как бы хотелось бегать по утрам. жаль, что это невозможно. раньше, конечно, не ценила, и это нормально и даже не вызывает сожаления. но как бы хотелось бегать по утрам.
* * *
как хороша пустынная Москва,
какое-то Лефортово, задворки,
дуреющие птицы, май, цветенье яблонь
и брошенный в проулке дом, как тот, который
немецкими военнопленными построен,
сам сдался времени, опал как пустоцвет,
но приютил виденье напоследок:
Лефортово, задворки, утро, май,
Москва пуста, лишь бегуны и пьяницы, и безобидно
их шлепанье по мокрым простыням умытых тротуаров, и понятны —
я сам беглец и пьяница — мотивы, которые влекут в такую рань… которые влекут;
как блеск трамвайных рельсов нас влечёт возможностью внезапного побега…
вот только эти рельсы не впадут в сияющих экспрессов перспективу,
на вечное круженье обречён спасительный их путь за горизонт
что же взамен, когда любой сюжет, как лихо ни закручен, предсказуем,
и сходности причин обречены на неизбежность однотипных следствий?
мне кажется, лишь голос, лишь язык — тональность, интуиция, та малость,
что, может быть, останется по мне приютским голубям по недогляду
смотрителя, по пьяни или так, из жалости, не снесшего на свалку
лефортово, задворки, утро, май
* * *
…и я по улице,
как будто бы пришёл с войны,
осунувшийся, повзрослевший,
и в вещмешке — медаль и фляжка,
полжизни за год, полстраны,
и в белой тряпочке — подарок от хирурга…
как будто из больничной тишины,
без кислорода посеревший,
а всё глядит из вышины,
поёт, журчит, кричит, зовёт
куда-то,
а я ногами двигать разучился,
а мне бы поглядеть
хоть, как теперь танцуют этот танец…
муниципальная больница,
огромный гулкий коридор,
кафельный пол,
бойницы
окон,
сиделок обесточенные лица,
перекур,
и практиканты на крыльце,
и всё на “-це”,
и жидкие халаты, как бушлаты,
распахнуты, и лихо набекрень
как бескозырка, шапка у медбрата…
я ковыляю мимо,
я оброс,
в штанах сквозняк какой-то
незнакомый,
и дым от практикантских папирос
напоминает слово “глаукома”,
и кружит голову, как медленный
наркоз,
минутной стрелки
вальс
по неба циферблату
* * *
август я снова на даче
чудачества мои смешат соседей
засушенные бабочки лежат
в коробочке от монпансье с тесьмой для бантов
значками фантиками мишурой игрой в лапту и прятки
с прошедшим детством правда не моим —
коробочка чужая дача тоже
я временщик… какое слово боже
какой-то чехов — приживал в москву в москву
иванов треплев словно бы и не жил —
всё сцены дачной жизни… я живу
безвыездно здесь но и безмятежно
по крайней мере как бы мне хотелось:
следить за садом сливу собирать
варить компот из яблок жечь валежник
пить чай в беседке падает звезда
вдали москва вдали шумит столица
я провожаю чьи-то поезда
на даче ночью в августе не спится
а звёзды падают и падают с небес
и тишина… и тёмен лес
Дача
день угасает, дачники идут
чаёвничать, вдали собачий лай,
за крыши солнце красное садится,
костёр зажжён, и, глядя на огонь,
ты словно бы притягиваешь сумрак —
из-за поленницы, смородины кустов,
со всех задворков съежившейся дачи
к мангалу подступает темнота,
которая, не будь костра, сошла бы
за лёгкий сумрак… странная игра…
из-за костра ты в небе звёзд не видишь,
источник близкий застит от тебя
огромные горящие пространства,
что бусинками кажутся во тьме…
день позади, в беседке стынет чай,
нигде ни звука, лишь поют цикады
и пьяница-сосед лопатой бьёт
по глади вод и бешено орёт,
что продали Россию демократы…
умеренность душе его претит,
он вечно пьян и тёщу материт,
но иногда тихонечко хандрит,
вот как сегодня — вечер, пруд, лопата,
и чувствуешь немного виноватым
себя за то, что снова повторять
за ним придётся эху “…мать, мать, мать…”,
а нам придётся слушать… вечер, дача…
день отошёл, сосед уснул в кустах,
цикады выдохлись, шипя угли истлели,
лишь звёзды вечные по-прежнему горят
всё ярче, всё отчётливей, всё ближе
Сергей Власов
http://magazines.russ.ru/znamia/2009/5/vl6.html
Серия сообщений "Поэзия":
Часть 1 - Романс из фильма 'В августе 44-го…'
Часть 2 - Без заголовка
Часть 3 - Александр Беляков
Часть 4 - Александр Межиров
...
Часть 31 - Песни Индии
Часть 32 - Ты погляди без отчаянья… Еще немного Тагора.
Часть 33 - Твои века текут за веками, совершенствуя дикий цветок…