XVI век - бурный, неспокойный, романтичный и кровавый - и по сей день будоражит как умы историков, так и воображение романистов. Первые никак не могут понять, почему Европу, проникшуюся в начале столетия идеями красоты, эстетизма и гуманизма, во второй половине грозного века словно "подменили". Вновь оказались не у дел поэзия, живопись и прочие "изящные искусства", опять засверкали шпаги, запахло порохом и ядами, потянуло удушающим ароматом заговоров и интриг. Началась война длиной в полвека: бессмысленная, беспощадная, между своими. Жизнь стала медленно, но верно упрощаться и опошляться - смерть рядом, времени мало, кто там думает о приличиях? Фактически Европа сделала полшага назад, чтобы потом, в следующем веке, разогнавшись, прыгнуть далеко вперед.

Что-то вроде подарка на 8 марта - статья о потрясающей женщине, одной из самых интересных во французской истории. ЕЦ.



Вряд ли во французской истории было время ярче, эффектнее и романтичнее, чем эпоха Людовика ХIV. Блестящий двор, Версаль, войны и интриги, прекрасные дамы и галантные кавалеры, и над всем этим - величественная фигура монарха, по праву провозгласившего: "Государство - это я!". Неудивительно, что романисты облюбовали это время так давно, что многие из нас уже привыкли считать историческими лицами не только мадам де Монтеспан и Луизу де Лавальер, но и виконта де Бражелона, актрису Маркизу, и, конечно, прекрасную Анжелику де Пейрак. Но, как бы не старались писатели, придумывая приключения, интриги и "сказочно красивых" героинь, им все равно "слабо" состязаться с Реальностью.

 Героини прошлых лет.Особы королевских кровей.

Жанна-Антуанетта Пуассон, маркиза де Помпадур, известная также как мадам де Помпадур ( 1721 -1764)

Любимая портретистка европейского дворянства, член многих академий художеств (в том числе «почетный вольный общник» петербургской академии), умело сочетала классицистскую идеализацию с сентиментальной чувствительностью - Луиза-Элизабет Виже-Лебрен. Ее работы несколько статичны, лакированы,  в портретах подробнейшим образом выписаны бархат и кружева, парюры и перья на шляпах. Женщины изображаются на фоне нарядных интерьеров своих дворцов, в парках. Все это затмевает характер изображаемых и, конечно жаль, но большая часть из них похожа на красивых кукол.

 Автопортрет 1781 г.

Двор последних Валуа в карандашных портретах Клуэ.

Елизавета Австрийская. Иконография одного портрета.

Меня всегда восхищал гений художников Клуэ. Конечно, я люблю портрет в принципе и потому пристрастна, но их творчество – это все-таки отдельная песня. Из всего наследия, не настолько большого, как бы мне хотелось, особую любовь я питаю к знаменитой коллекции Екатерины Медичи, включающую в себя около 500 карандашных портретов. Любя графику, эти портреты можно рассматривать вечно. В них живет то, что исчезает за парадным блеском красок – схваченное мгновение, мысль, выражение, состояние – крошечный кусочек внутреннего мира модели. Этот и следующие посты из этой серии не претендуют ни на глубокий исторический анализ, ни на глубокий искусствоведческий, для этого будут другие. Это просто попытка поймать ускользающий мир французского ренессанса.

Как всегда долго думала с кого начать. Сначала хотела начать с какой-нибудь одиозной личности типа Дианы де Пуатье, но потом передумала. И начну, пожалуй, с человека, вокруг которого существует такой своеобразный заговор молчания. Это жена короля Карла IX, печально знаменитого Варфаломеевской ночью, Эрцгерцогиня Австрии, королева Франции Елизавета Австрийская.