Скоро католическое Рождество. Я, собственно, придерживаюсь православных традиций и никогда не праздную эту дату. Но на глаза мне попалась прелестная сказка Наташи Корниловой (Веснянки), и для создания предновогоднего настроения я предлагаю ее вашему вниманию.


Рождественский бал.

Автор Наталья Корнилова

Сегодня рождественская ночь! Как это волшебно!
А у меня целый день крутится в голове рассказ о Золушке. Не о той, сказочной, а о нашей, настоящей, о современнице. А день сегодня такой занятой… И я бегаю, езжу с сумками, с документами, с подарками… И уже даже начала сама с собой разговаривать: «Отстань, Золушка, приду домой, ужин приготовлю, потом детей спать уложу, мужа… если еще останешься в моей голове, напишу! Напишу, обязательно! А пока не мешай - дела…»
А она опять и опять в голову мою с просьбой не забыть о ней, рассказать, оживить обязательно…
Ну, ладно, уж! Успокойся! Я уже начинаю...
***
Жила- была женщина по имени Зоя. То есть, раньше еще жила-была девушка по имени Зоя. И была она такою, как множество других женщин, обычных, простых… Ну, то есть, одна из… Среднестатистическая такая дамочка из знакомого вам всем окружения: семья, работа, муж, дети… Опять семья, работа, муж, повзрослевшие дети… Потом уже семья из двоих, потому что выросли дети, и даже вот-вот внуки появятся, каждый завел свой дом… Ну, а потом, семья сократилась до одного человека, поскольку мужа она очень удачно женила на своей соседке по даче. То есть, он женился, конечно, сам. Он, вообще, у нее человек самостоятельный. А еще он очень благородный, поскольку при разводе оставил квартиру ей, не стал делить, ограничился только их дачным домиком. У его новой и молодой жены была хорошая квартира в центре города, а вот дачи было.
Зоя не возражала. Она вообще никогда почти ничему не возражала. Ее всегда все устраивало: и квартира, и дача, и дети, и даже работа. Работа, пожалуй, ее устраивала больше всего. Именно на работе к ней и приклеилась эта кличка - прозвище «Золушка». Однажды, когда она, Зоя Ричардовна, - к тому времени уже довольно известный ученый в области селекции растений, - сидела в лаборатории и перебирала пророщенные зерна пшеницы и ржи под микроскопом, вошел молодой аспирант Григорий и несколько раз окликнул ее по имени отчеству. Зоя была так увлечена, что не слышала и никак не реагировала. И только когда Гриша в шутку громче обычного позвал: «Золушка Ричардовна! Вас шеф просит зайти!», она отвлеклась от перебирания зерен, встала и пошла в кабинет руководителя.
И все весело смеялись и говорили, какой Гриша умница, как правильно ее назвал – она, ведь, и правда, настоящая Золушка: и работает много, и такая тихая и незаметная, да еще и зерна перебирает, тыквы на даче выращивает и кормит потом весь отдел семечками…
Зоя всегда спокойно переживала все процессы в своей жизни. Когда муж сказал, что он больше не может притворяться, что он любит другую, она не то, чтобы обрадовалась, а просто поняла, что вот, наконец, и свершилось то, что должно было свершиться. Она всю жизнь ждала чего-то другого. Или кого-то другого. Они с мужем всегда были хорошей супружеской парой. Хорошей, но не более того. Она с детства верила в сказку, она сразу же решила, что станет принцессой, как только посмотрела сказку про Золушку. Зоя знала, что принцы в их городе не живут, но все равно верила в свою сказку всю жизнь. И даже когда выходила замуж, и даже когда рождались дети, и потом, и позже… И что тут такого уж удивительного, что ее назвали Золушкой? Просто назвали по имени, и она откликнулась, не заметив никакого подвоха. Вот и все.
История ее одиночества и вечного ожидания началась еще тогда, давно. С того самого дня, когда ей сделали предложение руки и сердца. Да, она его приняла. И она понимала, что все это – только мечты, причем, детские, глупые и несбыточные. Но она мечтала изо всех сил с самого детства. А вот сейчас вдруг сдалась. Сдалась, согласилась стать невестой и женой, потому что принцев не бывает, и бала не будет никогда, но вот хотя бы туфельки можно? А это такой хороший случай! Это же будет свадьба, а, значит, бал! И не важно, что роль принца будет играть какой-то молодой человек, главное, что Золушкой будет она!
- Папа, я хочу с тобой поговорить об одном очень важном деле! – чуть ли не на коленях бросилась Зоя к отцу.
- Любое желание, моя принцесса! Любимая дочка выходит замуж, покидает меня, и я выполню любое твое желание! – Отец был растроган до слез тем, что его молчунья и скромница дочь с заветным желанием обращается именно к нему, отцу.
- Папочка, я знаю, что туго с деньгами, я все понимаю, но я умоляю тебя – я хочу туфельки на свадьбу не такие, как в магазине, даже не такие, как у всех… я хочу, как у Золушки…
- Ну, ты, дочь, даешь! – Отец опешил. – Да в наше время хоть бы более-менее приличные, да белые через свадебный салон по талонам получить! А она - «Золушкины»… Да ты что, родная, где ж я тебе найду такое - как не у всех?
И, увидев как расстроилась и помрачнела Зоя, отец обнял ее и прошептал на ушко: «Ну, что ж с тобой делать, милая…? Придется что-то придумать!»
На следующий же день отец отправился с бутылкой водки в кармане по друзьям- товарищам в разведку - искать связи, добывать туфельки принцессы для дочери.
В принципе, нашлись знакомые и в валютном магазине, где продавали вещи из-за "бугра", и на обувном складе ГУМа, и даже на таможне, где можно было посмотреть кое-что из конфискованных вещей, и - каким-нибудь неправильным способом - купить понравившуюся. Но все это было утопией – дочь сразу оценила всю тщетность таких попыток – все равно это будут просто красивые туфли, такие, как у Золушки, в магазине продаваться не могут, даже в магазине для избранных.
Около полуночи этого дня раздался вдруг звонок. К телефону просили не отца даже, а саму Золушку, то есть, Зою.
- Здравствуйте, милая девушка! – картавя говорил пожилой человек. – До меня дошли сведения, что Вы желаете Золушкины туфельки поиметь, не так ли? – Так вот, я Вам скажу, не надо паники, цыпочка Вы моя! Когда есть деньги, желание и хорошая ножка, можно решить любую проблему! Я – тот человек, который выполнит Ваше нескромное желание! Это так удивительно, - не давал он вставить в ответ ни слова, кстати онемевшей Зое, - что в нашей странной стране, могу даже уже сказать - в Вашей странной стране… поскольку имею счастье из нее, наконец, отчалить в мир настоящей, а не начерченной кем-то жизни… что в этой стране есть люди, которые в принципе имеют какие-то желания… Я Вас поздравляю! Я в скором времени уезжаю из этой страны, и я бы хотел оставить здесь память о себе! Времени мало, потому, милочка, жду Вас завтра же в своей мастерской на снятие мерок. У Вас, любочка, размер ноги какой?
- Тридцать пять с половиной…
- Что это я, старый дурак, спрашиваю?! Золушка же! Конечно, конечно, именно, именно… Записывайте мой адрес….
Зоя прямо на обоях возле телефона записала адрес Якова Моисеевича, поблагодарила, положила трубку и не спала всю ночь, представляя, какими же они будут, ее хрустальные башмачки.
В мастерской на окраине города было совершенно безлюдно. На входной двери висела небольшая табличка с надписью «Пошив обуви по индивидуальным заказам». Зоя подергала подряд несколько дверей, все было закрыто. Она шла дальше по темному коридору и вдруг услышала: « Золушка, это Вы? Сюда, сюда, дальше и направо».
- Ну, давайте знакомиться, милочка! – сказал пожилой седой старик с веселыми, даже озорными глазами. – Вы –Золушка, а я – вот! – И он указал на вышитые слова на кармане синего рабочего халата « Принцер Яков Моисеевич».
- Сразу скажу Вам… Вы ножку, ножку оголяйте свою… сюда, пожалуйста, на стульчик поставьте… так… мне только одну мерочку и все… так вот скажу Вам, любочка моя, главное условие. Во-первых, Вы не увидите туфельки до того дня, пока они не будут полностью готовы! Да, да, мне никаких примерок не нужно! Если Вы увидите туфельки раньше положенного часа, все пропало, я уже их не смогу завершить! Вы меня прервете! Прервете мой полёт, так сказать! И не надо возражать! Я эти Золушкины башмачки ношу в своей седой голове с тех пор, когда она еще не была седою! Это – тоже моя мечта, из-за нее я стал мастером! Ну, а во-вторых, будьте готовы сократить расходы на платье и даже на свадебный обряд – туфельки будут стоить дорого! Очень дорого! Но счастье не может стоить гроши, за счастье нужно платить дорого, милочка! Когда-нибудь Вы вспомните еще слова старого еврея и будете меня вспоминать, я Вам говорю!
Когда Зоя рассказала все родителям и сестрам, ее буквально подняли на смех: да как это можно, согласиться на какие-то мифические пока туфельки по такой страшной цене, которую даже и озвучить не могут! Но, в конце концов, переговорив с некоторыми знакомыми и получив подтверждение того, что Яков Моисеевич – мастер «золотые руки», и, если говорит, что сотворит чудо, то чудо состоится, успокоились и согласились ждать – будь, что будет!
Шел второй месяц со дня заказа, а Яков Моисеевич все не звонил. К свадьбе было все готово, до нее осталась уже неделя. Платье, скромное, но сшитое самой Зоей в соавторстве с мамой, сестрами и бабулей, в расчете на то, что главным его украшением станут туфельки, уже висело на плечиках на люстре в центре комнаты. Балконы, холодильник, кладовка и даже шкафы ломились от закупленных продуктов. Жених полностью экипирован, кольца в коробочках лежат на телевизоре, приглашения отправлены…
Про туфельки не спрашивает никто, чтобы не травмировать и без того ушедшую глубоко в свои переживания невесту.
И вот, наконец, рано утром раздается телефонный звонок: « Золушка! Доброе утро! Это Яков Моисеевич! Милочка моя, я Вас хочу обрадовать – у нас с Вами сегодня праздник! Вы получите свои туфельки! Они прекраснее тех, о которых Вы даже мечтали. Мой сын Эдик заканчивает их украшать, к вечеру будет все готово. Ваши башмачки получились такими великолепными, что, если бы не эти проклятые деньги, которые нам так нужны сейчас, мы бы с ними не захотели проститься! Берите деньги, которые у Вас есть и приходите в половине двенадцатого ночи на вокзал».
- На вокзал? Почему на вокзал?
- Золушка Вы наша… будем прощаться! Именно сегодня в ноль часов и пять минут (да, да, как в сказке!) мы всем семейством выезжаем на постоянное, надеюсь, место жительство в страну Королевы, в Великую Британию! Вагон первый, поезд двадцать второй Москва - Прага. Будем Вас ждать!
Зоя пришла на вокзал с отцом заранее, за час до того, как подали поезд. Отец держал пакет с деньгами и нервничал не меньше дочери. Он даже стрельнул у прохожего сигаретку и закурил, хотя с этим делом несколько лет уже было «завязано».
- Как бы чего не вышло… - говорил он сам себе вслух, когда дочь чуть отходила в сторонку. – Знаю я этих отъезжающих… После меня хоть потоп! Как бы чего не вышло…
В самом начале платформы собралась неимоверная толпа народу. Понятно было, что все эти люди не просто едут на мир посмотреть, а уезжают отсюда навсегда. Ну, по крайней мере, надолго. Огромные баулы грузились в вагон, из-за слез и смеха провожающих не было слышно, о чем там, в небесах, вещает диктор… Зоя и отец наблюдали за бегающим, суетящимся Яковом Моисеевичем. Он руководил погрузкой вещей, с каждым переговаривался, обнимался, забегал в вагон, выскакивал обратно… Подойти сейчас было совершенно некстати…
- Эдик! Горе ты мое! В вагон, в вагон иди уже! Там жди ее и вещи в купе охраняй! Хоть и свои все едут, а лишний глаз никому еще не помешал! – Яков Моисеевич буквально затолкал в вагон молодого человека с какой-то коробкой, похожей на торт. И уже с того расстояния, на котором с бьющимися трепетно сердцами стояли отец с дочкой - Золушкой, было видно, как молодой человек с этой самой коробкой в руках стоит в окне первого от входа купе и рассматривает, выискивает кого-то в толпе на перроне.
Зоя шагнула к вагону, отец заспешил за ней.
- Ах, милочка, вот и Вы! Молодец, что не опоздали! Хотя… Лучше бы Вы опоздали! Горе мне, горе, Боже ж мой! Не сын, а мое горе! Я так и знал, так и знал! Да, идите же Вы в вагон за своими хрустальными башмачками! – И так же, как пять минут назад своего сына Эдика, Яков Моисеевич подтолкнул, запихнул в вагон несмелых покупателей туфелек, следуя тоже за ними.
- Ради него едем в эту Англию, чтоб ее! Художник он у нас от Бога, а что тут… какая тут у него перспектива? А он! Боже ж мой, люди добрые! Что вытворил этот художник! Он же ж на Ваши туфельки бабушкины фамильные драгоценности пустил! Умный, а дурак! Господи, что нам делать? Вы деньги хоть какие-то взяли, господа? Ой, я умру! Держите меня! – Старик все причитал и причитал, продвигаясь по ступенькам, потом – по заставленному баулами и чемоданами коридору. – Я ж туфельки отдал ему, я ж хотел, чтобы он мою и свою мечту в жизнь претворил, а он… что он вытворил?! Ты – идиот у меня, Эдик! Ты глупый! Ты будешь всю жизнь теперь рисовать «черные квадраты», чтобы вернуть бабы Фирины камни!
Наконец, совершенно доведенные до почти истерики Зоя и ее отец, протиснулись к открытой двери купе.
- Вот, полюбуйтесь! И как вам не отдать это? В этих туфельках замуж выходить можно только за принца! Боже, я этого не вынесу! У Вас, Золушка, свадьба завтра… Зачем Вам эта свадьба, когда есть эти башмачки?!
Первое, что увидела Зоя, были не туфельки… Сначала она увидела себя – в полутемном купе стоял молодой красивый юноша с бледным, совершенно расстроенным лицом и сверкающими радостью глазами! Эти глаза жили какой-то своей жизнью, в этих глазах были глаза Зои. Она увидела себя так четко, как если бы смотрела в сверкающее своей прозрачностью и светом зеркало! Она даже протянула навстречу руки… и тут они, ее руки, дотронулись до того, о чем она мечтала всю свою сознательную жизнь! Ей даже показалось, что она уже когда-то держала в руках это чудо! Туфельки были просто какими-то нереальными: даже темнота в купе была необычною – она все вокруг озаряла лучами- росинками разного цвета! Светился, казалось, воздух! Да, да, именно они! Именно такие! Хрустальные! Конечно, хрустальные!
Отец что-то говорил, положил пакет с деньгами на верхнюю полку и все доставал, доставал из всех своих карманов все случайно заблудившиеся купюры, крупные и мелкие, все, что у него было… Он благодарил, целовал пожилого въерошенного Якова Моисеевича, обнимал его… Зоя ничего этого не видела, она не слышала ничего, что говорили вокруг… она сейчас плыла в каком-то космическом звездном медленном вальсе с принцем, своим принцем, и на ногах ее были хрустальные башмачки…
- А примерить! Примерить! – уже за спинами участников этого немыслимого события толпились другие люди. Они что-то говорили, восхищались, плакали и смеялись, но ни Зоя, ни ее появившийся внезапно сказочный принц, не слышали и не видели больше никого!
Первое и последнее, что услышала Зоя, было: «Завтра Вы выходите замуж?»
Первое и последнее, что услышал Эдик, было: « Я очень хотела хрустальные туфельки!»
Сиянье от туфелек и глаз еще долго не покидало Зою, хотя "тук-тук, тук-тук, тук-тук" уходящего поезда звучало в ушах все тише и тише. Вихри снега раздували шубку Зои, толпа на платформе давно куда-то исчезла, а отец тряс и тряс за плечи дочь, приговаривая и чуть не рыдая: «Бедная ты моя! Бедная моя Золушка…»

Осознание горя пришло так же резко, как резко ворвалось в ее грудь осознание счастья и сказки там, в купе – в руках она держала одну хрустальную туфельку…
Истерик не было… Разговоров не было… Не было ни- че- го…
Просто была свадьба, просто было белое какое-то… наверное, красивое платье невесты, а еще были какие-то молочного цвета не то туфли-лодочки без каблука, не то чешки такого же цвета замученного в духовке молока… Что-то, говорят, было…
А потом была жизнь. Долгая и даже местами хорошая и интересная. Хрустальная туфелька стала Зое талисманом, оберегом, хранителем ее души. Она с ней не расставалась никогда. Она носила ее в своей сумочке ежедневно и повсеместно, так, как другие носят еженедельник или книгу, газовый баллончик или лак для волос…
Зоя ушла с головой в науку. Она окончила биофак, серьезно увлеклась растениями. Почему-то цветы, деревья, трава ей были гораздо интересней, чем люди. Во всем ей хотелось найти совершенство. Наблюдать, как влияют на жизнь растений, а значит, и на жизнь вообще, музыка, настроение, мысли…
Зоя не помнила, как, погруженная в свои обычные мысли-мечты, она дошла до двери начальника. И когда щелкнула ручка открывающейся тяжелой двери, она даже испугалась… очнулась только в кабинете шефа.
- Зоя Ричардовна! Ну, что, как Вы думаете, я так экстренно хочу сообщить Вам?! Дорогая Золушка, собирайся-ка на бал! Поздравляю тебя! Твоя работа признана лучшей! Твой сорт пшеницы «Золушка» получил высшую награду на конкурсе научных работ! Сдавай паспорт в отдел кадров и собирай чемоданчик! Награждение в Вашингтоне прямо на Рождество! К Новому году, вернешься, не переживай!
- А я и не переживаю. Я рада.
- Слушай, мать, ты ответила так, будто получать награды за лучшие научные труды в области селекции растений стало для тебя плёвым, ежедневным делом! Ты сказала: «Я рада» или « Alles Kaput», я не понял? – забегал вокруг застывшей, как монумент, Зои, шеф. – Первый раз, вообще, за кордон едешь! И сразу в Америку, ни хухры мы вам мухры, видишь ли!
В письме-приглашении на церемонию награждения для Зои был только один проблемный пункт – «Вечернее платье». Вечернее платье означало не только само платье. Зоя сразу представила, какая непосильная это для нее задача: нужна обувь соответствующая, аксессуары, украшения… Господи, где их взять, когда всю жизнь свою кроме кроссовок и босоножек- танкеток на пробке, кроме джинсов и строгих простых брючных костюмов, никогда ничего не носила? А тем более, нужен каблук… Туфельки на высоком каблуке были в ее жизни только одни, первые и последние… Вернее даже, один. Тот, который и сейчас в ее сумочке.
Мысли отказаться от поездки у нее даже и не было. Еще год назад она бы просто сразу ответила шефу, что никуда не поедет, не может, не хочет… А сейчас… Да, какая разница, где жить, с кем жить, что носить… Никто – не указ теперь для нее. Ее «указ» сейчас другой молодой жене указы выписывает, счастливчик!
Вечером Зоя вскрыла свою копилку- свинью, своеобразный банк для сбора денег на покупку дачи. Просто открутила у свиньи- копилки «пятачок», достала оттуда скрученные доллары, евро, рубли, пересчитала. На дачу еще не хватит, даже долго не хватит, а вот «на приодеться» вполне даже солидная сумма.
Платье, которое с трудом Зоя все-таки разыскала в специализированных салонах вечерних туалетов, вполне бы подошло и самой королеве. Если, конечно, не придираться к "нефирменности", к качеству строчек и цене украшений-блестков, аксессуары она взяла на прокат на месяц, сумочку ей предоставили в качестве бонуса за такой солидный лот проката, ну а туфли… Ну, да, это тоже были какие-то стильные дорогие туфли… Но к выбору обуви она подошла с той прохладцей, которую она постоянно испытывала к ней.
Церемония награждения проходила в огромном конгресс-холле, состоявшем из нескольких красивых больших залов. Маленькая хрупкая русская женщина, так похожая на королеву или фею, да, к тому же, талантливый ученый, вызвала восторг у публики еще в тот момент, когда поднималась на высокую сцену. Белые локоны, худенькие руки, изящные щиколотки требовали аплодисментов ученых мужей, заполнивших зал.
«Наша пшеничная королева», «Маленькая русская принцесса», «Золушка»… Столько красивых эпитетов, столько дифирамбов в свою честь Зоя еще никогда не получала. Когда же Зоину головку увенчала символическая маленькая хрустальная корона в форме колосков, на овации в зале стали заходить все новые и новые посетители конгресс-холла. Необычайно красивая русская женщина с именем Зоя, которое тут же перевели как «жизнь», не оставила равнодушными никого. Церемония награждения шла в прямом эфире и транслировалась во всех холлах и залах этого здания праздников и парадов.
После окончания церемонии и заключительной речи организаторов праздника публика разошлась по интересам: в одном зале проходил пышный банкет, в другом – танцевальный настоящий бал с живым оркестром, который заводил публику вальсами Штрауса. Стоило Зое ступить шаг в эту музыкальную костюмированную сказку, как тут же, выделенный для такого случая кавалер-танцор, подхватил ее и нежно повел под звуки «Сказок Венского леса»…
- И все-таки, я попала на бал! И все-таки, я – принцесса! – шептала и одновременно мурлыкала музыку Зоя.
Когда вальс закончился, кавалер спросил, не желает ли дама пройтись по сказочному дворцу.
- Отчего же? Мне все интересно!
- Мы можем пройти в Белый зал, там сейчас проходит пресс-конференция с известным английским дизайнером обуви Принцем, после которой состоится показ его моделей. На таких показах можно даже что-то приобрести. Он, кстати, русский по происхождению. Хотите?
- С удовольствием! – ответила Золушка и сразу де вспомнила, что в ее сумочке есть всего лишь оставшиеся три стодолларовые купюры. За такие деньги в таких местах ничего не купишь. – Обувь – это моя страсть!
- Страсть? В каком смысле? – Не то из вежливости, не то и в самом деле удивился спутник, нежно держа под локоток Зою.
- Давняя история. Долго рассказывать. Вот только показать и могу. По секрету… - загадочно подмигнула Зоя своему кавалеру. И приоткрыла сумочку, из которой под лучами хрустальных огромных люстр засверкала хрустальная же туфелька, усыпанная разноцветными камнями.
- О! Мадам!!! Я в шоке! Вы знакомы?
- С кем знакомы?
- С мистером Принцем? Вы – шутница! – и он указал на огромную рекламную заставку на стене. – Ваша туфелька- логотип мистера Prince!
В этот момент Зоя и ее партнер как раз вошли в зал, раскроенный надвое подиумом для показов. На сцене у подиума сидел красивый смуглый джентльмен, весь уставленный микрофонами и окруженный журналистами и фотографами. Шла пресс-конференция. Весь подиум, сцена, стены зала были украшены логотипами-туфелькой. Ее, Золушкиной, хрустальной туфелькой с драгоценными камнями!
- У меня два вопроса, мистер Принс… Газета Washington Post… Скажите, как Вам в голову пришла идея инкрустировать обувь драгоценностями и почему Вы до сих пор не связаны узами брака? Извините, но этот вопрос волнует такое количество дам… ходят слухи и о Вашем безразличии вообще к женскому полу…
- Господа, я предлагаю этими двумя вопросами и моими ответами на них закончить нашу пресс-конференцию и приступить к самому показу моделей этого сезона, вы не против?
Идея хрустальной туфельки… Это – очень личное, и имеет печальную историю моей единственной и потерянной любви. Просто однажды я встретил в своей жизни Золушку, настоящую Золушку… Но, увы, случилось непоправимое – я ее потерял, а она потеряла свою хрустальную туфельку. И было это в рождественскую ночь в полночь, прямо, как сейчас… - И он взглянул на часы. – Я безуспешно пытался ее найти много лет спустя… И, пожалуйста, не смейтесь… А хотя… Смейтесь, господа – я верю в чудо! Я верю в Рождество! Это и есть, собственно, мой ответ на второй ваш вопрос… Я не стал бы никогда хорошим дизайнером, если бы не был влюбленным. А не быть влюбленным я просто не имею права – у меня даже фамилия Prince, и у меня, господа, есть Золушка! Только где же она?!
Дизайнер встал, отвесил легкий поклон публике, и под громкие, а затем постепенно стихающие аплодисменты собрался уйти, сделав знак в закулисье о начале показа. И вдруг - среди внезапно наступившей тишины - негромко, но уверенно и страстно прозвучало: " Я - здесь, мой Принц!"
Публика расступалась и расступалась... Сквозь нее, как сквозь высокий светлый венский лес шла красивая белокурая женщина в платье королевы… Шла прямо к сцене! Глаза удивленных гостей устремились на ее изящные ножки: на правой была точно такая же туфелька, как в руках Принца, а левой ножкой она ступала на цыпочках по ковру так уверенно, ничуть не прихрамывая, что сразу было понятно – тому причиной богатый жизненный опыт и постоянные упражнения с туфелькой!
- Браво! Восхитительно! Отличный рекламный ход! – Раздавалось со всех сторон.
Но они уже никого не видели… Модели в шикарных сверкающих туфельках и вечерних туалетах грациозно одна за другой стали выходить на подиум, в центре которого в этот момент знаменитый Принс надевал туфельку на ножку своей Золушки.