Так ты уж не очень старайся
правильно расставлять запятые и все эти знаки препинания.
От таких разговоров у меня начинается резь в животе. Человек умеет
хорошо писать сочинения, а ему начинают говорить про запятые. Стрэдлейтер
только так и понимал это. Он старался доказать, что не умеет писать
исключительно из-за того, что не туда расставляет запятые.
________________________________________________________
Он ненавидел, когда его
обзывали кретином. Все кретины ненавидят, когда их называют кретинами.
________________________________________________________
Я и дрался-то всего раза два в жизни и оба раза
неудачно. Из меня драчун плохой. Я вообще пацифист, если уж говорить всю
правду.
________________________________________________________
Вообще я люблю ездить
поездом, особенно ночью, когда в вагоне светло, а за окном темень и по
вагону разносят кофе, сандвичи и журналы. Обычно я беру сандвичи с
ветчиной и штуки четыре журналов. Когда едешь ночью в вагоне, можно без
особого отвращения читать даже идиотские рассказы в журналах. Вы знаете
какие. Про всяких показных типов с квадратными челюстями по имени Дэвид и
показных красоток, которых зовут Линда или Марсия, они еще всегда зажигают
этим Дэвидам их дурацкие трубки. Ночью в вагоне я могу читать даже такую
дрянь.
________________________________________________
Меня провел в
номер коридорный - старый-престарый, лет под семьдесят. Он на меня нагонял
тоску еще больше, чем этот номер. Бывают такие лысые, которые зачесывают
волосы сбоку, чтобы прикрыть лысину. А я бы лучше ходил лысый, чем так
причесываться.
_________________________________________________
А в окошке, прямо над ним, я видел, как мужчина
и женщина брызгали друг в друга водой изо рта. Может, и не водой, а
коктейлем, я не видел, что у них в стаканах. Сначала он наберет полный рот
и как фыркнет на нее! А потом она на него, по очереди, черт их дери! Вы бы
на них посмотрели! Хохочут до истерики, как будто ничего смешнее не
видели. Я не шучу, в гостинице было полно психов. Я, наверно, был
единственным нормальным среди них, а это не так уж много. Чуть не послал
телеграмму Стрэдлейтеру, чтоб он первым же поездом выезжал в Нью-Йорк. Он
бы тут был королем, в этом отеле.
__________________________________________________
Клянусь богом, если б я
играл на рояле или на сцене и нравился этим болванам, я бы считал это
личным оскорблением. На черта мне их аплодисменты? Они всегда не тому
хлопают, чему надо. Если бы я был пианистом, я бы заперся в кладовке и там
играл.
___________________________________________________
Мы с моряком сказали, что очень рады были познакомиться.
Мне всегда смешно. Вечно я говорю "очень приятно с вами познакомиться",
когда мне ничуть не приятно. Но если хочешь жить с людьми, приходится
говорить всякое.
___________________________________________________
Наконец я все-таки разделся и лег. Лег и подумал: помолиться, что ли?
Но ничего не вышло. Не могу я молиться, даже когда мне хочется. Во-первых,
я отчасти атеист. Христос мне, в общем, нравится, но вся остальная муть в
Библии - не особенно.
____________________________________________________
Взять, например, апостолов. Меня они, по правде
говоря, раздражают до чертиков. Конечно, когда Христос умер, они вели себя
ничего, но, пока он жил, ему от них было пользы, как от дыры в башке. Все
время они его подводили. Мне в Библии меньше всего нравятся эти апостолы.
Сказать по правде, после Христа я больше всего люблю в Библии этого
чудачка, который жил в пещере и все время царапал себя камнями и так
далее. Я его, дурака несчастного, люблю в десять раз больше, чем всех этих
апостолов.
_____________________________________________________
А после него рождественская пантомима, ее каждый год ставят в Радио-сити на
рождество. Вылезли всякие ангелы из ящиков, потом какие-то типы таскали на
себе распятия по всей сцене, а потом они хором во все горло пели
"Прийдите, верующие!". Здорово запущено! Знаю, считается, что все это
ужасно религиозно и красиво, но где же тут религия и красота, черт меня
дери, когда кучка актеров таскает распятия по сцене? А когда они кончили
петь и стали расходиться по своим местам, видно было, что им не терпится
уйти к чертям, покурить, передохнуть. В прошлом году я видел это
представление с Салли Хейс, и она все восторгалась - ах, какая красота,
ах, какие костюмы! А я сказал, что бедного Христа, наверно, стошнило бы,
если б он посмотрел на эти маскарадные тряпки. Салли сказала, что я
богохульник и атеист. Наверно, так оно и есть.
___________________________________________________
Вообще, если взять десять человек из тех, кто смотрит
липовую картину и ревет в три ручья, так поручиться можно, что из них
девять окажутся в душе самыми прожженными сволочами. Я вам серьезно
говорю.
___________________________________________________
Но тут я представил себе, как вся эта гопкомпания зарывает меня на
кладбище, кладет на меня камень с моей фамилией, и все такое. А кругом -
одни мертвецы. Да, стоит только умереть, они тебя сразу же упрячут! Одна
надежда, что, когда я умру, найдется умный человек и вышвырнет мое тело в
реку, что ли. Куда угодно - только не на это треклятое кладбище. Еще будут
приходить по воскресеньям, класть тебе цветы на живот. Вот тоже чушь
собачья! На кой черт мертвецу цветы? Кому они нужны?
____________________________________________________
Я
подумал, что легко найду работу на какой-нибудь заправочной станции у
бензоколонки, буду обслуживать проезжих. В общем, мне было все равно,
какую работу делать, лишь бы меня никто не знал и я никого не знал. Я
решил сделать вот что: притвориться глухонемым. Тогда не надо будет ни с
кем заводить ненужные глупые разговоры. Если кто-нибудь захочет со мной
поговорить, ему придется писать на бумажке и показывать мне. Им это так в
конце концов осточертеет, что я на всю жизнь избавлюсь от разговоров. Все
будут считать, что я несчастный глухонемой дурачок, и оставит меня в
покое. Я буду заправлять их дурацкие машины, получать за это жалованье и
потом построю себе на скопленные деньги хижину и буду там жить до конца
жизни. Хижина будет стоять на опушке леса - только не в самой чаще, я
люблю, чтобы солнце светило на меня во все лопатки. Готовить еду я буду
сам, а позже, когда мне захочется жениться, я, может быть, встречу
какую-нибудь красивую глухонемую девушку, и мы поженимся. Она будет жить
со мной в хижине, а если захочет что-нибудь сказать - пусть тоже пишет на
бумажке. Если пойдут дети, мы их от всех спрячем. Купим много книжек и
сами выучим их читать и писать.
