходят в русской школе с 10-го по 12-й классы. Первый год упор был на иврит, хотя была и математика, и английский. Через пару месяцев после приезда мы уже хорошо продвинулись в изучении языка, ведь все преподавали на иврите. Правда, русская литература тоже была.

По окончанию средней школы был год в израильской армии. Сначала курс молодого бойца – две недели на износ: ранние подъемы, учебная стрельба, бег, поход по пустыне с большим грузом. «Я люблю испытывать свои физические возможности и очень хорошо себя чувствую после этого», – удивляет меня моя хрупкая собеседница. Потом Оксана прошла трехмесячный курс ассистента зубного врача. Дело в том, что в Израиле перед армией все сдают тест КАБА, по результатам которого лучшим предлагается на выбор несколько подходящих им специальностей. Учеба была по-армейски интенсивной: подъем в 5 утра, занятия с восьми утра до десяти вечера с небольшими перерывами, ночью двухчасовое дежурство с М-16. Получив специальность, Оксана проработала оставшиеся месяцы службы ассистентом зубного врача.

Корр.: Находясь в Израиле, Вы как-то ощутили на себе палестино-израильский конфликт?

Оксана: Безусловно. Живя там, невозможно оставаться безразличным ко всему происходящему. Израиль – очень маленькая страна, где все между собой как-то связаны, так что каждый взрыв, каждая смерть – это личная трагедия для многих.

Три года назад взорвали русскую дискотеку в Тель-Авиве, в которую мы с друзьями собирались в тот вечер. В другой раз на работу я услышала по радио, что автобус того маршрута, которым я добиралась, взорвался двумя часами позже. А уже находясь в Америке, я узнала от друзей о взрыве автобуса, на котором мы все ездили в университет.

Когда армия осталась позади, на горизонте появился университет: «Хайфский университет очень красивый. Он находится на горе, и это самое высокое здание в Хайфе – тридцать этажей. Когда стоишь на последнем этаже, то видно, как в облаках капельки собираются. А в ясную погоду оттуда виден Тель-Авив. Кроме того, это одно из лучших учебных заведений Израиля».

В университете Оксана выбрала двойную специализацию: музыку и философию. С музыкой, кажется, понятно: сказались незаконченная музыкальная школа и пение в ансамбле, но философия? Оказывается, что, во-первых, в детстве она была «ужасной почемучкой», а во-вторых, перед армией ей довелось проработать полгода на шоколадной фабрике, и, посмотрев на местных дам, она поняла, что обязательно будет учиться.

Поскольку агентство «Сохнут» оплачивает в значительной мере учебу в университете выпускникам «Наале», они должны отработать определенное время в государственных учреждениях.

«Выбор большой: от работы с детьми до работы с компьютерами», – рассказывает Оксана. – «Но меня всегда тянуло к психологии, и я восприняла это, как замечательную возможность получить опыт общения и обращения с умственно больными людьми.

Каждый день я училась чему-то новому и не только от социальных работников и психологов, но и от самих пациентов. Они были очень душевными людьми, и у меня остались наилучшие воспоминания. Одна женщина-пациент подарила мне плюшевого котенка, которого она сама сшила специально для меня…»

К сожалению, учебу в Хайфском университете пришлось прервать в связи с долгосрочной командировкой мужа в Соединенные Штаты.

Корр.: Знакомство с будущим мужем было тоже ярким пятном…

Оксана: И еще каким! Мой муж родом из Свердловска. Он иммигрировал вместе с родителями и прожил в Израиле десять лет. Первый год жил в киббуце, а потому переехал в Хайфу, где мы с ним и познакомились.

Когда мы решили пожениться, то хотели, чтобы это был сюрприз для всех, и уехали на Кипр. Но за два часа до отъезда все-таки позвонили нашим родителям. Сюрприз все равно получился, потому что они знали, что мы встречаемся, но даже еще не видели моего молодого человека.

Для меня очень важно подчеркнуть, что многое в моей жизни стало возможным только благодаря мужу и его любви. Я всегда была уверена в себе и своих силах, но только он дал мне почувствовать себя настоящей женщиной. Он – моё вдохновение. Мы вместе уже шесть лет вместе и пять - женаты, и все эти годы сходим с ума друг по другу.

Корр.: Кем же Вы себя ощущаете сегодня: украинкой, израильтянкой или американкой?

Оксана: Всеми тремя и ощущаю. Сама часто задаюсь вопросом, где мой дом, но не могу ответить однозначно. В Киеве я родилась и провела детские годы, там мои родители. В Израиле прошла моя юность, надо сказать, довольно бурная. Вот уже два с половиной года, как мы в Америке, и уже чувствуем себя как дома. Я уверена, если мы переедем куда-нибудь еще, то и там найдем свое место. У меня девиз: «Хорошо там, где мы есть!»

Корр.: Браво! Как же сложилось, что в Америке Вы занялись модельным бизнесом?

Оксана: Мой первый модельный опыт был в 16 лет. В киббуце меня заметил местный фотограф и предложил сделать мне портфолио. Еще в Израиле я заняла второе место на одном фотоконкурсе.

А в Америке все получилось спонтанно. Однажды мне попался на глаза модельный сайт. Больше ради интереса я отослала туда свои фотографии и координаты, ни на что особенно не рассчитывая. Но на следующий же день мой почтовый ящик был переполнен предложениями работы в качестве модели. И тогда я подумала: если есть такая заинтересованность, может попробовать заняться этим серьезно.

Корр.: Кстати, Вы как-то работаете над собой, чтобы поддерживать стандарты модели или это от природы? По-видимому, шоколадная фабрика на Вас не отразилась.

Оксана: Спасибо папе с мамой. Сказать честно, я спортом регулярно не занимаюсь. Но у меня очень активный стиль жизни – постоянно куда-то нужно бежать, и на месте я не сижу. Мне скучно заниматься в тренажерном зале, поэтому там я бываю редко. Я предпочитаю изнуряющие походы, теннис, снэпплинг (вид альпинизма, спуск на страховке вдоль отвесной скалы) или плавание. В общем, что-нибудь интересное и полезное одновременно. Спорт помогает мне сохранять хорошее настроение и справляться со стрессом.

Корр.: На своей персональной страничке в интернете Вы предупреждаете, что «ни за какие коврижки» не будете сниматься обнаженной или в сексуальном контексте, как и то, что Вы оставляете за собой право привести на фотосъемки кого-то вроде свидетеля. Модельный бизнес – это опасно?

Оксана: Я не снимаюсь обнаженной не из-за опасности, а скорее, из бизнес-принципа. Недавно мне предложили сниматься для Playboy, но я была вынуждена отказаться от этого замечательного предложения, так как на данном этапе съемки в этом жанре могут негативно отразиться на моей карьере и закрыть мне доступ во многие интересные проекты. Важно добавить, что я совсем не ханжа. Я уважаю этот вид фотографии, когда всё выполнено со вкусом и деликатно: сколько замечательных вдохновляющих шедевров обнаженной сьемки было создано.

В модельном бизнесе нужно быть уверенной в своей внутренней и внешней красоте и уметь противостоять, если тебе будут говорить, что ты недостаточна худая или наоборот, что у тебя не такой рост и т.д. В шестнадцать лет, когда характер еще не сформировался, на этой почве могут появиться проблемы с самооценкой.

Корр.: А Вам говорили что-нибудь подобное?

Оксана: Да, мне говорили, что у меня маленький рост для подиума, но скорее в качестве совета. Высокий рост необходим в мире высокой моды, а в рядовом моделинге у меня не возникает проблем, и я участвовала и участвую в показах и шоу. Как раз для того, в чем я специализируюсь, – реклама купальников и белья – рост не так важен, как фигура и лицо, а с фигурой и лицом у меня все в порядке. Я часто получаю комплименты по поводу экзотичности своей внешности. Я жила в трёх странах, поэтому впитала в себя и в свою внешность то разнообразие, которое многие называют экзотикой.

Корр.: Знаете ли Вы других моделей? Есть ли среди них модели из СНГ?

Оксана: Да, у меня много именно русских знакомых и подруг, ставших моделями и королевами красоты. Я с ними познакомилась, когда сама принимала участие в разных конкурсах красоты. Часть из них живет в России, часть – в Израиле. Мне очень интересно, как дела обстоят в этих двух странах, ведь американский модельный бизнес очень отличается от израильского или русского.

Корр.: Чем же?

Оксана: В Америке модельный бизнес более развит, а поэтому больше возможностей и больше шансов удачно сделать карьеру на этом поприще. Я сама получаю множество самых разнообразных и необычных предложений. Например, недавно знаменитый индийский фокусник предложил мне работать с ним в паре – очень заманчиво, тем более, что я давно мечтаю съездить в Индию.

Не берусь точно утверждать, но у меня сложилось впечатление, что в России, по большому счету, всё решают деньги и связи, а работы не так много. В Израиле модельный бизнес довольно развит, но все же меньше, чем в Америке. Хотя некоторые модели-израильтянки работают непосредственно в стране, но все же большинство преуспевающих перебирается в Нью-Йорк, один из крупнейших центров моды.

Корр.: Модель – это недавно, а перед этим были начатки философского образования. Как Вы относитесь к индустрии моды, пропагандирующей силуэт подростка в качестве нормы для взрослых женщин? Недавно в спортивном зале, куда я хожу, была выставка, посвященная патологическим нарушениям питания (булемия и анорексия). Случай одной молодой женщины мне показался, в некотором смысле, типичным: ей казалось, что если она будет выглядеть, как с обложки журнала, это автоматически приведет ее и к внутренней гармонии. Но недоедание и физические нагрузки привели лишь к тому, что однажды она просто упала без сознания во время тренировки, и к последующему лечению от анорексии. Непосредственно участвуя в индустрии моды, Вы, наверное, имели возможность составить себе мнение о ее роли в современном обществе…

Оксана: Мода – это форма искусства, в моем понимании, а искусство не терпит подражаний. Красивая девушка находится на обложке журнала для того, чтобы вдохновлять, радовать глаз, а не для того, чтобы быть примером для подражания. В этом качестве она приближается к музе. К сожалению, многие люди ложно интерпретируют для себя понятие «модель» и, как следствие, страдают и физически, и духовно.

Нужно сказать, что красота в моде зачастую искусственна. Не всегда то совершенство, которое мы видим на фотографии, таким и является на самом деле до применения чудес техники и «фотошопа».

Конечно же, красота требует жертв, а модельный бизнес требует самодисциплины и умения работать над собой. Но я не говорю о жертвах в ущерб здоровью, а о жертвах, которые полезны для организма: например, сбалансировано питаться (как в свое время замечательно сказала Майя Плисецкая: «поменьше жрать») и побольше заниматься спортом. Нужно найти гармонию между своим внутренним и внешним мирами.

Корр.: Как Ваши родители и муж относятся к Вашей карьере модели?

Оксана: Когда я только начинала, муж мне сказал, что этим нужно либо заниматься серьезно, либо не заниматься вообще. Так что он меня поддерживает и помогает советами. Родителям тоже очень нравятся мои фотографии, хотя они предпочли бы, чтобы я училась. Но поскольку пока неизвестно, останемся ли мы здесь или вернемся в Израиль, я не могу начать учебу.

Корр.: А как Вы сами представляете свою дальнейшую карьеру?

Оксана: Я хотела бы доучиться в университете по курсу философии и, может быть, психологии. Психоанализ звучит особо заманчиво для меня. Если получится, буду совмещать учебу с модельным бизнесом. Хотелось бы реализовать свою склонность к пению и выступлениям на сцене. Недавно мне посчастливилось поработать с американским продюсером-композитором, обладателем Грэмми, и записать несколько песен. Надеюсь, это даст толчек моей карьере певицы.

После нашего разговора все стало на свои места. До этого я пыталась представить себе жизнь Оксаны, как линию, сложенную из отрезков разной длины, а теперь я представляю ее себе в виде комбинации ярких пятен, которые местами накладываются друг на друга.

… а провожают по интервью.