Цитата сообщения lj_felbert Букинистический путеводитель

Никакая сверхтехнологичная электронная «читалка» не сравнится с настоящей бумажной книгой. Мне кажется, между хрустящих страниц книг законсервирован сам дух времени. Ощущение от их чтения нельзя даже сравнивать с чтением с монитора – если первое является настоящим удовольствием для души, то второе почему-то превращается в простое поглощение информации.

Именно потому так дороги моему сердцу книжные магазины и лавочки букинистов. И если книжные всё чаще теряют свой шарм и превращаются в обычный отдел торгового центра, такой же сухой и выхолощенный, как обычная точка продажи прессы, то места обитания букинистов только ещё больше усиливают свой непередаваемый шарм.

Недавно мне на глаза попалась отличная памятка для новичков, да и для завсегдатаев букинистических развалов. Это свежий, едкий, иногда слишком резкий, но безмерно правдивый взгляд на те книги, которые могут встретиться вам в процессе поиска литературных сокровищ

Букинистические: путеводитель по названиям

Люблю книжные развалы. Знаете, все за 20 рублей, все за 50 рублей. Причем, большие развалы, где представлены книги, изданное в разное время, а не только то, что не успел распродать АСТ. Не развалы, а полновесные букинистические под открытым небом.

Много обложек, названий тоже много. Сразу охватить не получается. Что делать?
С жанровой литературой просто – если яркая обложка, то либо детективы, либо фэнтези с фантастикой. Любовный роман – спасибо обнимающимся парам в медальонах – тоже не перепутаешь. С разрозненными томами классиков тоже все понятно. Но остальное надо брать и смотреть, вдруг пропустишь то, что давно ищешь. Холодно, мерзнут руки, да и времени не всегда хватает.

Но ура: определенные закономерности, особенно в образовании названий есть. Так что глянул на обложку/корешок – и все ясно. Конечно, бывает и исключения. Но в основном это выглядит так

Роман, в названии которого национальная (женская) одежда: «Красное сари», «Расшитый бешмет», «Новый саронг» - нелегкая судьба женщины в стране третьего и четвертого мира.

«Дрянь», «Мразь», «Гнусь», «Отброс», «Отсос» - современные англоязычные романы. Возможно, это один и тот же роман, но в пяти одинаково скверных переводах. Написан глубоко знающим эту подлую факин-жизнь автором лет тридцати. На задней странице, рядом с его фотографией и цитатой из романа («Иди сюда, сука, я выебу тебя пустой бутылкой»), нам сообщат, что автор закончил престижную школу и престижный университет. На этом его насыщенная жизнь пока исчерпывается, но где-нибудь в Дублине он уже успел получить премию.

Прим. 1. В тексте почти наверняка будет мужская половая ебля, дерьмо и метадон.
Прим. 2. Сложно понять, действительно ли автор так плох, как пытается нам доказать переводчик.
Прим. 3. При прочтении оставляет сложносочиненное ощущение попкорна из говна.

«Нет пощады палачам!» - остросоциальная книга. Если переводная – то незрелая проза местного деятеля коммунистического движения. Если наша – то это изданная в 70-е документалка отечественного журналиста-международника. Регион: Африка, Латинская Америка. Реже Вьетнам. С участием Агрессивного блока НАТО и Ястребов Пентагона.

читать дальше«Как живешь, Азыбек?» - душевная проза писателей из среднеазиатских республик. Возможно, с россыпью самородков народной мудрости. И кто-то с лукавыми лучиками морщин будет хитро щуриться. Но не Ленин. В этот раз – не Ленин. В некоторых случаях может иметь умеренную этнографическую ценность.
Правда, всегда есть шанс, что прозу написал переводчик, не выходя из буфета ЦДЛ.

«Ослик Азыбека» – стоит открыть и полистать: может, что-то хорошее, такое бывает. А может быть опять буфет ЦДЛ.

«Лебеди Полесья», «Росы и зори», «Встречи и судьбы», «Чего-то бытия» - умри все живое. От советского союза писателей. Там непременно будет разнотравье, скрип колодезного ворота и сельская учительница по имени Таисья. Лживая, дурная, нечитаемая проза.

Так и видится зима, дом отдыха, библиотека в два стеллажа и «Лебеди полесья» - потому что единственный Дюма уже на руках. Тоску, которую они генерят, надо измерять в особых единицах.

Должны соседствовать с книгой «Хитрое уменье» - о том, как правильно вязать узлы. С закладкой на главе «Скользящий узел». Чтоб начитаться и повеситься от избытка впечатлений.

«От зерна до колоса» - книга – ровесница плаката «Берегите хлеб!», рождена проблемами с зерном в СССР. Неиссякаемый источник псевдодушевного советского канцелярита. О собственно проблемах не будет ни слова.
Туда же идут «Родные просторы», «Русское поле» и т.д. В «Русском поле» будет отчетливый привкус антисемитизма.
Как и "Лебеди Полесья" есть в любом букинистическом. С другой стороны, куда их еще девать?

«Ущелье Талды-балды» – советский роман о борьбе с басмачами. Возможно, национального автора. Возможно, экранизирован. Возможно, фильм неплохой. Каков роман – неизвестно. Синяя книжка с вдавленным красным названием и резким, похожим на кардиограмму, силуэтом гор.

Сталин в любых сочетаниях. Даже в руки брать не надо, это полный ледокол. Туда же идут ЦРУ, КГБ, Моссад и «Тайны мирового закулисья».

Черный (любой месяц года) – политический детектив про то, как в богом забытой стране третьего мира «наших» сменили «не наши».

«Девушка с уйнёй» – интернациональная вещь. Почти жанр. Счастье для девушки с уйней не предусмотрено, но трудностей хоть отбавляй. Чем хуже реалии страны, тем больше вероятность, что девушка найдет утешение в политической борьбе.

Туда же идет «Девушка из Уйни». В финале может погибнуть.

«Тропы и дороги» (Тропами и дорогами) в любых сочетаниях – почти всегда военная проза. Написана фронтовиком, в большинстве случаев литературной ценности не имеет.

«Сюсюськи чистые напевы» – лирический сборник заслуженно забытого автора.
Если чистые напевы принадлежат национальному музыкальному инструменту (зурне, дудуку и т.д.), то книжка может быть о местном национальном поэте или музыканте. Вы его все равно не знаете.

«Путь наверх» – рассерженная американская проза 30-х годов ХХ века.

«Путь наверх?» – советская публицистика, обличающая капитализм. Даже в руки брать не надо.

«Уйти, чтоб вернуться», «Забыть и простить» - отечественный роман «за жизнь». Не дай бог, женский. Может быть как советским, так и постсоветским. Умножает энтропию.

«Куда идешь, Пномпень?» – название означает, что советский публицист побывал за рубежом. Срок от недели до месяца. Чем короче срок, тем гуще обобщения, об этом еще Вудхаус писал.

«Пномпень – вчера, сегодня, завтра» – советский журналист-международник прожил там несколько лет. Книга всегда и неизбежно выпущена в начале восьмидесятых. Скорее всего, это 1984 год, изд-во «Наука», тираж – 100 000 экз. Есть почти в любом читающем доме, откуда – неясно. Еще никто не сознался в том, что купил ее.

«Покорители чего-то» (Укротители чего-то) – если книга советская, то про физиков-ядерщиков или про космос. Реже – полярники и прочие путешественники.

Если современная – космоопера о героических героях, сапогами выпирающих из вселенной.

«Я неудачник, балбес и двоечник» - издался блогер. Мило. Смешно. Шестьдесят процентов текста вы уже читали в сети.

«Вот такая я гадина!» - записки дрянной девчонки, давно и безнадежно вышедшей в тираж, но все равно претендующей. Книга пытается дискредитировать буквы, из которых сложена. Если вы купите ее даже за пять рублей, то каждый рубль будет свидетельствовать против вас на Страшном Суде.

Сюда же идут «Откровения» (рублевской проститутки, кремлевского сутенера, собачки президента и т.д) - все, что не евангелисты, откровенничать не должно.

Голубенькая или желтенькая книга, озаглавленная цитатой из Пушкина, всегда и неизбежно написана пушкинистом. Про Пушкина. Или – его друзей, современников, врагов, его места и т.д.

«Я упала с самосвала, тормозила головой» - юмористическое про ебанашку, от первого лица.

Если в названии среди кириллицы внезапно! вклиниваются латинские буквы – отечественная проза, изданная в нулевые. Без комментариев. Это так плохо, что хочется танцевать (с)

Дурной знак для любой книги: многоточие в названии. Автор намекает.

"Что нам делать с Россией?" - ответ напрашивается сам собой: не покупать и не нести в дом такие книги.

Удобная книжечка от Амфоры или Текста с прозой современного европейского молодого писателя - велик шанс нарваться на мелкобуржуазного узколобика с катастрофическим отсутствием тем.

Уйнянь – реалии стран Дальневосточного региона (обычно, Китай, Корея и Вьетнам). Двадцатый век. Бывают как местного, уйняньского, так и отечественного авторства. Изданы в советское время. Тематика и – часто – качество книги вытекают из названия.

«Зарницы над Уйнянью» - над регионом нависает японская угроза.
«Пылающий Уйнянь» - ужасы войны и зверства японской оккупации/американской солдатни.
«Костры Уйняни» - партизанское движение.
«Заря Уйняни» - победа коммунистов.
«Новый Уйнянь» - трудные, но прекрасные первые шаги нового режима. Освещает как раз тот период, когда в стране полно советских специалистов.
«Что случилось с тобой, Уйнянь?» - у местного руководства кончился роман с Советским Союзом. Всегда документальное, написано специалистами ИСАА с погонами.

Прочее региональное

Китай – брать можно практически все от древности до середины ХХ века.
Вьетнам – сплошной пылающий Уйнянь. Кроме сказок и легенд не видела ничего приличного.

Индия – очень разная. Есть прекрасные авторы, есть уйнянь с большой дороги.

Японцы, изданные в советское время – можно смело покупать. У них идеология недружественная, поэтому переводили только стоящее. Постсоветские издания – в основном Мисима, оба Мураками, переиздания памятников хэйяна и современная маловразумительная эгобеллетристика.

Ближний Восток – практически не присутствует. Имеет смысл смотреть Турцию, Иран и (иногда) Египет.

Африка южнее Сахары – умеренная этнографическая ценность. Прочей ценности у них нет.

Неведомые этники. Девяносто процентов - изданы в советское время.

Общие рекомендации:
Сборник рассказов лучше, чем роман.
Слово «Избранное» – хороший знак. Значит, было из чего выбирать.
Если в сборнике разные авторы, хорошо бы, чтоб поменьше коммунистов. Не потому, что коммунисты всегда плохо пишут, просто велик шанс, что конкретно их перевели только за то, что они коммунисты.
Молодые авторы и национально-освободительная борьба резко повышают шансы нарваться на «кровавых палачей режима». Суровый закон: чем ужаснее борьба, тем хуже про нее написано.
Если переводчик во вступлении честно предупреждает, что местная новелла еще молода, стоит прислушаться к предупреждению: в сборнике «Буркина-Фасо встает с колен» Буркина-Фасо будет вставать с колен.

Примерный состав любого сборника.
- остросоциальные рассказы с посылами «Он был простым разносчиком холеры» и «Да, я украл, но разве я вор?»
- непременная «Новая Жизнь», переведенная на русский из-за убеждений автора.
- рассказ автора средней руки «За что?» с финальной фразой «Начинался дождь». Вообще, дождь неизбежен. Хотя бы один рассказ с таким названием в сборнике точно будет.
На позитив настраивают названия вроде «Три удара в гонг», «Белая корова», «Доктор «Две рупии».
Стандартное соотношение хороших рассказов к остальным три к двенадцати/пятнадцати. Все три хороших будут написаны местными национальными классиками.
____________

В букинистических, конечно, есть и другое. Но это вам встретится непременно
Если есть что добавить - присоединяйтесь

via

http://felbert.livejournal.com/1854567.html