Подходит. Медленно, кружа и танцуя дикий шаманский танец, раскачивая бедрами и зачаровывая статью идеальной фигуры... И неотрывно смотрит в твои глаза своими - не имеющими цвета - то чёрными, то карими, то зелёными или голубыми, даже жёлтыми, подкатывается незаметным движением опытного бойца и берёт на руки... И снова, снова кружит в адском водовороте пальцев, рук, глаз, манит голыми плчами, предлагает послушать, как бьётся сердце... Одурманенный ум и не думает возразить, что нет сердца, пусто внутри... Внутри - пустота со знаком плюс, живая, вытесняющая непустоту отовсюду...Чёрные щупальца этого чудовища залезают в уши, в глаза, в ноздри, опутывают мозг и свивают себе трон прямо в сердце, ломая плоть воспоминаний как вода по весне вспарывает ледяную броню реки... И нет больше звёзд, нет света, нет надежды, Пылающая Тьма с пафосом выедает душу по кусочку... Шаг... Еще один... Никто! Никто, слышишь!! С ревом пытается сорвать маску с лица, но нет больше лица, есть только маска, кровь сочится из страшных царапин на цветы у окна, и... Ветер выхватывает из кармана распечатанный листок с задумчивым лицом, с полуулыбкой Моны Лизы и уносит вверх... Луч, проглянувший из-за туч, бьёт по глазам ядерным взрывом. Доли секуны порой надо, чтобы в руках оказался невыложенный телефон, времени больше не существует, гравитации дан приказ отставить и нажатие клавиши глухо бухает в звенящей тишине ударами сердца, развивающего тысячи нечеловеческих сил... Чудо - говорит престарелый профессор и устало идёт в кабинет, по пути задумчиво поглядывая в чугунное небо. Посланник ядерного катаклизма щекочет исковерканную маску чудовища, и, найдя щелку, прыгает в глаз. Глаз открывается и маска с искаженной яростью, которая незнакома демонам падает на пол и испуганно разбивается на мелкие осколки, пытающиеся разбежаться от грозных мстителей, выжигающих их испокон веков... Прости - тихий шелест почти невидимых губ... Всё прошло - ответили глаза. Руки протянули очищенный апельсин, ненужный совсем, но... С крыши дома напротив больницы на заляпанную апельсиновым соком кровать смотрели глаза. Странные глаза, у них не было цвета, но была боль и ярость смертельно раненго носорога... В перекрестие своего самого страшного оружия истекающий жлчью Зверь видел его, получившего втрой шанс, и щупальца органа, заменившего сердце возбуженно шевелились... Вдруг радость, тёплая, светлая переполнила монстра, готового перерезать нить и он умер в этом мире, так и не успев увидеть, как на том месте, где он сидел солнечный луч истончает, вбирая в себя бронзовое копьё с клеймом лучшего афинского оружейника ...