В колонках играет - Katatonia - Deliberation
Настроение сейчас - Ну вот какое-то такое...

В очередной раз занимаюсь бумагомарательством... Или файломарательством, это уж с какой стороны посмотреть. И в очередной раз переделываю да перекраиваю имеющуюся более-менее приличную вещь, в отчаянной попытке сделать из нее что-то нормальное.
В общем, вот. Что получилось.

Prologium
Мир взрывается перед глазами разноцветными осколками. А потом – тишина, и только небо над головой, и оплетающая тело трава.
Мысли. Одна за другой, наполняя опустевшее сознание. Я мыслю.
Значит, я есть.
Боль. Голову словно пронзают тысячи мелких иголок. Я чувствую.
Значит, я есть.
Небо светлеет, и перед глазами проносятся редкие облака. Я вижу.
Значит, я есть.
Жадно ловлю губами воздух, такой драгоценный и почти недоступный сейчас. Грудь стиснута железным обручем. Хрип. Я способна говорить, и значит...
Зачем ты спас меня?! Зачем, зачем ты решил, что я должна жить? Беззвучный крик летит к светлеющим небесам, правая рука бессильно царапает землю, левая же... лучше не смотреть на то, что от нее осталось.
Хочу сказать что-то, но из горла вырывается только едва слышный шепот.
- Тан...
- Молчи, - мягко говорит он, делая какие-то сложные пассы над моим телом. – Все уже в порядке.
По светло-голубому небу неторопливо плывут легкие, невесомые облака. Колышется трава, повинуясь легкому ветру. Яркое, теплое солнце золотит черные волосы и играет бликами в синих глазах мужчины, склоняющегося надо мной.
Я жива... Жива, и мир вокруг меня наполнен жизнью. Но ее... Ее больше нет! И значит...
Я никогда не прощу тебя за это...

Praesens
Солнце еще только разлило на востоке струи золотистого меда, а она уже была на ногах. Более того – тщательно одетая, с уложенными волосами, она шла по главной улице, стрелой пронзающей город. Темно-синие, пронзительные глаза смотрели прямо и спокойно, а напитанный океаном прохладный утренний ветер чуть шевелил складки жемчужного шелка, из которого было сшито ее платье. Сапфиры в небольшой подвеске на шее переливались под лучами свежего, словно бы умытого росой солнца.
Женщина была спокойна, как никогда, знающие ее люди могли вполне назвать это состояние противоестественным. Впрочем, если все спокойно и хорошо, стала бы она подниматься в такой час?
Вэнна чуть ускорила шаг, длинный подол платья едва взметнулся. На лице, лишенном морщинок, что-то дрогнуло, и сразу же стало ясно, что она далеко не спокойна, и лишь врожденные (а может быть, и приобретенные с воспитанием, как знать?) хладнокровие и чувство собственного достоинства не позволяют ей перейти на бег и встревожить сонную улицу цветистыми ругательствами.
Она вышла к пирсу, вдающемуся в недружелюбный и непокорный океан. Летящей походкой подошла к перилам и нервно сжала холодный, поблескивающий от росы металл обеими руками. Под уже более смелыми лучами солнца сверкнула левая кисть.
Вэнна постояла немного на пирсе, вглядываясь в подернутую сизой дымкой океанскую даль – неестественно, нервно выпрямившаяся, чуть закусившая нижнюю губу. Темные пряди, выбившиеся из сложной прически, по воле ветра танцевали вокруг напряженного лица с летящими чертами – словно светлячки поздней ночью вокруг ярко зажженного фонаря.
Понять, о чем думает женщина на пирсе, было невозможно, настолько непроницаемым было лицо. Тонкие пальцы, чуть более длинные, чем у обычных людей, вцепились в поручни мертвой хваткой. Постояв еще немного и подумав, женщина повернулась к перилам спиной. На секунду опустила плечи и сгорбилась, показавшись на миг смертельно уставшей, а затем резко, одним победным и гордым движением вскинула голову и пошла прочь, целенаправленно устремляясь к небольшому, приземистому зданию с цветными стеклами, маячащему вдалеке.
На металлическом поручне явственно просматривались три одинаковые вмятины, словно бы сделанные длинными пальцами, которые принято называть музыкальными.
Впрочем, все это заметил бы лишь случайный зритель, также случайно оказавшийся в этот неурочный час на улице.
Вэнна случайностей не любила. Ее появление на улице и пирсе так и осталось незамеченным.

Я довольно улыбнулся, мысленно себя похвалив, и придвинул к себе россыпь драгоценных камней. Сделал длинный глоток из стоящего рядом с рукой бокала. Хорошее вино, ничего не скажешь. Сладость и терпкое послевкусие, потом долго тающее во рту.
Настроение у меня было неплохим с начала игры, то есть с самого вечера, и каждую секунду оно все улучшалось. Особенно этому способствовал очередной выигрыш.
Колода карт, изрисованных письменами и изображениями девиц в различных позах (девицы были почти задрапированы тканью, конечно же), вразброс лежала на столе, соперники по игре уже ушли, а я все сидел за тяжелым столом из дуба и наслаждался вином, своим выигрышем и рассветом за окном.
Однако все когда-нибудь проходит, даже такое настроение.
На стол легла рука, мигом накрывшая колоду, и я непроизвольно вздрогнул, взглянув на эту руку: длинный рукав немного задрался, обнажив кисть, на которой было только два живых пальца. Остальные – металлические, с россыпью мелких сапфиров, более густо усеивающих металлическую же половину кисти.
Эта рука, а также прилагавшееся к ней тело и голова означали только одно – неприятности. Причем скорые, даже к гадалке можно не ходить. Потому что с Вэнной неприятности не просто дружили, они ходили с этой непредсказуемой женщиной в ногу. Ну еще бы, с ее-то характером! Плюс талант ко влипанию в неприятные ситуации.
Даже странно, что у нее только половина руки – протез. С ее образом жизни мне самому уже давно бы потребовались все искусственные части тела.
- Проблемы? – вполне миролюбиво поинтересовался я, спокойно глядя в темно-синие глаза. Великие боги, если бы у Вэнны был более покладистый и мягкий характер, эта женщина была бы неотразима. С ее фигурой, которую она непроизвольно подчеркивала, и этими глазами, напоминавшими о глубокой ночи, Вэнна, если бы захотела, могла поставить на колени перед собой любого мужчину города. Она не хотела.
- Да, - немного хрипло выдохнула Вэнна. – У тебя.
И без приглашения села на скамейку напротив меня. Я только хмыкнул.
- С чего бы?
- Тебя хотят убить, - спокойно сказала она, и темно-синие глаза сверкнули. Сверкнули и сапфиры в тон глаз, украшавшие подвеску на шее.
- Кто?
- Да вот я, например, - усмехнулась Вэнна.
- За что тебе меня убивать? – фыркнул я, скрещивая руки на груди.
- Причин слишком много, я боюсь, что их перечисление будет слишком утомительным занятием, - еще одна усмешка, постепенно переползающая в ухмылку.
- Давай к делу. Кто меня хочет убить? Знаешь имена?
- Откуда? – она картинно развела руками, сапфиры на левой кисти сверкнули. – К тому же я пошутила.
Я фыркнул еще раз, сейчас – уже куда громче. Она невозможна. И, пожалуй, когда-нибудь загонит меня на погребальный костер своими шутками. Пора бы уже начать не обращать внимания на них. Но Вэнна не была бы Вэнной, произнося такие шутки и действительно серьезные факты разным голосом.
- Тогда зачем ты пришла? – немного устало поинтересовался я, наливая в чеканный стакан вина. Чтобы изящная, покрытая филигранными узорами емкость мигом оказалась в наполовину металлической руке. Пришлось наливать себе еще одну порцию.
Вэнна отпила глоток, чуть прищурившись от удовольствия.
- Может быть, мне нужна твоя помощь.
- Тебе? – хохотнул я. – Да неужели?
- Именно. И ты мне поможешь, - не спросила, а уверенно заявила она.
- Каким образом?
- Мне нужно попасть на Лэйфэн. Инкогнито, - с выражением добавила Вэнна, подливая себе еще вина.
- Зачем?
- Это уже мое дело. Ты мне поможешь?
- Каким образом?
- Каким угодно. Аллант… - вкрадчиво начала она, и уже один только тон, которым было произнесено мое имя, заставил напрячься. – Ты ведь не хочешь, чтобы я рассказала ректору Академии о некоторых исследованиях, официально запрещенных им и проводимых тобой в неиспользуемых помещениях?
Шантажистка… Прекрасно ведь понимает, что исследования проводятся не мной лично, а студентами, которых я успешно прикрываю. Как понимает и то, что ломать будущее подающих весьма неплохие надежды магов я не буду ни в коем случае.
- Эмоции можешь оставить при себе, - обворожительно улыбнулась Вэнна. – Так поможешь? Хотя бы найди мне корабль, довольно быстроходный и с капитаном, не слишком рьяно интересующимся тем, кто, зачем, как и когда плавает на его судне.
- Что тебе мешает сплавать на Лэйфэн официально?
- Многие факторы, - явно не желая ни в чем признаваться, качнула головой женщина. Я лишь вздохнул. Неприятно было чувствовать себя марионеткой в руках Вэнны, но это чувство приглушалось осознанием того, что за пятнадцать лет совместной работы эта женщина никогда и ничего не просила. Особенно помощи.
- Когда ты хочешь отплыть?
- Желательно сегодня, но можно и завтра.
- К чему такая спешка?
- Так ведь у студентов конец учебного года, - многозначительно протянула она. – Одну лекцию я уже отменила, больше не могу ни при каких условиях. Потом экзамены…
Последнюю фразу Вэнна произнесла с едва заметной улыбкой. Да, помнится, после экзамена по теоретическим аспектам магии – предмета, по которому Вэнна читала лекции – студенты выходили полностью выжатые и с потухшими глазами. Как преподавателя женщину любили, лекции она читала довольно толково и с объяснениями, как экзаменатора – люто ненавидели, ибо на экзамене она требовала от студиозусов не только понимания, но и кристальной точности формулировок вкупе со знанием дополнительного материала. Те, кто отвечал только по лекциям, могли рассчитывать самое большее на удовлетворительную оценку. Многие, даже преподаватели, говорили, что к своему предмету Вэнна относится слишком ответственно, чем это требуется. Нельзя сказать, чтобы я был полностью согласен с этой точкой зрения.
- Ну так что? – нетерпеливый вопрос заставил меня отвлечься от мыслей.
- Я помогу тебе.
- Вот и чудесно, - еще раз улыбнувшись, Вэнна оставила стакан с едва пригубленным вином и ушла, взметнув воздух и оставив на прощание только терпкий аромат духов.
Совсем не подходящий ей запах.