Для кого-то 11 сентября навсегда останется траурным днем. А для кого-то это счастливый и радостный день. Без политического подтекста. 11 сентября на сцене московского концертного зала «Россия» Иосиф Кобзон отпраздновал свое 65-летие.

- Начнем с вопроса по существу: песня остается с человеком?

- Если вы обо мне, то мы, разумеется, не расстанемся. В песне вся моя жизнь.

- Вообще-то я спрашивал в более широком смысле.

- Можно и в более широком. Вы начали с цитаты, и я отвечу в том же ключе. Слышали выражение “Песня - душа народа”? Точные слова. Достаточно обратиться к недавней истории, чтобы убедиться: наши люди всегда жили с песней.

- Убеждайте.

- О чем были первые советские песни? Конечно, о революции и гражданской войне. Братья Покрасс написали настоящий, как сказали бы сейчас, хит: “Мы - красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ”. Потом народ запел: “По военной дороге шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год”. Время подсказывало темы. К примеру, свой репертуар принес нэп. Вы знаете, что “Мурка” родилась не в кругу блатной публики, а среди чекистов, работников Московского уголовного розыска?

- Шутите! “Мурка” - гимн МУРа?

- Гимн или нет, но пели ее милиционеры, считали своей!

- А вы ее знаете?

- “Мурку”? Со сцены не пел, но в хорошей компании приходилось.

- А об отце народов? Входили ли в ваш репертуар шлягеры о нем?

- О Сталине? А как же! И о нем, и о Мао Цзэдуне. Песню “Москва - Пекин” помните? “Русский с китайцем - братья навек, крепнет единство народов, Сталин и Мао слушают нас!” Все пели! И это, и о красном маршале Климе Ворошилове. И о Лазо, Чапаеве, Кирове, Буденном…

- Таким тоном говорите, словно гордитесь.

- А чего стыдиться? Наверное, вы не поймете и уж во всяком случае не поверите, но эти песни писались и исполнялись совершенно искренне. Тогда слово “патриотизм” никому не казалось пошлым и вульгарным. Дмитрий Шостакович “Песню о встречном” сочинил в годы первых пятилеток: “Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада” Агитка, идеологический заказ? Может, и так, но песню знала и любила вся страна. По городам и весям летали черные “воронки”, репрессии выкашивали лучших, а люди продолжали слушать, как “утомленное солнце нежно с морем прощалось”. Что это? Безрассудство, самообман? Нет, вера в будущее. Были песни, которые, казалось, совершенно не годились для исполнения. Вот как, ответьте, петь про ЛЭП-500?

- Наверное, как и про ЛЭП-600. Только под очень высоким напряжением.

- Зря смеетесь. Песня получилась популярнейшая! Когда мы с Пахмутовой, Гребенниковым и Добронравовым впервые принесли “ЛЭП-500” на Всесоюзное радио, над нами ужасно потешались. Примерно, как вы сейчас. Открытым текстом говорили: “Вы, ребята, совсем обалдели! Кто же станет петь о линиях электропередачи?” Думаете, мы капитулировали? Ничуть не бывало! Знали, что людям песня понравится. Там есть замечательные слова: “Седина в проводах от инея. ЛЭП-500 - непростая линия. И ведем мы ее с ребятами по таежным дебрям глухим. По ночам у села Покосного хороводят березки с соснами, и с мужскою усмешкой горькою на них мы глядим…” Народ песню принял, она стала шлягером. А мы решили не останавливаться на достигнутом, и я исполнил по радио другую песню на ту же тему: “ЛЭП - это просека в дикой тайге, где люди шагают навстречу пурге, где делим мы поровну песню и хлеб - вот что такое ЛЭП!” И эта песня пошла в массы. Мы ходили по музыкальной редакции с видом победителей и спрашивали: “Кто говорил, что ее петь не станут?”

Понимаете, о чем говорю? Могу сейчас перечислить вам все крупнейшие советские стройки. Братская и Красноярская ГЭС, целина, БАМ - все нашло отражение в песнях, которые люди приняли не по приказу, а по собственному желанию. “Главное, ребята, сердцем не стареть…”, “Надежда - мой компас земной, а удача - награда за смелость” Разве такое заставляют петь? А главное - зачем? Само пелось, само…

Или, допустим, песни, написанные к Олимпиаде-80. Казалось бы, что в них может затронуть струны в душе? Однако страна плакала, когда из “Лужников” неслось: “До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес”

А потом - точка. Конец фильма. Все завершилось в августе 91-го года. Возможно, первое событие за последние десятилетия, никак не прозвучавшее в песнях. А чему было звучать? Нас отравили не демократией - ее эйфорией. Отменили любые запреты, все сделалось позволительно - ругань со сцены, душевный и физический стриптиз. Народ растерялся от вседозволенности. Помните, у Мусоргского в “Борисе Годунове” два мужика разговаривают: “Митюх, а, Митюх, чего орем?” - “Вона! Почем я знаю!” Люди потеряли ориентацию в пространстве, пытаясь понять, кто прав, кто виноват. В августе 91-го президент России публично просил прощения у народа за трех невинно убиенных во время путча ребят, а потом полетели тысячи голов в Чечне, но за это уже никто не счел нужным покаяться. Вот в чем трагедия! Тут, верно говорят, не до песен.

- Какая, по-вашему, песня последней могла претендовать на звание народной?

- Михаил Горбачев захлопнул книгу истории советской песни, присвоив звание народной артистки СССР Алле Пугачевой.

- Полагаете, на Алле Борисовне все умерло?

- Не говорите таких слов! Закончилась одна история и началась новая! Другое дело, что сегодня у песен нет былой популярности. Все эти хит-парады и коммерческие топ-листы я в расчет не беру. За последнее десятилетие истинно народными, на мой взгляд, стали лишь две песни Олега Газманова - “Москва” и “Господа офицеры”.

- Пять лет назад вы публично обещали, что уходите из эстрады. Решили вернуться?

- Нет, я не нарушаю собственное слово. Это ведь не обычный концерт, а ретроспектива советской песни. То, что я вам сегодня напевал “Лучше друга нигде не найду я, мы геологи оба с тобой. Мы и в жизни сумеем руду дорогую отличить от породы пустой” “То ль ее везти мне в город, то ль в тайге остаться мне? Там, где речка, речка Бирюса” Потрясающая лирика! А “Баллада о красках” Роберта Рождественского? “Был он рыжим, как из рыжиков рагу” По этой истории полноценный художественный фильм снять можно! Где сейчас взять такие песни? Меня заставляет вернуться на сцену тревога. Вижу: российская песня тяжело болеет.

- И только вы ее в состоянии вылечить?

- Не только. Но и я. Сейчас ведь процветает шоу-бизнес, а это совершенно другой жанр. Иногда выступаем на одних площадках в сборных концертах, и тогда вижу, какими глазами смотрят на меня молодые коллеги.

- Как на памятник истории?

- Еще скажите: как на ожившего мамонта! Реакция на меня любопытная. Однажды после концерта подошел Витас. Казалось бы, что между нами общего? А паренек с волнением начал рассказывать, что он мой горячий поклонник и всегда преклонялся передо мной.

- Поверили?

- Да, мне было приятно. Не скрою, люблю выходить на сцену вместе с молодыми исполнителями и участвовать в борьбе за симпатии зала. Кто-то открывает рот под фонограмму, а я принципиально пою под фортепиано. Пусть все видят: Кобзон состязается честно…

- Какая тут может быть борьба? Вы же в разных весовых категориях!

- Для меня ведь, не забывайте, и Леонтьев с Пугачевой молодежь.

- На комплимент напрашиваетесь? Вам же 65 лет, а не 90.

- Знаете, порой кажется, что я старше физического возраста. С годами приходят мудрость, зрелость. Когда-то обижался на звание кремлевского соловья, а теперь понимаю: нет в этом ничего обидного или позорного. Чести выступать в правительственных концертах удостаивались лучшие. Балет представляла Майя Плисецкая, драматическое искусство - Михаил Ульянов и Василий Лановой, юмористов - Аркадий Райкин, а я с некоторыми другими исполнителями - эстраду. Разве не почетно выступать рядом с такими мастерами? Да, я пел перед Брежневым, но не о Брежневе ведь! И перед Хрущевым выступал. Если хотите знать, даже перед Сталиным успел! В 48-м году вышел победителем конкурса художественной самодеятельности на Украине и участвовал в концерте, на котором присутствовал Иосиф Виссарионович…

Чтобы сохранить песню, я готов пойти на многое. Согласился даже на то, чтобы сделали ремиксы старых мелодий Таривердиева. Сегодня “Не думай о секундах свысока” крутят на дискотеках, под “Мгновения” танцует молодежь. Ну и замечательно! Или, к примеру, “Старые песни о главном”. Можно спорить, стоило ли браться за дело Леониду Агутину или Володе Преснякову, но для меня дороже, что песни вернулись, снова зазвучали…

- А что вы поете в своей компании, дома?

- Честно? Ни-че-го! Когда покупал первую кооперативную квартиру, соседи боялись, что у них из-за меня житья не будет. А я дома не пел. Никогда! С некоторых пор вообще предпочитаю слушать других.

…Вот вы начали разговор с вопроса, останется ли песня с человеком. У меня на сей счет нет даже тени сомнений. Мы обязательно прорвемся.

- С песней - по жизни?

- Именно…