Перед занавесом

Чувство глубокой грусти охватывает Кукольника, когда он сидит на
подмостках и смотрит на Ярмарку, гомонящую вокруг. Здесь едят и пьют без
всякой меры, влюбляются и изменяют, кто плачет, а кто радуется; здесь курят,
плутуют, дерутся и пляшут под пиликанье скрипки; здесь шатаются буяны и
забияка, повесы подмигивают проходящим, женщинам, жулье шныряет по карманам,
полицейские глядят в оба, шарлатаны (не мы, а другие, - чума их задави)
бойко зазывают публику; деревенские олухи таращатся, на мишурные наряды
танцовщиц и на жалких, густо нарумяненных старикашек-клоунов, между тем как
ловкие воришки, подкравшись сзади, очищают карманы зевак. Да, вот она,
Ярмарка Тщеславия; место нельзя сказать чтобы, назидательное, да ж не
слишком небелое, несмотря на царящий вокруг шум и гам. А посмотрите вы на
лица комедиантов и шутов, когда они не заняты делам и Том-дурак, смыв со щек
краску, садится полдничать со своей женой и маленьким глупышкой Джеком,
укрывшись, за серой холстиной. Но скоро занавес поднимут, и вот уже Том
опять кувыркается через голову и орет во всю глотку: "Наше вам почтение!"

Уильям Мейкпис Теккерей. Ярмарка тщеславия

Приходит беда, приходит болезнь, ярмарка тщеславия заканчивается, всё становится на свои места. Начинается поиск спасения. Как важно тут не ошибиться, не заблудиться, не попасться в сети "ловцов душ человеческих", в сети тех кто посредством различных психологических приемов, пытается подчинить своей воли. Ведь пока поймёшь, что утешение искалось не там, и что свет ложный принимался за свет истинный; опомнишься, а сети уже окажутся цепями. Чтобы что-то исправить потребуется время, а его может уже и не быть.
Вот такие совсем не радостные мысли...