Пышный, до приторности язык, перенасыщенный тропами: даже медленное чтение стирает образный ряд, но это уже европаизированная проза, сохранившая синкретное начало сутр, в которых поэзия и проза еще не разделились, вкусив запретного плода; ретардация сплетена с репликами персонажей до гомогенного состояния, как в тексте романа; эвкалипты дают тень и служат источником зноя, процеживая солнечный свет.
Стиль романа оказался органичным mein strim-y французской литературы и не определяющим этого – влияние арабского этнокультурного фактора.
В трагизме, коммунизм – царство Танатоса, С. Баши заменяет «коммунизм» на «исламизм». Выходом из состояния загнивания общества, воспитанием лишь Эмин и становится, только провоцируя брожение и дестабилизацию. Необходимо, как говорил чеховский герой, открывать университеты для народа, а не приходские школы, клиники, а не земские медпункты.
У Джойса в топографии Дублина разворачивается жизнь «со всеми почесываниями». У С. Баши над Циртой – покров смерти, который можно преодолеть только «гормональным сбоем», а сам город – болезнь отложение солей или атеросклеротические отложения.
Желание автора воздействовать на рефлексию чувственных европейцев, вызвать эмпатию, скорее приведет к рефлекторной ксенофобии.