Слишком холодно нынче, здесь не было так давно. Я смотрю на него, и с испугом хватаю руки. Опускается небо на крышу, звенит окно. Я пытаюсь держаться за запахи и за звуки. За случившийся сон, разговор о любых вещах, за малейшую радость, за каждую неудачу. Я хватаю его за рукав и за край плаща. Я цепляюсь за тень его, след, силуэт,
и плачу.
И стою, дверь скрипит, стылый ветер бежит под кров, я хватаюсь за воздух, в тумане глазами роясь. Потому что да мало ли в мире таких дворов, кораблей и дорог, и красавиц с косой по пояс. Потому что не говорила бы так тогда, и не спорила долго, не мерила этим взглядом, то глядишь – обошлось бы. А видишь, идёт туда, и уже не вернёшь, не догонишь, не встанешь рядом. Тень срывается с пальцев, и ты не держи – держись. Ты твердила, что так не бывает, что не отдашь, но приходится, видишь, такая уж эта жизнь, и сейчас тебя учат тому, как бывает страшно.

Я трясусь на пороге, а с неба летит вода. Он вот-вот подойдёт, удивлённо возьмёт за плечи: ну куда же ты рвёшься, я вовсе не пропадал, это просто такой неуютный промозглый вечер.
Скажет: что же ты, глупая, маленькая моя, это просто сентябрь, всего лишь не видно солнца, да не манит меня ни корабль, ни колея…
И вернётся.