Льдинки слез из его выпадают раскрытых ладоней,
Он не спал, потому что для сна в его разуме место
Занял кто-то другой.
Он отсеял невзгоды,
Встроив в спину ему дерьмонтином обитое кресло.
Складки длинной каймой опрокинули тщетно дрожащую душу.
Он молился богам,
Но забыл имена их и лики.
Слишком долго,
Привык что его никто не услышит.
Только тени от слез,
Только в них солнца красные блики.