Ктулху проснулся и почесал себя ногой за вторым левым ухом. Очень хотелось жрать. - Потягушечки! – радостно воскликнуло древнее чудовище, осклабив острые зубы в улыбке, и вскочило с кровати. Кровать была антикварная, стыренная 60 или 70 миллионов лет назад у знакомого динозавра. Надо отметить, совесть по данному факту Ктулху совсем не мучила: динозавр был туп, кровать – прекрасна. И потом – динозавры всё равно должны были вымереть, а таким нежным и ранимым сузествам, как Ктулху, перед питьём мозга из людей нужен нормальный, здоровый и крепкий сон на хорошей кровати. Иначе настроение потом в нули, за этим следует депрясняк, и, как следствие, и сладостный миг, которого славное чудовище дожидалось несколько тысяч лет, превращается в нудную обязанность. Так что Ктулху радостно попрыгал на кровати, закусил проплывавшей мимо тигровой акулой, и выполз на берег.

На берегу было грязно. Две чайки, бросив на Ктулху брезгливый взгляд, что-то презрительно прокричали противными голосами и, гордо задрав головы, улетели в сторону помойки. Древнее чудовище оставило этот пренебрежительный жест без внимания – чаек оно запомнило в лицо, и после истребления человечества собиралось заняться данным видом летающей жрачки вплотную. Неожиданно подул лёгкий ветерок, и Ктулху оживился. Запах юности, радости и оптимизма был сильным, ярким, выразительным, и монстр радостно улыбнулся, предвкушая знакомство с новым, чудесным миром. Хмурая девочка лет семи отложила в сторону ведёрко и лопатку, подозрительно посмотрела на чудовище, а затем изо всех сил дёрнула древний ужас глубин за щупальце. - А-а-а-а-а! – заорал Ктулху и запрыгал на одной ножке. - Настоящее, - уважительно произнесла девочка, тщательно изучая оставшееся в руке щупальце. – Где взял? - Где взял, там больше нет, - зло бросил монстр, и полез за расческой. Он не любил, когда его дёргали за щупальца – от этого всегда портилась причёска. - Жадныйййййййй, - уважительно протянула девочка. – Я тоже такая буду. Не лапь! – и стукнула Ктулху по лбу металлической лопаткой. - Ты чего?! – удивилось чудовище. И упало. - Это я так, для профилактики. А то вдруг ведёрко захочешь взять, али ещё что. А я этого не люблю. Слушай, а ты крепкий, - девочка с уважением посмотрела на багровую шишку, вздувшуюся на лбу Ктулху. – Другие ничего сказать не успевали. - Наследственность хорошая, - прошептал Ктулху. – Конфетку хочешь? - Маньяк, что ли? – уважительно поинтересовалась девочка, и для надёжности пнула ужас глубин в область почек. Почек там не было. Зато были другие, не менее важные органы. Когда разговор продолжился, голос Ктулху звучал слабее. И как-то тоньше. - Не маньяк я, - Ктулху осторожно встал, и отодвинулся от девочки. – Я Ктулху, древний ужас глубин, я пришёл, что бы уничтожить человечество, и выпить его мозг. И НЕ НАДО МЕНЯ БИТЬ! - Псих, да? – девочка уважительно окинула чудовище взглядом. – Люблю таких. Папа всегда говорит, что в жизни нужно иметь пример для подражания. И щупальца мне нравятся. Тоже такие хочу. - НЕ ДАМ!!! – Ктулху испуганно отпрыгнул. - Какой-то ты нервный, - девочка уважительно шмыгнула носом. – Эт правильно. Я б даже сказала – естественно. А то нажрутся таблеток всяких – и пофиг ветер. Уши им бантиком завязываешь – а гражданам хоть бы хны. Правда, позор. Я когда вырасту, тоже нервная буду. Честное слово. - Слушай, - Ктулху осторожно огляделся. – А что, тут все такие? - Какие "такие"? – удивилась девочка. - Ну такие маленькие, с косичками, и в платьях? – Ктулху, тревожно шевеля щупальцами, ждал ответа. - Да не, - девочка разочаровано вздохнула, села и начала строить из песка баллистическую ракету. – Остальные хуже. Ты им главное на глаза не попадайся. Они ж меркантильные все – до невозможности. Денег, денег все хотят. А ты у нас редкий, уникальный, с щупальцами. Увидят – сразу либо в музей, либо на сувениры. Бррр… Хотя на сувениры… Может даже и ничего выйти! Слушай, ты как насчёт того – на сувениры! - Против, - решительно возразил Ктулху. – Я не люблю когда меня – на сувениры. Честно-честно. И вообще – мне домой пора. - Вот так всегда, - разочаровано хлюпнула девочка. – Только завяжешь с кем-то ценные отношения, сразу бросают. Одно слово – мужик. Домой ему, видите ли, пора. А вот тебе не пора… Но Ктулху её больше не слышал. Он стремительно нёсся с тёмных глубинах океана прямо к своей прекрасной, уютной кроватке. Просыпаться в следующий раз он был не намерен.

Никогда.