Моисейка.

Я пишу не для учебников,
Моисей души кочевников.
Из словес дней календарь -
В чём-то новый, в чём-то старь.
Филосо'ф от жизни скуки,
Литератор - фенотип.
Коль завис - "Очистить куки",
Не поможет - значит влип!

О погоде говорят,
Когда нечего сказать,
Когда чувства крепко спят,
Когда друга не позвать.
***
Нет в небесных сводах
Некрасивых видов,
Отражённых в водах,
Пестроты прикидов.

Голубицы твоих глаз,
В страсти выраженных фаз.
Довелось увидеть счастье -
Вёдро было иль ненастье -
Не причём погода,
Метеочувствительность.
Чувство, таинство, природа -
Ворожбы действительность.

Ваш...

Меня зовут ТВОЙСАША,
Мне так не мало лет,
Теперь судьба уж НАША,
И здесь наш общий след.
Нас странность повенчала,
Не общая дорожка,
Пусть с привкусом печали -
Счастье понемножку.

Контроверза...

И час ночной с тебя не снимет,
Неразделённый груз любви,
Лишь обречённости добавит -
Задорный присказ - селяви !

О заблуждение поэта -
Среда амура - либерти,
В любви земной одни запреты -
В сентиментальной заперти!

Присяга...

Примусь служить постельничим пристрастным, -

Оберегать, от сглаз, пастель атласну.

С услужливым, отточенным пером –

Быть при высочестве простым секретарём.

Как тень готов терпеть погоды,

Судьбы капризной все невзгоды.

Во след возникшим, вдруг, хотеньям

Рассыпаться чиновником по мелким порученьям.

Валентинка

Взаимное старание - гарантия успеха, сегодня день признания - любовныя утехи!

Валентин удвоил силы,

Даже нежность отступила,

Церковь вкупе с кабаками

Акт любовный освятила.

Оргаистический запал

Древних греков возбуждал,

Луперкалий повсеместно

Под стоны страстные оркестра,

Языческий, конечно люд,

Творил благословенный блуд.

На жизнь поэта...

Я пою, что люблю,
А в ответ тишина...;
Счастье сетью ловлю,
Но ячея крупна!
Равнодушная жизнь
В ткань судьбы нить вплетает,
Говорит, мол остынь,
Страсть работе мешает.
Я запутал всю ткань,
И узор стал абстрактен -
Лишь поэзии скань
Говорит: ты мой шут,
А как шут ты аттрактен.

Ворожба -2.

Пишу от женского лица,
И углубился не на много.
На роль пророка-мудреца -
В сих строках -
Я не покусился!

Как в черноту кита Иона, -
Продолжил изыскания Флобера.
Электората женского достиг я трона -
Позволено побыть как Гулливеру,
У сонной великанши чрева!

Ворожба.


Макропулоса средство –

Ежедневно перед сном,

Или раз в сто лет?

Обнажение пред окном,

Сбросив тёплый плед;

Внучки вспомнить лопотание,

Смех от ста причин;

Отрешение, созерцание,

Редкий зимний сплин.

Чувств кадастр, живёт под спудом,

Как вчера и вновь, -

Ворох дел перед досугом, -

Дирижёр любовь!

Поцелуй для утра в щёку -
Потерпи до вечера.
Дай ещё немного сроку,
Мы растопим глетчеры.

Кавер-версия библеской легенды.


Побродил я райским садом –

Не оставил следа.

Надкусил чуть “APPLE@ c ядом –

Пиррова победа!



За строптивый склад ума

Уж теперь не в стаде, -

Не решётка, не сума –

Всё не так как надо!




И в миру лишь утешение

С другом разговоры.

Не почит мой дух в смирении

В сетевом просторе!

Бред...


Поедает время сон незаметными глотками,

Пре’одолевая пространство между нами,

Так пространствовремя - стало быть - в сознании,

Одиночество взорвалось – вернулся из изгнания.



Хронотоп Эйнштейна нам не стал преградой,

И с седьмой космической стремимся за наградой.



Прямо из окна крикну в ноосферу,

Как в сказании про Мидаса,

Что люблю без меры,

И в тоске любовной, всё теряю массу.

Вы удивитесь, может быть, – предвижу, -
Любимая по улице бежит, как на пуантах,
Ведь каблуков, по близорукости, не вижу.

Как ты воздушна, как легка –
Гораздо легче этих слов!
Быть может, кто-то усомнится? –
Я не ношу с собой весов…

Ты так пленительна красива –
Давно я нахожусь в плену,
Быть может кто-то усомниться,
Не видя крепости стену.

Поэт, где видишь эту красоту,
Об осязаемом грежу?
Пока лишь вижу пустоту?
–
Ты слеп, вопрос очередной предупрежу.

Симонетта Греджо, Голыми руками [roman] -



зеркально-гендерное отражение «Лолиты» Набокова, - правда, зеркало не вполне соответствующее стандарту венецианского качества, на которое его поднял сам мэтр - не сказать, что роман плох, не удался, просто в нём отсутствует патология, как основа современной драматургии - но литературная симметрия, как часть общей политкорректности восстановлена.

Подробный, образный нарратив романа, как будто потупляется взором, пересекая границу владения Эроса, приводя, до поры откровения, в недоумение ханжеское воображение, и сдвигая сам роман в направлении к «женскому», сентиментальному его подвиду.

Формально, текст об эфебофилии, порицаемой уголовным кодексом, вполне соответствует направленности бильдунгсромана, для внеклассного, самостоятельного ознакомления юношеством для самоусовершенствования.

Одиночество, на которое обрекает человека его судьба, а автор героиню романа, это тот омут, в котором весь сонм сомнительных человеческих проявлений. И если потребность в заполнении одиночества выйдет из DURALEXа людского, всё же, более приемлемого, чем установления природные, Божеские - по оценке героини романа – то вполне приемлема, заклеймённая формула оправдания преступника – «среда заела» и способствовала падению во все тяжкие …

«Голыми руками», - первая ассоциация – …задушу!», - но если добавить: «и с добрыми помыслами», то гуманистический настрой романа будет обнажён уже в названии …

Песня помнится и не помнится...

Мы так близки, что сыт словами,
Меня ласкает слово "друг",
А то, что "сверху" между нами,
Как бонус приданных услуг!

Пришла и след собой оставила,
Тебе присущее туше,
Я дребезжу - рояль расстроенный -
В своей изломанной душе...

Здравствуй ... Новый Год!


Год съедает людей одного за другим, -

Как его ублажить, сколько жить ещё с ним?

Смерти, роды – его это бизнес,

Сопровождают крестины и тризны.

Всюду Вас люд поджидают убийцы,

Скрыл Новый год под масками лица.

_

Не забывайте носить обереги –

Это, по жизни, одна из стратегий.

Противоядием от страха, быть может ещё больший страх,
прилипла к телу мокрая рубаха, живой ты превратишься в прах!

Иван Креститель принял тело, а выдал свежий, чистый дух!
Ты можешь прыгать в прорубь смело, с непроизвольным междометием "УХ"!

Духоподъёмный ныне день -
Тебя поддержит на работе, -
Душевную преодолеешь лень,
И счастье выдадут по квоте!

Любовная червоточина в пространствовремени.


Век миновал, открыл я книгу на закладке,

В наличии: люди, львы, орлы и куропатки.

Услышать снова я готов неповторимый голос,

В нём влажный блеск лукавых глаз, отзывчивое тело.

Косы ползущей по спине, как будто это полоз.

Мне пятьдесят шесть было этим днём –

Эйнштейн прав –
Когда сказал, что времени мы доверять не можем,

И хаос во вселенной множим, когда губами припадём.

Блокировка.

Вычла ночь ещё от века -

Жена, дети, ипотека…



Так кругами мы по треку –

Выпил, драка, дискотека.



Жизнь прошла,

Как тик на веке, -

Сумасшедший дом,

Опека.

***

Рассвело от «ку-ка-ре-ку» -

Вдоль по Питерской, -

Свернуть у фонаря в аптеку.

_

Ныне, присно, человеки!

Многих жизнь в библиотеке…

Незатейливое признание.

Да ты красивей красоты,

Да ты моложе младости!

Твои претензии просты:

Спой только оду « К радости»!

Как зайчик солнечный скользишь

В мужских глазах - твой первый приз.

Ты понимаешь вне ума,

Легка в твоих руках «сума».

Твой дар бесценен – это счастье;

Твои проблемы – лишь ненастье;

Служу, как служат госпожам,

Их исполнительные грумы,

И посещают сцены страсти,

Мои привычные к минору думы.

Живородящая любовь –

Я ассистирую лишь вновь!