НОВЫЙ РАССКАЗ, НУЖДАЕТСЯ В ПРАВКЕ

Движущийся подстамент вошел в сияющую белизной капсулу и болезненная молодая женщина оказалась в чреве диагностического аппарата.

-Very well. Now, when you hear loud thumping and humming noises, don't panic and try to lie still. Otherwise, we won't be able to get clear images. Okay?* - раздался из интеркома жизнерадостный голос оператора томографа.

-Yes, sure.**-ответила Тамара.
А думала, что наконец-то уже осталась наедине со своими мыслями...

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*-Очень хорошо. Теперь, когда вы услышите громкое постукивание и жужжание, не паникуйте и постарайтесь лежать спокойно. Иначе, мы не сможем получить отчетливые изображения. Окей?
**-Да, конечно.
***



Капли хлесткого ноябрьского дождя ризбиваются о стекло кухонного окна, искажая открываюшуюся взгляду картину: фрагмент отяжеленной влагой небесной тверди, в окне дома напротив женшина, укачивающая младенца, поблескивающий асфальт.
"Чтоб испарившись на небо вернуться..."-беззвучно шепчеет кареглазая Тата, сидя за столом, накрытым скатертью с аляповатыми цветами на кайме.
Перед ней стоит чашка разогретого молока, которую она время от времени с неприязнью подносит ко рту, чтобы подуть. Укоризненный взгляд отца, который мастерит какую-то очередную безделицу. побуждает ее начать пить.
"Вот курица-наседка,"-думалет девочка, со снисходительной любовью глядя на руки родителя, "не хуже бабы Агафьи. эка невидаль-ноги промокли, а какая паника!"

В это время из недр квартиты слышатся легкие, словно невесомые, неуверенные шаги. "Мама встала!"-восклицает про себя Тата и всем существом обращается в слух, забросив и даже вовсе позабыв о чем она рассуждала прежде. На пороге кухни появляется высокая, исхудавшая женщина с таким же, как у девочки контуром лица и карими глазами. Только вот во взгляде разница; у дочки он цепкий, все подмечающий, а у матери - скользящий, словно смотрит на вас и не видит. На протяжении последующего разговора, она так и остается стоять в дверном проеме, не решаясь, по-видимому, нарушить неизвестно кем наложенный на нее запрет вторгаться в царство запахов и кухонной утвари. "А чего это мама никогда сюда не входит? Может здешний чад опасен для Ее здоровья?'-гадает Тата.

-Гриш, ты, чаем, нигде не видел толстый коричневый рулом? В гостиной на столе лежал. Мне его сегодня Инна Яковлевна принесла... там таблицы для работы ...- последние слова, заподозрив что-то неладное, Нина произносит упавшим голосом.

-A я чего-то не знаю? Произошло что, да?-спрашивает она после запинки, стараясь заглянуть то мужу, то дочери в глаза.

-Нет-нет, Ниночка, не волнуйся. Вроде обошлось...-отвечает отец, поднимаясь из-за стола. На лице выражение обеспокоенности, а в душе радость.

-Вот, привел нашу юную амазонку со двора. Удумала со своей компанией в такую непогоду бегать... правда, дождь тогда еше не шел, но с ночи лужи... ноги ей растер, молоком вот пою...-продолжает он.

"Ну, сейчас раскудахчется, да и переврет все. Лишь бы морочить Ей голову всякой чепухой."- невесело думает девочка и принимается пересчитывать на скатерти ромашки. которых про себя величаает 'безмозглые дылды.'

А все и впарямь было не так; да, хмурый день, скучающие дети сбились в кучки, о чем-то уныло беседуют, и тут появляется Оська. Сходу начинает подбивать ребят играть в "казаки-разбойники".

'-"Ноженьки боязно замызгать"- паясничает Оська, нараспев дразнит девочек.

Дразнит-то дразнит, а во взгляде, обрашенном на Тату мольба: "не топи меня, поддержи. "
- 'Шут гороховый!'- бросает она ему в лицо и бежит играть.

***

Тамара опустила веки, чтобы погрузиться в себя; в живую, населенную образами полутьму. Равномерное постукивание, пауза и снова. Серии звуков иногда варьируют по тембру и долготе, отдаются в разных участках головы. Мозг сканируют, а мысли...? Нет, им они ни к чему. Благо, Всевышнему никакой техники не требуется.

***

Под удаляющимися шагами Оськи, который отправился принести ей попить, по-старушечьи недовольно заскрипели половицы.
"Не топочи ты, домовых растревожишь"- чуть было не сорвалось с языка у Тамары.
Новоиспеченная женщина поудобней устроилась в постеле, посмотрела в окно, что сбоку от кровати: бревенчатое крылльцо, старый, перекошенный сарайчик, а поодаль-самодельная баня с примастившимся под крышей гнездом какой-то птицы. "Славно здесь, у Оськи на даче; спокойно, уютно."-подумалось ей. "Правда, на недостаток тишины мне грех жаловаться - живу, как под сугробомм, лишь Агафьино ворчание иногда доносится."
Следует пояснить читателю, что на момент описываемых здесь событий, Тамара уж с год, с тех самых пор, как Всевышний призвал маму к себе, перебралась жить к вышеупомянутой бабе Агафье.

Вернулся Оська, подал Тамаре стакан воды и присел на край кровати. Взлохмоченный, с побледневшим после бессонной ночи лицом, заговорил тихим, ровным голосом. ("Волнуется"-заметила Тамара.)

-Хочу у тебя спросить... Ты же в курсе, что наша семья готовится к отьезду? Вот через месяц получу аттестат, а там, в Хайфе, в медицинский поступлю. У маминого брата в Израиле даже собственная клиника имеется. Давай поженимся,а? Хорошо заживем. Поедешь со мной?

"Угу, только меня там и не хватает'"-размышляла Тамара, пока Оська говорил. " Что я буду делать в этом его Израиле? И как он себе это представляет? Я вместе с его сестрой-погремушкой... как же ее зовут...расфуфыренное имя... эльвира, вроде... чванливая такая, жалостливая... дома сижу, деньги коплю, да детей рожаю??? Так, что ли? Да ведь с этого подлость и начинается."

От nесуразности нарисовавной ее вообраением картинки, Тамара громко, безудержно расхохоталась. От этого смеха Оська весь как-то сжался, по его лицу пробежала идиотская улыбка, он пробурчал:- " прости, ерунду сморозил, конечно", и забрался в постель. Лег набок спиной к Тамаре, до ушей натянул на себя покрывало и затих.
Так, в молчании они пролежали около получаса.

Затем Тамара встала, оделась, слегка прибрала в комнате и подошла к свернувшемуся калачиком Оське. "Спит? Бедненький, грустный ослик"-обтатилась мысленно к нему Тамара. Вслух же, склонившись над ним и дотронувшись рукой до его спины, произнесла;
-эй, ты спишь? Прости, что разбудила, но я ухожу.

- Зачем?-Оська открыл глаза.

-Да полдень скоро, а я не хочу мою Агафью еще на одну ночь оствлять в одиночестве и вообще...- Тамара как-то неопределенно махнула рукой.

-Я провожу.-сказал Оська с вопросительной интонацией.

-Спи уж. До станции рукой подать-не потеряюсь, и вообще-прогуляться хочется. Да, чуть не позабыла: я тут, вроде, порядок навела, но ты все перепроверь; на кухне презерватив в мусорке. Еще твои нагрянут. Ну, пока...- Тамара нагнулась, нежно поцеловала Оську в лоб и направилась к выходу.

***
За окном, как на глянцевой открытке - плоское, безоблачное небо. Если бы не изменяющийся незамысловатый пейзаж Подмосковья и не мелькание деревьев в налитой солнцем зелени, Тамара бы рещила, что поезд стоит. Она прислонила голову к стеклу и мысленно обратилась к Всевыщнему:- "Не знаю, зачем Ты держищь меня тут в разлуке с мамой... значит, как полагается - весь круг... Вот, один из этапов пройден."

В этот момент напротив нее уселась молодая парочка; безвкусно-накрашенная девица в воздушном сарафане и долговязый парень.

-Катюх, ну чего ты, а? Ей-богу, как чужие... -парень придвинулся к своей спутнице вплотную и робко положил руку ей на плечo.
Девица, которую парень называл Катюхой, недовольно взглянула на него и отодвинулась от своего соседа к окну, сбросив с плечa его руку.

-Говорят, вы с Петюней в кино зачастили... ты даже какие-то побрякушки от него в подарок на день рождения взяла. Так? это правда? -допытывался кавалер.

-Может и взяла. Ну и что? Мы женаты- венчаны? Я тебе слово давала?-девица отвернулась от него и уставилась в окно.

От этого невольно подслущанного разговора, у Тамары к горлу подступила тошнота. "Было бы чему удивляться -обычные выкрутасы самочки,"-успокаивала она себя. Перевела взгляд на пассажиров в следующем ряду: две пары среднего возраста, пристойной наружности. Мужчины между собой шутят, рассказывают друг другу анекдоты, а их подруги ("сто процентные училки"-определила Тамара) ведут "светскую" беседу.

-Насколько я знаю, у них там Михаил Александрович все в руках держит, никакого вольнодумства не допускает.-говорила женщина помоложе, с кокетливыми ямочками на щеках.

- Что Вы, Светлана Григорьевна, неужто не знаете? Михаил Александрович на прошлой неделе попал в аварию- скончался на месте и перестал быть директором щколы. Теперь там жуткий кавардак." -сообщила ее собеседнца; дородная дама, явно довольная своей информированностью, не замечая мрачной бессмыслицы своих слов.

Тошнота сделалась нестерпимой. Захотелось то ли спрятться куда-нибудь, то ли закричать, словом, сделать хоть что-нибудь. Тамара встала со своего места и направилась к тамбуру. По дороге на нее оглядывались; лица молодые и старые, выражающие различные эмоции. Однако, Тамару поразило нечто общее, которое читалось на всех лицах. Она принялась лихорадочно подбирать определение этому "нечто": "уверенность. Точно. Уверенность, что именно они должны были появиться на свет и жизнь принадлежит им. "
Она вошла в тамбур, дстала сигарету и закурила. "Уехать отсюда!"-безоговорочно требовал внутренний голос. "От всего этого... от всех! Что у тебя общего с ними?"

***


Are you ok there?*-участливо вопрошал из интеркома все тот же жизнерадостный голос оператора.
-Yes, I'm fine, thank you.**- ответила Тамара, лишь бы побыстрее отцепиться от казенного благодушия и заботы.
-Fifteen minutes more and we're done.***.-пообещал он.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Вы там в порядке
**Да, прекрасно, спасибо.
***Еще пятнадцать минут и мы закончим.


***

Минуты три Борис возился с ключами, пытаясь попасть ими в замочную скважину. Наконец раздался щелчок и обраадованный удаче мужчина широко распахнул перед Тамарой дверь.
-Проходи. Работы мои посмотришь, да и супруга, вероятно, дома - накормит нас -говорил он, провожая Тамару в просторную, светлую студию. Стены увещаны серо-черными картинами с изображением распывчатых фантастических геометрическимх фигур. Тамара принялась их рассматривать,переходя от одной карины к следующей. "Непонятно, но что-то в них есть."-подумалось ей. Пока она путешествовала по комнате созерцая его творчество, Борис, скрестив на груди руки, стоял у окна. Тамара рассматривала уже последнюю работу, когда Борис подошел и заговорщичаски-хитро заглянул ей в глаза.
-Да...-произнасла Тамара, чувствовуя, что художник ждет отзывы. -К ним надо привыкнуть, осознать.
В это время в комнату вошла коротко-стриженная, маленькая, углловатая женщина. Борис чуть заметно вздрогнул, виновато улыбнулся ей и представил женщин друг другу:
-Ирма, супруга вздорного живописца. А это Тамара - недавно переехала в Нью-Йорк, живет тут по соседству.
Сухо улыбнувшись, Ирма протянула Тамаре руку.
-Может накроешь нам на стол? Посидим...-предложил жене Борис.
Женщина кивнула ему в ответ и удалилась. Борис с Тамарой последовали за ней Вскоре они сидели за уставленным снедью столом во главе которого стояла бутылка коньяка. Ирма устроилась неподалеку от них на диванчике перед телевизором,
-Тут сегодня некий Ромео из Нью Джерсийской Вероны* обьявился. Возжелал, понимаешь ли, живопИсью свой дом украсить. Да вот параметры моих картин ему не пришлись -хочет заказать картину на холсте поуже. Видать у него проем между окном и дверью в ванную невелик. -Борис нервно рассмеялся и потянулся за рюмкпй.

-О да, и как этот американский недоумок посмел предложить, чтобы ты создал свой шедевр мирового абстракционизма на холсте меньших размеров? Я этот анекдот нашему домовладельцу в конце месяца вместо оплаты расскажу.- зловеще-тихо сказала Ирма и включила телевизор.

-эй, поосторегись этого мерзкого ящика с пляшущими человечками Того и гляди станешь такой же.-сьехидничал в ответ Борис и запил свои слова коньяком.

-А осень в Нью-Иорке и вправду замечательная. Мягкая, желто-красная. В Москве в это время года уже слякоть-сказала Тамара, чтобы нарушить воцарившееся молчание.

-Да уж...-произнесла в задумчивости Ирма, выключила телевизор и встала.

-Пойду спать -завтра рано на работу. Приятно было познакомиться. Спокойной ночи.-проговорила она скороговоркой и вышла из кухни.

-Такие вот дела.-расстроено прошептал Борис и принялся чертить вилкой на скатерти какие-то силуэты.
Минут десять Борис с Тамарой вели вялую бееду.

-Ну, я пойду. Засиделась тут у вас.- сказала наконец Тамара.

-Да, душно тут. Пройдусь-ка я с тобой, провожу. Район у нас не совсем благополучный.-с энтузиазмом подхватил Борис.
Вдвоем они прошли к двери и вышли в теплый сентябрьский, Нью Йоркский вечер.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*город Верона, штат Нью Джерси, США

***
В районе царило оживление. Молодые девушки и парни, увешанные всевозмозможными золотыми цепочками, серьгами и браслетами, то и дело входили-выходили из крохотных реторанчиков, которыми была усеяна улица. Kазалоь, здесь каждый камень пропитан терпкими запахами латио-американской кухни. Они окружили идущих по улице Тамару с Борисом, привнося в их разговор особый колорит. Говорил, правда, все больше Борис; экспрессивно жестикулируя, с сияющими от накативших эмоций и выпитого алкоголя, глазами. Тамара же молчала, стараясь вникнуть в суть его речей, очарованная его артистизмом.

-Интересно тут. Они, по крайней мере, самобытны.-сказал Борис и вопроительно взглянул на Тамару, чтобы убедиться, что она разделяет его мысли.
-Да.-задумчиво вымолвила она. "Удивительно"- думалось ей.-"С каждым словом он становится ближе, что ли..."

-А от так называемых творческих людей я держусь в стороне. Пусть сами между собой собачатся, самоутверждаются. -с горечью продолжал Борис.
-Ведь для общения с ними надо принимать какую-то форму , входить в оболочку, надобно какое-то "Я". Глупости. Как раз работал над собий, чтобы это самое "Я" изжить из себя.-Борис мучительно сжал губы.

-Ппонимаешь о чем я, правда?-он остановиля и в порыве чувтв,подавшись вперед к Тамаре, взял ее за плечи.

-Да.-сказала Тамара.

Вскоре, часть вещей в квартире Тамары "перешли" к Борису. Кресло, в котоом он любил сидеть читать или держа на коленях альбом, рисовать. Чашка, в которой Тамара подавала ему кофе и которая всегда стояла на подоконнике, потому что Борис любил его охлаженнымм. И даже гладильный столик, который стоял теперь разложенный у окна рядом с мольбертом и служил Борису чем-то вроде полки на которой он ставил баночки с кракой.


-Tы сильная, а Ирма.... Я должвн быть рядом с ней. Помоги мне расстаться с тобой.-Борис умоляюще взглянул на нее и отвернулся.
Тамара присела на ковати, закурила сгарету и опустила глаза. Трещинки на старом паркете-обычные участники ее размышлений-чертили на полу все тот же узор. "Дьявольская ирония,но красиво".-думала Тамара. "Значит, сильный должен понять и,сжав зубы,погибнуть, а слабый..."
-А чего это ты все еще здесь -холодно спросила она.
Борис посмотрел ей в глаза, повинно закивал головой и медленно, словно загипнотизированный прошел к двери, похватил ложенный уже мольберт и умку и вышел из комнаты. Звук закрываемой за Борисом двери, Тамара услышала уже засыпая. Она окунулась в удивительно-счастливый, как в детстве, сон и проснулась с привкуом слаости на губах, какой остаетя после карамельной конфеты.

Через неколько дней звонил по телефону Борис. Он говорил, что безумно скучает по ней, присил прощения, но Тамара не стала слушать и повесила трубку.

А пол года спустя , Тамара извлекла из почтового ящика , отпечатанное на тисненной бумаге,приглашение на открытие выставки работ эммигрировавшего в США русского художника Бориса А.
В оговоренный в приглашении день, Тамара отправилась в нижний Манхеттен по указанному адреу.
НебольшоЙ экспозиционный зал, на стенах- все те же черно-серые картины с расплющрнными ромбами, квадратами и треугольникaми. В углу, ближе к дверям собралась небольшая кучка людей, центром которой являетя сам автор. А рядом с ним стоит утратившая былую угловатость, неожиданно красивая и заметно беременная Ирма.
Тамара подошла было к ним, чтобы поздравить художника с открытием его персональной выставки, но споткнувшись о тревожно-виноватый взгляд Бориса, ретировалась и незаметно выскользнула из зала.
***

"Глупая юношеская наивность, впрочем... Кто ж думал иначе ? Лучшие люди, много старше меня. Время, пропитанное надеждой. Демократия, свобода... Теперь-то всем все ясно? Россия-Америка... нет, только лица меняются, а суть все та же. И нечего тут сокрушаться."- резюмировала Тамара.
Почувствовав движение выезжаюшего из томографа педьестала, она открыла глаза. На нее смоtрело сияющее от радости лицо помощницы оператора.
-Great! Test is done-you're free to go. The test results'll be sent directly to your doctor's office.*- сообщила она с энтузиазмом, вынимая из ущей Тамары томпоны.
У Тамары появилось ощущение, что ее встречают после полета в космос, где она сделала важное для человечества открытие.
Она встала, поблагодарила женщину и прошла в смежную комнату, где оставались ее вещи. Не успела она надеть плащ, как в кармане "ожил" мобильный телефон, оставленный в режиме вибрации.
-Наконец-то ты взяла трубку - я уже минут сорок пробую до тебя дозвониться.- раздался в трубке взволнованный голос Ленни.
-Я на обслеовании была. Уже ухожу отсюда. А ты где?- ответила Тамара, стараясь говорить повеелее, чтобы успокоить Ленни.
-На скамейке в сквере, что напротив клиники.-ответил он тоном забытого, обиженного ребенка.
-Хорощо, тогда я сейчас подойду.-сказала Тамара, выклюючила телефон и поспешила к лифту.

Вскоре она выщла из клиники и перешла улицу к входу в сквер. Еще издалека, она увидела на ближайщей скамейке сгорбившегоя над какими-то бумагами Ленни.

-А, вот и ты.-обрадованно сказал Ленни, завидев ее. Он встал со скамейки и обнял Тамару.
-Как ты себя чувтвуешь? Небось измучили тебя там?-Он назмурился и его лицо исказилоь гримасой страданья.

-Вовсе нет- все хорошо. К тому же, ты ведь знаешь, я в любой момент готова предстать пред Ним. - пожав плечами, улыбнулась она и неопределенно махнула рукой.

-Да-да, конечно... Только я еще не готов расстаться с тобой.-пробормотал Ленни, стыдливо опустив глаза и принялся запихивать в рюкзак бумаги.

Скрип колес резко затормозившей на светофоре машины, послужил Тамаре благовидным предлогом отвернуться.
"Породить слабые, зависимые существа, которые в каком бы возрасте они ни были, всегда будут цепляться за мать, никогда не готовые отпустить ее к Всевышнему. это преданноть и любовь называется... Не потому ли женшины так настойчивы в своем стремлении иметь детей?"-подумала Тамара и убрав с лица горькую усмешку, обернулась к замешкавшемуся со своим рюкзаком мужчине.

-Если мне не именяет память, в блоке отсюда есть одно симпатичное местечко -там совсем недурно фалафел готовят, пойдем?-предложила она Ленни и зашагала к выходу из скверика.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Векиколепно! Обслеование завершено-вы свободны. Результаты буут посланы прямо в офис вашего доктора.