— Жан...
    — Что “Жан”? Кстати, воспеваемые тобой жемчужины вовсе не радуют раковину. Жемчужина — это болезнь, попытка моллюска защититься от попавшей внутрь песчинки!
    — Сочинительство — тоже болезнь, — тихо ответил Антуан. — Попытка души защититься от попавшей внутрь боли.
    Жан вдруг замолчал. А потом сказал, совсем уж другим тоном:
    — Ладно... прости меня, друг. Прости старого дурака. Мне очень грустно, что когда мы уйдем, а ждать этого уже недолго, все твои истории уйдут вместе с нами. Истории про ночные полеты, про осажденные города, про войны в воздухе и мир на земле...
    — Кому они нужны, эти глупые истории... — прошептал Антуан так тихо, что я едва расслышал.
    — Моллюск не может судить, кому нужен его жемчуг.

(Сергей Лукьяненко БЛИЗИТСЯ УТРО)