Карнивора. В Воскресенье Цирк можно было услышать за двадцать кварталов. Увидеть – за десять. Горны, сирены, оглушительные зазывающие крики из рупоров на столбах, танцующие лучи прожекторов и вспышки фейерверков. Казалось, будто ночной город в Общем Блоке G освещается огромной пылающей чашей.

Под зданием цирка располагались огромные помещения, в которых находились различные службы, призванные обеспечивать работу арены. Даже с улицы можно было слышать шипение и лязг поднимающихся и опускающихся платформ логеумов. В воздухе стояла жуткая вонь. Из устринума , где сжигались тела поверженных людей, тянуло гарью.

Сполиарум располагался слева от них – сырая, смердящая яма, в которую кучей сваливались мертвые тела. Механические устройства очищали спускающиеся логеумы от обломков и трупов. Человеческие тела увозились в устринум для кремации. Прочих отправляли на продуктовые рынки. «Дичина» из Карниворы была дешевым и постоянным источником пищи для жителей. Два укротителя, вооруженные длинными шестами-стимулами, торопливо проследовали через толпу к тяжелым решеткам в дальнем конце зала.

Заправлял кавеей Ранклин Дюбо, официальный глава гильдии укротителей Имперских Ям. В кавее воняло хуже, чем во всех цирковых подземельях вместе взятых. Хуже, чем на кухнях, хуже, чем у печей крематория, хуже даже, чем в сполиаруме. В длинных, полукруглых сырых коридорах под западным крылом циркодрома содержались в клетках и готовились к боям животные. В воздухе стояла острая аммиачная вонь мочи и фекалий. А еще – крови. И влажные мускусные запахи зверей, по большей части хищников, разъяряемых и подстрекаемых к жестокости.