Заброшенная тетрадь-дневник лежала открытой на пыльном подоконнике, заставленным жёлтыми геранями. Облупившаяся белая краска легко сдиралась ногтями. Иногда слишком больно. Засохшая, она впивалась под ногти, прорезая нежную кожу до крови.
Я прилипла к запотевшему стеклу лбом, вдыхая аромат тошнотворных жёлтых цветов.
С тех пор как они завелись на моём подоконнике, их запах оставлял на языке лишь горький привкус. А может это самовнушение…. Просто я никогда не любила живые цветы.

Опусти голову вниз, пусть глаза кровью нальются. А потом попробуй прослезиться ими…

Егор.
«…примерно восемь часов вечера. Ладони обжигало от горячей крыши, покрашенной чёрной смолой. Через динамик айфона играла музыка. Лис и я, мы любим один и тот же стиль. Много скрима, шума и слов, переходящих в срывающиеся крики и тяжёлое дыхание.
Это был тринадцатый этаж. Высокое старое здание, брошенное, большое. Теперь мало кто обращал внимание на эту здоровую махину. Казалось, что оно погибло ещё тогда, когда его покинули… с тех пор один уродливый скелет из красного потёртого кирпича и железа. Протеже могильному надгробию.
Лис смотрела в небо, запачканное серой копотью, а я на неё. Я слышал, как билось её сердце. Воздух сотрясался от каждого биения в груди.
Мне нравился этот звук. Звук жизни и её дыхание – такое ровное и тихое. Тогда я закрыл глаза, положил маленькую таблетку под язык и попросил Лис сесть рядом. Мы молчали, сжимая друг другу руки, чувствуя пульс, чувствую душу. Видели, как небо изменялось в малиновый цвет и как падали оранжевые звёзды. Её губы шевелились сами по себе, напевая строчки, делая глотки воздуха:

…Там где сбываются мечты твои и мои – наш потерянный рай…

Нежный поцелуй пропустил ток через всё тело. Во рту привкус вишнёвого джема. Жизнь на грани другой жизни.
Заходящее солнце ласкало руки сестры на перегонки с моими.
Тихий стон и прикрытые глаза.
Мы приготовились, чтобы зайти в сон вдвоём.
Мы провалились в собственное сознание.»


«Последний раз…» - слова, выдавленные спустя месяц моей рукой после записи Егора.

Тетрадь была заброшена в чёрную сумку. Я вышла из комнаты, подмигнув матери, что ушла. На запястье крутилась тонкая красная ленточка с розовым рубиновым сердцем. Подарок. Костлявой моей руке ничего больше не оставалась, как носить чужое сердце всегда с собой. Покорно делать вид, что дорожу драгоценными камнями.
Нахуя? – спросите Вы.
Да будь моя воля – перевела бы на лишний джеф.
Только осталось во мне ещё что-то…. Что заставляет улыбаться, когда плохо; смеяться когда грустно; жить когда закончиться желание; носить чужое сердце, когда не можешь в замен отдать своё.

Сейчас самое время научиться плакать кровью…