Закат на крыше Рейхстага... Снопы красного света пробивались радианом через рваные облака, откидывая на бледное небо кровавые тени. Его стеклянный купол будто бы защитным пологом прятал от капризов неба то место, где, возможно, много-много лет назад был водружен красный флаг. Точно не знаю, где, когда и как, да сейчас уже и никто не знает. Всё-таки, это лицо Германии. Официальное. Отмытое от пятна событий 20-го века. Почти отмытое. Символ попытки забыть и помнить. На входе, за стеклянными дверями, приветливо раскрывающими свои объятия всяк сюда входящему, за призрачной рамой металлоискателя и позади безупречно вежливой охраны, стена. Обычная стена, покрытая белой известкой. На белоснежном фоне - слова. Углeм. Копотью. Корявые буквы. Много рук. Имена. Имена русских солдат, взявших этот бастион зла в 45-ом. Их уже давно нет в живых, а их имена всё ещё выжигают памятные страницы истории. И, по всей видимости, неусыпными заботами реставраторов, поддерживающих с истинной немецкой педантичностью и аккуратностью каждый изгиб чужеродной кириллицы, будут гореть и жечь ещё долго. Вовсе нет в них героизма. Не было героев. Была усталость многодневных боев, марш-бросков, и отсутствие вопросов. Было хорошее слово "надо". Надо ли это было неизвестному Петру со стены Рейхстага, я не знаю. Знал ли это сам Петр? Знал ли это его противник Петер? Зато внуки Петера знают, зачем им нужны надписи на чужом языке на стенах сердца их страны. В принципе, надписи позора и вины. Они - терпят. Они знают. Они пытаются извиниться перед жертвами. Чуть поодаль, через дорогу, воздвигнут памятник. Огромное поле, уставленное каменными прямоугольными блоками, образующими собой гранитный лабиринт, начинающий свою волну с невысоких блоков, и вздымаясь всё более и более высокими громадами над землёй. Прогулка меж могил. И над всем этим издалека видна стеклянная полусфера. Мол, смотри, мир, мы не замышляем больше ничего ужасного. Мы построили себе дом со стеклянными стенами, чтобы ты мог видеть наши намерения. Никто не сказал, что легко жить в таком доме. Но мы помним свою вину. Мы чтим.

Не надо меня больше спрашивать, не ненавидим ли мы, иммигранты, эту страну за то, что она сделала с нашей. Нет. Мы уважаем обе. Одну за прошлое, другую за настоящее. Не может человек иметь двух родин, но иметь право на новый дом он может. И должен.

Иногда полезно осознавать, что ты лишь маленькая точка на бесконечной ленте ночного автобана, которая уносит тебя прочь от всех обид, выметая осколки разбитой памяти своей стремительностью. Покачиваясь в такт моего настроения, стрелка спидометра то падает на 80, то взлетает на 220. Чопорные и чистенькие немецкие городки с ульеподобными барами и пивнушками; тихие деревушки, заснувшие под звенящее своей особой музыкальностью течение прозрачных бахов (змейки их витиеватых улочек всё ещё видят во снах зловещие шествия религиозных фанатиков, кидающих отблески коптящих факелов на стены старой ратуши, выдержанной в игрушечном стиле европейского средневековья); стройные и изящные красавицы, то по одиночке гордо возвышающиеся среди мягкой холмистости древних владений давно усопших кайзеров, то словно сбившиеся в живописную группку молоденькие сплетницы - дань эпохе - "ветряные мельницы", перерабатывающие энергию свободных и независимых ветров вечности в кормилицу современности-электроэнергию. Все эти призрачные вехи времени пролетают мимо в виде моря огней, убегая за пределы кругозора, ограниченного ветровым стеклом автомобиля.

В повседневной жизни у меня бывают моменты, когда мне кажется, что я распадаюсь на атомы. Границы моего естества расползаются, чёткие контуры становятся всё более размытыми, и я исчезаю в никуда. Спасает автобан. Лишь здесь я вновь могу собрать себя из кусочков воедино, воссоединиться с силами жизни... Напряжённость гонки, крепко вцепившиеся в вибрирующий руль пальцы, до боли сжимающие чёрную кожу обивки, попытки удержать тонну металла под своим контролем, когда ветер нещадно пытается выбить тоненькую стрелку несущейся в неизвестность машинки, вырвавшейся из-за защитной стены леса на открытый мост либо из-под подветренной стороны одиноко ползущего по трассе грузовика. Обгон... Адреналин... Мощный толчок воздушного потока в дверцу... ЕСТЬ! Мы вырвались вперёд, нас ждёт... всё та же неизвестность. Но: теперь я лечу навстречу ей.

А чего я вообще дневник-то завести решила? Да просто надоело всё, устала, а события последнего месяца особо из колеи выбили. Захлестнуло так, что и омут тихий с его чертями просто райским местечком показался. Ладно, посмотрим, что получится из данного эксперимента с обрывками моего Я. Может, и удастся сплести несколько разорвавшихся ниточек воедино, ну а если нет -- пробовать-то всегда стоит...

Вот так вот