Я пристально разглядывал, сидя на кровати, противоположную стену. Упираясь обрезанными обоями в неудобно низкий потолок, аккуратно заправленная в пояс плинтуса, она растянула свой нелепый узор справа налево. Такое разглядывание привело меня к мысли о необходимости избавиться от узора на стене и превратить ее в чистый лист бумаги для благоприятного расположения на ней пустоты.
Баллон белой краски, принесенный из подсобного помещения комендантской на седьмом этаже, спокойно распространился между четырьмя углами стены, покрыв всю ее поверхность густым слоем снега. Теперь все было готово для безжалостной борьбы с пустотой.
На необсохшую краску очень легко лепились куски цветной бумаги. Из синих, голубых, фиолетовых и зеленых полосок цветной бумаги из набора двусторонней цветной бумаги для детского творчества под названием «Бумага цветная для оригами и аппликации двусторонняя» я сделал море. Из календаря 2002 года с рекламой зубной пасты «ПрезиДЕНТ» я вырезал полоску от 13 июля субботы до 16 июля вторника и прилепил ее над морем в виде лодки на воде.
Глядя на получившуюся картину, я почувствовал холод и прилепил желтый круг солнца в правом углу. Полукруг такого же диаметра стал островком в море. Вокруг солнечного круга я разместил равнобедренные треугольники из оранжевой и розовой бумаги. Лучи тропического солнца теперь обеспечили достаточное количество тепла и света для процесса фотосинтеза, результатом которого стало тропическое дерево типа пальмы, воткнутое в центр острова. Можно с большой степенью уверенности ожидать, что рядом с ним вскоре вырастет вечнозеленый падуб, растущий обычно в тропических поясах. Семейство падубовых известно, прежде всего, одним из видов – парагвайским чаем мате.
Следующий этап безжалостной борьбы с пустотой заключался в заселении пейзажа. Это безусловно остров в Тихом океане рядом с Чили и Перу, с песнями с утра до вечера и мыслями о создании Панамериканской зоны свободной торговли. Для пущего эффекта нужно было добавить революцию с помощью портрета доблестного Эрнесто Гевары де ла Серна. Родившийся в Аргентине, латиноамериканский революционер по прозвищу Че пребывал на Кубе до 1966 года, затем руководил партизанским движением в Боливии, захвачен в плен и убит. Чуть раньше закончил безжалостную борьбу с пустотой Эрнст Хемингуэй, американский писатель, который наверняка где-то на Кубе пил мате с Эрнесто Че. Для передачи этой мысли я прикрепил в правой части пейзажа деревянную полочку и поставил на нее калабас с бомбильей, которые купил как-то в подарок, но не подарил.
Пустая левая часть продолжала дразнить огромной белой дырой, и я набил в эту дыру время и мысли о безжалостной борьбе с пустотой. Для начала прямоугольный лист голубой бумаги с первым четверостишьем:
Время на небе рисует узоры,
Время ломает и строит дворцы,
Время сжимает в песчинки просторы,
Время бросает нас всех под кресты…
В продолжение наполнения дыры я тратил больше мыслей и бумаги и в итоге написал второе четверостишье на зеленом листе:
Время сжигает часы и минуты,
Время ложится листвой на асфальт,
Время остаться боится как будто,
Время бежит, обгоняя меня…
Пейзаж медленно оживал, календарная лодка несла Эрнесто Че прочь от желтого полукруглого острова, заросшего парагвайским чаем, к берегу континента, обратно к началу. Чуть позади плыла мечта:
Время нам помнить мечту помогает,
Время и память ее берегут,
Только потом время все забывает,
И нам мечту уже не вернуть…
С каждым новым четверостишьем я чувствовал приближение победы в безжалостной борьбе с пустотой. Взяв красный и прозрачный листы бумаги для оригами и аппликации, я залепил уже замерший пустой снег двумя заключительными четверостишьями:
Время – веселье, радость и слезы,
Время на землю льет воду и кровь,
Время уносит обиды и ссоры,
Но вместе с ними уносит любовь…
Может быть время – полоска прямая,
С будущим в небе и прошлым на дне,
Может, живем мы, даже не зная,
Что в самом деле времени НЕТ!
Чем больше пустоты я безжалостно уничтожал, тем меньше оставалось времени, хотя куда я торопился, не знаю. Я начал бояться. Говорят, что совсем не боятся лишь полные идиоты. Философ Магг из страны капп писал, что идиоты думают, что все вокруг него – идиоты. Вокруг меня никто не боялся, значит все вокруг меня – идиоты, что, в свою очередь, значит, что я – идиот. Такой вывод меня немного успокоил, и я продолжил безжалостную борьбу с пустотой.
Я рассматривал только что написанное мной время и думал, как оно будет звучать на отоми-миштеко-сапотекском языке. Тем временем руки уже вырезали из бледно-голубого листа бумаги для оригами и аппликации неправильный приплюснутый круг луны. На нем я решил написать слова Носова: «Знайка даже сочинил книжку, в которой писал, что поверхность Луны не всегда была твердая и холодная, как теперь. Когда-то давно Луна представляла собой Огненно-жидкий, то есть раскаленный до расплавленного состояния, шар. Постепенно, однако, поверхность Луны остывала и становилась уже не жидкая, а вязкая, словно тесто. Изнутри она была все ж таки еще очень горячая, поэтому раскаленные газы вырывались на поверхность в виде громаднейших пузырей. Выйдя на поверхность Луны, пузыри эти, конечно, лопались. Но пока поверхность Луны была еще достаточно жидкая, следы от лопнувших пузырей затягивались и исчезали, не оставляя следа, как не оставляют следа пузыри на воде во время дождя. Но когда поверхность Луны остыла настолько, что стала густая как тесто или как расплавленное стекло, следы от лопнувших пузырей уже не пропадали, а оставались в виде торчащих над поверхностью колец. Охлаждаясь все больше, кольца эти окончательно отвердевали. Сначала они были ровные, словно застывшие круги на воде, а потом постепенно разрушались и в конце концов стали похожи на те лунные кольцевые горы, или кратеры, которые каждый может наблюдать в телескоп.» …Но не поместилось.
Луна пристроилась очень уютно напротив солнца на расстоянии 384 400 км от Земли, что равно примерно 30 диаметрам Земли. День рождения Луны – 16 июля, она рак. Затем на стене налипли чайки, самолеты, ракеты, зонтики противоракетной обороны договора 1972 года, сухие лепестки желтых роз, сыр, облака, текст гимна СССР на английском языке, разобранная дискета, расплавившийся зеленый пластмассовый чайник, пионерский галстук, список качеств идеального дипломата по Кальеру, пробка от пива «Клинское», слово «оториноларингология!» и сношенная стелька из правого зимнего ботинка. Пустота была при смерти. Я стал тосковать по ней – мне не хватало стены. В самом центре я наклеил польскую почтовую марку. Но пустота не умерла. Вместо нее рухнула стена. Я проиграл безжалостную борьбу с пустотой.