С момента своего первого публичного выступления в качестве понтифика после того, как 3 сентября конклав избрал его преемником Пия Х, Бенедикт XV положил начало своей деятельности в борьбе за мир, пытаясь остановить военные действия и убедить воюющие державы в том, что все вопросы следует решать путем мирного диалога и переговоров. Именно к этому взывали его первые четыре речи в военную эпоху.

Восьмого сентября 1914 года папа Бенедикт XV «повторял просьбу своего предшественника молиться о скорейшем окончании войны» и обращался к воюющим странам с призывом опустить оружие. Но никто не обращал на его слова внимания. Первого ноября 1914 года была предпринята очередная попытка воззвания к морали, когда Бенедикт XV в центр своей энциклики Ad Beatissimi поставил тему наблюдавшегося в ту эпоху всеобщего падения нравов, отличительными чертами которого были «недостаток любви к ближнему», материальные блага, «ставшие единственной целью человеческой деятельности», и межнациональная ненависть, «дошедшая до пароксизма». Папа Римский пытался списать все на культуру позитивизма, которая прославляла ненависть, первобытные инстинкты, борьбу за выживание.

Необходимо было вернуться к «христианским принципам», чтобы на смену восхвалению ненависти пришла «братская любовь». Поэтому Бенедикт XV обратился к католикам всего мира, призывая их принять активное участие в гуманитарной деятельности. Затем он в очередной раз убедительно попросил воюющие государства прекратить войну и разрешить «конфликт другим способом, который не ущемлял бы чьих-либо прав». Но и этот призыв оставили без внимания. Третью попытку он предпринял на Рождество: Бенедикт обратился с просьбой прекратить огонь на 24 часа, чтобы люди вспомнили о рождении «принца мира». Но русские и французы отреагировали на это отрицательно. Десятого января 1915 года папа опубликовал свою «Молитву о мире», но епископы и духовенство Бельгии и Франции исказили ее значение, «подогнав» ее под политические и патриотические интересы своих стран.

Все попытки Бенедикта XV убедить мировые державы в необходимости сложить оружие провалились. К тому же, с началом позиционной войны всем стало ясно, что конфликт будет длиться долго. С этого момента папа Римский и Святой Престол поставили перед собой вторую цель: облегчить страдания человечества. В этом ключе была предпринята попытка Бенедикта вытащить из конфликта Италию. Но и она провалилась.

Когда война только началась, Италия объявила нейтралитет: Тройственный союз был оборонительным блоком, но Австро-Венгрия, вторгнувшись в Сербию, разрушила всю суть этого соглашения. На самом деле итальянское правительство хотело извлечь из ситуации выгоду: Антонио Саландра (Antonio Salandra) и Сидней Соннино (Sidney Sonnino) – президент кабинета министров Италии и министр иностранных дел соответственно – обратились к Австрии с требованием отдать Италии населенные итальянцами Тренто и Триест в качестве компенсации за ее нейтралитет. Но Вена отказала им: такая уступка, основанная на национальном принципе, оправдала бы подобные требования, исходящие от остальных народов империи, которая бы в связи с этим в конечном итоге рухнула. Поэтому Саландра и Соннино обратились к Антанте, которая не только согласилась передать Италии запрошенные земли, но также пообещала ей колониальные территории в Африке и на Ближнем Востоке, за Истрией и Далмацией. Кроме того, она пошла на еще одну важную уступку, одобрив просьбу Италии об исключении Святого Престола из будущих мирных переговоров.

Возможное участие в них Ватикана казалось итальянскому правящему классу бельмом в глазу: он боялся, что Святой Престол мог добиться пересмотра так называемых «законов о гарантиях» и своего положения политической зависимости от итальянского государства. По этой причине итальянское правительство и особенно министр Соннино сочли Бенедикта XV противником национальных интересов.

В действительности же Бенедикт совсем не угрожал интересам Италии. Когда Саландра и Соннино обсуждали с Веной передачу Италии неосвобожденных земель, папа Римский и секретарь Святого Престола Пьетро Гаспарри (Pietro Gasparri) оказывали давление на императора Франца Иосифа, чтобы тот выполнил это требование и любой ценой попытался избежать войны с Италией. Его единственной заботой было смягчение драматических последствий войны.

23 мая 1915 года Италия вступила в войну на стороне Антанты, и последствия, которых боялся папа Римский, не заставили себя долго ждать: поскольку «законы о гарантиях» не признавали Ватикан в качестве независимого и суверенного государства, немецкие и австро-венгерские послы были вынуждены покинуть Святой Престол. Влияние Германии и Австро-Венгрии в Ватикане резко уменьшилось. Стояла серьезная проблема сохранения беспристрастности по отношению ко вреду, причиненному остальным странами-участницами войны. Итальянская цензура ударила по телеграммам и корреспонденции «из» и «для» Ватикана и его периодических изданий La Civiltà Cattolica и L’Osservatore Romano.

За духовными лицами родом из стран-соперниц Италии установили постоянный надзор. И, наконец, разделился сам католический, а особенно итальянский, мир, а это тоже могло легко скомпрометировать беспристрастность Святого Престола. Дон Луиджи Стурцо (Luigi Sturzo) и Филиппо Меда (Filippo Meda), два главных лидера политического католицизма Италии, выступали за войну; часть клира и католических ассоциаций часто открыто говорили об интервенции и патриотизме. Бенедикт XV воспринял итальянскую интервенцию как личную трагедию: он даже призвал всех итальянских католиков в течение трех дней соблюдать пост.

Несмотря на все это, Ватикан продолжал предпринимать свои дипломатические попытки. К примеру, летом он предложил выступить в качестве посредника при заключении мирного договора между Германией и Францией, который бы предусматривал независимость и суверенитет Бельгии, и на переговорах, касающихся региона Эльзас-Лотарингия, который с 1871 года входил в состав Германии. И хотя эта последняя дипломатическая инициатива тоже провалилась, 28 июля 1915 года папа Римский снова попытался призвать все страны к миру: он опубликовал апостольское увещевание, приуроченное к первой годовщине с момента начала конфликта, в котором уже не в первый раз обратился к воюющим сторонам с просьбой сложить оружие и сесть за стол переговоров. Этот важнейший документ в некотором роде предвосхищал содержимое появившейся в 1917 году «Ноты о мире». Папа Римский сделал замечание по поводу усиления национальной нетерпимости: «Народы не умирают». Если права народов не признаются, то они, «униженные и притесненные» принесут «этот гнет в будущее, мечтая о восстании и передавая из поколения в поколение грустное наследие ненависти и мести». Дальновидные и пророческие слова.

Но и это воззвание папы осталось незамеченным, а конфликт тем временем все усиливался. Бенедикт XV понял, что настаивать бессмысленно, поэтому воздерживался от последующих попыток призвать людей к дипломатии вплоть до осени 1916 года. Когда он понял, что его «мирное наступление» не увенчалось успехом, понтифик с головой ушел в гуманитарную помощь, в основном, чтобы помочь жертвам самого жестокого события Первой мировой войны – геноцида армянских христиан.

В течение всей военной эпохи Святой Престол постоянно оказывал гуманитарную поддержку всем страждущим. После опубликованного 2 декабря 1914 года декрета в L’Osservatore Romano Святой Престол начал брать на себя огромное число гуманитарных инициатив, касавшихся, в частности, оказания материальной и духовной помощи узникам войны. Посещения лагерей для заключенных епископами и местным духовенством были очень важны: так Ватикан узнавал об условиях, в которых содержатся пленные. Миротворческая деятельность Бенедикта XV также предусматривала переговоры о том, чтобы узников вернули на родину или же улучшили условия их содержания. Папе Римскому удалось добиться прекращения депортации бельгийцев немцами – в основном благодаря действиям папского посла в Монако монсеньора Джузеппе Аверсы (Giuseppe Aversa).

Бюро по делам военнопленных, учрежденное в Ватикане весной 1915 года, к концу войны отсортировало целых 600 тысяч писем, 170 тысяч из них – просьбы разыскать пропавших людей, 40 тысяч – мольбы о помощи по репатриации больных заключенных. Оно также передало 50 тысяч писем «от» и «для» узников и их семей. Большая помощь была оказана целым народам, которые находились в зонах военных действий или рядом с ними, например, в Литве, Черногории, Польше, Сирии и Ливане.

Бенедикт XV стал первым папой, пришедшим в неподдельный ужас от действенности и мощи нового оружия, которое технический прогресс вложил в руки воюющих держав. Мины, подводные лодки, воздушные атаки очень напугали мирное население. Неоднократно Бенедикт призывал страны отказаться от всего этого смертоносного вооружения. Именно во время его папства появились просьбы об ограничении вооружения, о разоружении, которые с приходом его последователей становились лишь более частыми и ясными.

Вот мы и подошли к кульминации всей деятельности Бенедикта в эпоху мирового конфликта – «Ноте о мире». Между весной и летом 1917 года благодаря попыткам установить контакт между воюющими державами и организации международных конгрессов для достижения мира начали появляться некоторые проблески надежды. Бенедикту XV казалось, что наконец настал благоприятный момент для решительного дипломатического шага, и поэтому он начал работать над своей «Нотой о мире». Однако необходимо было убедить Германию, которая тогда находилась в наиболее выигрышном положении, сделать первый шаг: французская армия была ослаблена после бунтов, последовавших за трагическим провалом наступления генерала Робера Жоржа Нивеля (Robert Georges Nivelle) весной, а Россия после Февральской революции и свержения царя находилась на грани краха.

К тому же, в отличие от Антанты и ее союзников, Германия и Австро-Венгрия контролировали обширные оккупированные территории. Основной вопрос заключался именно в возвращении независимости Бельгии. Император Карл I, находившийся в постоянном контакте с папой Римским, был уже готов к заключению мира, но не мог ничего сделать в связи с полной зависимостью Австро-Венгрии от Германии.

Бенедикт XV и Гаспарри поручили монсеньору Эудженио Пачелли (Eugenio Pacelli), которого только что избрали нунцием в Монако, наладить контакт с правящими кругами Германии. 26 июня Пачелли получил согласие на возвращение Бельгии от фон Бетмана-Гольвега (Von Bethmann-Hollweg); 30 июня зеленый свет дал также император Карл I. А в июле1917 года за объявление мира проголосовал Рейхстаг. Германия согласилась проводить переговоры на темы, на которые ей указал Пачелли, и в связи с этим Бенедикт XV 1 августа выпустил свою знаменитую «Ноту о мире». Она состояла из трех частей: в первой части был представлен ретроспективный обзор событий и ссылки на его предшествующие воззвания к миру; во второй – обращение к правительствам о необходимости прийти к общему соглашению в отношении определенных принципов и пунктов (здесь речь идет о так называемом «черновике Пачелли»); а в третьей содержался финальный призыв путем переговоров положить конец «ненужному кровопролитию».

На основе тем, которые затронул Бенедикт, должно было строиться обсуждение заключения мира: свобода перемещения на море; ограничение вооружений; международный арбитраж; вывод немецких войск из Франции; восстановление полной политической, военной и экономической независимости Бельгии; возвращение немецких колоний Великобританией; взаимный отказ от репараций ввиду экономических трудностей; улаживание конфликтов по поводу спорных территорий – итало-австрийских (Тренто и Триест) и франко-немецких (Альзас-Лотарингия); примирительное решение территориальных вопросов, касающихся Армении, Польши, Румынии, Сербии и Черногории.

В этом документе примирительный дух превалировал над классическим разделением между победителями и побежденными. И это был первый случай с самого начала войны, когда были сформулированы конкретные предложения для переговоров. Нота не только доказывала беспристрастность Бенедикта XV, так как он обращался одновременно ко всем крупным державам сразу, она еще была очень реалистичной. Бенедикт XV чутко улавливал все изменения, происходившие на международной арене. Ведь именно поэтому в своем документе он также затронул тему прав человека и государств, оказавшихся в эпицентре территориальных конфликтов: Армении, Польши, стран Балтии. «Нота о мире» была основана не на праве на самоопределение, а на фундаментальном уважении прав различных народов и наций.

По меньшей мере три темы из всех, затронутых в «Ноте о мире» 1917 года, были подхвачены преемниками папы делла Кьеза. Папская просветительская деятельность XX века изобилует призывами к взаимному разоружению. Международное судопроизводство, которое в 1919 году не очень удачно провела Лига Наций, происходит при постоянной поддержке ООН, так как она является представительным органом всех стран мира. Еще одна идея Бенедикта – взаимный отказ от военных репараций, связанный с папской настойчивостью на достижении справедливого мира, а не мести и унижения по отношению к противоположной стороне: важно уважать права проигравших. Несправедливый мир изначально включает в себя предпосылки для новой войны, так как униженный народ рано или поздно захочет взять реванш.

Изменения, коснувшиеся внутреннего равновесия Германии, и ее убежденность в том, что победа у нее в кармане, расширение конфликта со вступлением в войну американцев и усиление взаимной ненависти стали главными причинами падения папской инициативы. Всем вовлеченным в конфликт державам было чем возмутиться в отношении того или иного пункта Ноты. Единственным, чья реакция была позитивной, оказался император Карл I. Версальский мир, которым завершился конфликт, оказался миром победителей. «Не такого, нет, совсем не такого мира ждали люди, – написал Osservatore Romano после подписания договора. – Мир, который им предложили, приведет к новой бойне». И вина за это лежит, по словам Ватикана, на «зове империализма, амбиций гегемонии, торговых интересов и угнетающего национализма победителей», тогда как «слабый голос человечества так никто и не услышал».

 

Источник