Так начинается голод:
с утра просыпаешься бодрым,
потом начинается слабость,
потом начинается скука,
потом наступает потеря
быстрого разума силы,
потом наступает спокойствие.
А потом начинается ужас.

Даниил Хармс

В жизни бывает пусто не потому, что «цикл такой», а потому, что душа страдает. В какое-то мгновение она чем-то наполняется, начинает жить и радоваться, а потом все это уходит, испаряется, и ничего не остается. Душа не пуста, а опустошена — это нечто совершенно другое: у нее просто многое отнято. Она измотана, она устает от того, что в ее жизни все так изменчиво. Представьте: она только позволяет себе согреться каким-то новым теплым чувством и вдохновением, новой идеей или открытием и уже напрягается, зная, что все это до поры до времени, что все от нее ускользнет, как ускользает песок сквозь пальцы. Душа тоскует по всему подлинному, что могло бы наполнить ее надолго, даже навсегда, не побоюсь этого слова. Если уж полюбить, то навсегда, потому что умеешь любить по-настоящему — ты это знаешь. Если уж сражаться и преодолевать трудности, то с уверенностью, что дело или люди этого стоят и ничего для них не жалко. Если уж раскрывать душу, то до конца, потому что хочется, чтобы этот миг был незабываемым, а дальше будь что будет. Душу не наполнишь чем угодно, каким угодно «мусором». Она наполняется переживаниями, мгновениями и событиями, которые ее переворачивают и так глубоко трогают, что она уже вряд ли их забудет. Когда подобные мгновения повторяются, в жизни начинает появляться что-то ценное, что-то главное, именно потому, что оно незабываемо. Так наша душа собирает жемчужины опыта, который уже никуда не исчезнет, который никто и ничто у нас не отнимет, потому что мы сами не позволим: слишком ценно то, что мы пережили. Настоящая пустота в жизни и в душе наступает тогда, когда начинаешь признавать: «Да, что-то Главное пропало...». Найти бы это Главное, извлечь из сокровенного уголка души, вернуть в наши обыкновенные будни — и кое-какие мгновения нашей жизни станут необыкновенными, незабываемыми!.. Пустота — это весьма относительное понятие.

Источник: www.newacropolis.ru

Все так давно ушли вперед, что нам все равно не догнать.
Я могу делать что хочу...


"Бывает время безвременья. Мы будто опускаемся на дно, где нет ни сил ни желания что-то делать, только тишина и остановка.

Этой весной у меня грянула неожиданная депрессия. Я воевала с ней месяц, возвращаясь по вечерам домой с работы, и пыталась буквально на ощупь найти в собственной душе остатки силы, юмора, моего обычного любящего взгляда на мир - ну хоть чего-то, оно же было совсем недавно…

Но ничего не было.

Было трудно ощущать опустошение. Оно было похоже на поражение. Хотелось уйти от этой жизни в отпуск. Куда-то в другую жизнь, где можно просто лежать на берегу моря. Смотреть в небо. Ни о чем не думать. И ничего не делать. Навсегда.

В какой-то момент мне приснился сон. Я очутилась на солнечной улице одна, в чужой стране, перед длинным накрытым столом, где сидели мои гости. Мне надо было их накормить. В руках у меня оказалась корзинка со съедобными фигурками. Золотые и зеленые. Они были исключительно золотые и зеленые. Я доставала фигурки и ставила на стол. Одной из них была женщина. Ее правая рука лежала на спине огромной черепахи. «Не торопись», - сказали мне во сне.

И тогда я остановилась. Вечером того же дня я поехала с работы в такси, и, глядя в открытое окно, призналась себе, что у меня нет сил. И время остановилось. И я уязвима как никогда, потому что даже не могу заплакать. Я выдохнула и откинулась на сиденье. Остаток дороги я доехала молча, признавшись самой себе, что больше ни на что не способна в ближайшее неопределенное время.

Примерно в это же время мне в почту пришло письмо, где кто-то спрашивал – что делать, если время остановилось, и каждый день в твоей жизни одно и то же, а ведь у нас цели.. у нас планы! Я была завалена письмами, и как это иногда случается, мысленно ответила, не ответив на самом деле. «Спросите у черепахи» - вяло подумала я. «Не торопись» – добавила черепаха из моего сна.

Я приходила в любимое кафе и на целый день садилась там с журналом. Журнал валялся передо мной нечитанным большую часть времени. Официанты меня знали - здесь в декабре я дописывала книгу, в январе плакала, слушая подругу, всю весну щебетала за разными столиками с разными людьми, а теперь сидела часами, просто глядя в окно.

За окном все двигалось. И звучало. А я извлекала на свет усталость и тоску, следом – глухое раздражение, следом - уныние. Где-то раньше бил живой источник, в нем была и любовь, и солнце, и еще что-то. Я одергивала себя, когда начинала его искать. Нет - и не надо. Значит, время уныния. Вместе с источником куда-то делся хронометр, который отсчитывал годы, месяцы и недели. Время окончательно остановилось. Календарь исчез.

«Я хочу, но не могу больше», - признавалась я себе. Идти дальше - хочу, но не могу. Что-то делать - хочу. Но не могу. Жить по-другому - хочу, но не могу. Нет сил. Я закрывала глаза.

***

…Моя правая ладонь лежит на огромном, нагретом солнце черепашьем панцире. Мы никуда не торопимся. Черепаха делает шаг, как в замедленной съемке, правой передней лапой. Через сто миллионов лет вслед за ней подтягивается задняя. Я делаю крошечный шажок. Так мы с ней идем. Через еще пару черепашьих шагов я понимаю, что ничего не боюсь. Все так давно ушли вперед, что нам все равно не догнать. Я могу делать что хочу. Главное - хотеть. Еще спустя шаг и сто тысяч лет ко мне возвращается часть эмоций. Я обнаруживаю, что осталась такой же нервной и упрямой, как была.

«Представляешь, - говорю я черепахе, а она и ухом не ведет, - я уже боялась, что стала флегматичной. Это удобно, но я бы не успела»

«Куда бы ты не успела? – недовольно спрашивает она, и моя ладонь вместе с панцирем сдвигается еще на миллиметр вперед, – только не отвечай, ради бога, а то понесешься писать список дел… Считай, что я не спрашивала. Ну, что встала, быстрее пошли!»

И мы с черепахой идем. Подтягиваем правую лапу… левую…еще шажочек.
Такое бывает иногда время."

Юлия Рублева. Женщина и черепаха.

Напоминание: Выздоровление – процесс, требующий активности.
БЛЮЗ ПО БРОДЯЖКЕ

Итак, доброе утро, дорогая! Проснулась? Ты слышишь этот внутренний голос – он просыпается вместе с тобой каждое утро. Доброе утро, хотя вряд ли, конечно, для тебя доброе. Что, плохо спала? Еще бы, заснула-то поздненько, все думы не дают спать, все думы. А что тут думать – как ни крути, все плохо. Ты все так же одинока, никому не нужна. Так что и впредь забудь про хороший сон – никакие таблетки больше не помогут. Да и цены в аптеках кусаются. Ну, вставай, рохля. Посмотрись-ка в зеркало. Н-да, видок еще тот… А растолстела-то, растолстела, прости, Господи… Еще бы – лопаешь с утра до вечера макароны с хлебом. Так что удивляться нечего. Ну-ка присмотрись – ага, еще несколько седых волосков. Стареешь, мать. Выдерни-ка их на всяких случай. Впрочем, можешь и не выдергивать, все равно никто и нигде тебя вечером не ждет. Лучше посмотри на часы: на работу-то опоздала! Так что можешь теперь и не суетиться. Нечего было переставлять будильник – знала ведь, знала, что опоздаешь. Вот тебе и «посплю еще минут пятнадцать». Так что и на работе дела у тебя швах.
Дура ты, дура.

Ты – странное существо. В каком-то смысле тебя можно сравнить с мешком старьевщика, наполненным всяким хламом; это все обломки и остатки твоего синдрома. Душа у тебя – словно старый чердак, где поселился чудак с проигрывателем. Каждый день он с утра и до вечера ставит одни и те же запиленные пластинки, не давая тебе покоя ни на минутку, а там, хрипя и плавая, звучат обрывки твоих мыслей: ах, жизнь такая тяжелая, и люди все сволочи, а впереди – полный мрак, ах, я такая дура, никто меня не любит и никогда не полюбит. И это – вся твоя духовная пища; ты просто не знаешь иного – уже если с самого детства что-то болит, человек привыкает, он вырастает с убеждением, что это нормально, что так оно и должно быть.

Отвращение к самой себе, постоянно негативный настрой, как и постоянное жужжание все той же старой пластинки, – все это уже приняло форму условного рефлекса, все это – самоисполняющееся пророчество в твоей осложненной синдромом жизни. Ты шагаешь по жизни, как пьяный на автопилоте, вся твоя жизнь словно заранее записана на пленку, неважно, президент ты компании или уборщица. Ты просыпаешься, тут же включается старая запись, и ты вступаешь в новый день. Порой даже можно подумать, что ты и этот противный голос – одно и то же, что он поглотил твою истинную сущность, твою бессмертную душу… Ты уже просто не способна допустить, что в твоей жизни может быть что-то хорошее, – в искусстве виртуозно подставлять себя ударам, играть роль жертвы тебе нет равных; постоянно ощущать, как о тебя вытирают ноги стало твоей насущной потребностью. Пламень синдрома сжег тебя изнутри, ты больше ни на что не способна, как только петь все ту же старую песенку о том, какая ты дура и как все на свете плохо.

Но ведь в этом виновата только ты, ты и никто больше, ты и только ты! Ты сама, своими руками создаешь условия, где для тебя остается только одна позиция – позиция отверженной, ты сама – причина своей боли, ты сама вновь и вновь порождаешь свои химеры. Но ведь суть в том, что ты и ехидный голос в голове – не одно и то же! И ты можешь перерубить нити, связывающие тебя и негативные установки твоего мышления, изменить, перепрограммировать их на позитивные, очистить чердак твоего дома от хлама и выгнать непрошенного жильца; так пусть же настанут для тебя хорошие времена!

Из книги "Синдром Мерлин Монро" Элизабет Макова, Сьюзен Израэльсон

Отрывки из книги "Аномалии родительской любви"

* Миллионы родителей сегодня считают, что единственная их функция — постоянно запрещать ребенку те или иные действия. Некоторые родители, наоборот, потворствуют своим детям, разрешая им всякие безобразия, и по пристрастному отношению, по привязанности к ним стараются тотчас выполнить все их требования. Попустительство — тоже отсутствие любви. Это значит, что родитель любит свои чувства по отношению к ребенку, но не самого ребенка, которому чрезмерное родительское потакание очень вредно. Если вы любите ребенка и выражаете свою любовь к нему только в тех случаях, когда он доставляет вам радость, то это любовь с условием. При этом ребенок не будет чувствовать себя любимым. Любовь с условием вызовет в нем лишь ощущение собственной неполноценности и помешает нормально развиваться. Любя ребенка только тогда, когда он соответствует вашим ожиданиям и отвечает вашим требованиям, вы обрекаете его на неудачи в жизни, он утвердится в бесполезности любых стараний быть хорошим, потому что их всегда оказывается недостаточно. Его будет мучить чувство незащищенности, тревоги, низкая самооценка, и все это станет препятствовать его духовному и личностному росту. Поэтому вновь и вновь повторяю: развитие ребенка во многом зависит от степени любви родителей.

* Очень важный фактор, осложняющий отношения между детьми и родителями, — неумение родителей спокойно и уважительно по отношению к ребенку излагать свои мысли. Умение правильно обсудить возникшую проблему с ребенком — это еще один важный момент педагогического искусства родителя. "Это возможно, если с раннего детства устанавливать диалог, а не монолог, — пишет митрополит Антоний Сурожский. —
А если ребенок должен быть только ушами, а родители только голосом, то ничего не получается. Но если с самого раннего детства родители проявляли интерес: ты мне интересен! Каждая твоя мысль мне интересна, весь твой опыт и все движения ума и души интересны, объясни, я не понимаю... Беда с родителями в том, что они почти всегда себя ставят в такое положение: я-де понимаю, а ты не понимаешь... А если родители говорили бы (что просто правда): "Я не понимаю, ты мне объясни, — очень многое могло бы быть объяснено. Потому что дети с готовностью объясняют, что они думают, если не ожидают что их тут же осадят и докажут, что они неправы" (Антоний, митр. Сурожский).
Читать далее...

Мы ничего не можем поделать со своими чувствами, зато можем изменить свои мысли.

ДЕСТРУКТИВНАЯ СИЛА ОСУЖДЕНИЯ

Главная причина негармоничности большинства человеческих взаимоотношений - стремление примеривать собственные ценности к другим людям. Мы хотим, чтобы они жили "правильно", "честно", "хорошо" и т.д. в нашем понимании этих слов. Если их поступки не укладываются в рамки привычных мерок, мы сердимся и обижаемся, не понимая, что их уровень Осознания не позволяет им подчиниться нашим правилам.

Мы ничего не можем поделать с ценностями, принципами и убеждениями окружающих, если их Осознание не готово к перемене. Никто не обязан изменяться лишь для того, чтобы совершенствовать мир для нас.

Люди могут расстраивать или сердить, но факт, что далеко не каждый порицает их поведение, указывает: проблема заключена в нас самих. Мы сопротивляемся их реальности, желая видеть вещи не такими, какие они есть, а такими, какими бы нам хотелось. Отсюда начинается осуждение.

Ничто не ухудшает взаимоотношений между людьми и не прерывает процесс общения быстрее, чем манера судить о других по себе.

Чтобы развить позитивную самооценку, необходимо прекратить судить о других по себе. Это начинается с простой установки: все формы осуждения разрушительны для нашего благополучия. Прекратить осуждать других на словах еще недостаточно. Если говорить одно, а думать другое, это не играет никакой роли, ибо наши мысли обладают не меньшей силой. Писание напоминает нам: "Как человек думает в своем сердце, таков он и есть".

Избегая осуждения только потому, что нам объяснили его ошибочность с точки зрения морали, мы не изменяем своего поведения. Нужно в первую очередь прекратить осуждать себя. Затем перестать осуждать других и попробовать полюбить окружающих. Научившись любить и принимать собственную личность, мы отбросываем требовательность к себе и самокритику и проецируем это отношение на окружающий мир.

Как только мы начнем любить других такими, какие они есть, чувство становится взаимным. Окружающие полюбят нас. У них не будет другого выбора. Подумайте об этом! К каким людям мы наиболее привязаны? К тем, которых считаем своими близкими друзьями; к тем, кто никогда не будет подходить к нам со своими мерками независимо от того, что им о нас известно.

Вот секрет того, как любить и быть любимым: прекратить судить о других по себе - навсегда!
Роберт Энтони «Секреты уверенности в себе.Деструктивная сила осуждения».

Психика и цвет. Многие из нас в детстве развлекались тем, что прикладывали к глазам цветные стеклышки: вот синее стекло — мир становится серьезным, строгим, печальным; желтое — непроизвольно хочется улыбнуться, все кажется праздничным, даже если день пасмурный. Несерьезное, бессмысленное занятие?

Читать далее...