Позади осталось несколько пошарканных временем стен.

Между ними в углу, лежал старый пёс. Настолько старый,

 что если посмотреть ему в глаза захочется убить.

А дальше стелилась жизнь, та самая жизнь, про которую говорят – лучшее впереди.

Правда, про это только говорят. А там может оказаться ещё пяток избитых стен.

Да и говорить давно перестали. Жалкие потуги, предъявляющие миру ещё одну беседу или монолог о том, что мир чья-то злая шутка и ненавижу бла-бла-бла.

Погружаясь в тихий омут.

 И хочется выть от тоски,

 что омут на самом деле далеко не такой.

 И вроде всё нормально.

 Но это маленькое вроде

 бьёт так сильно и незаметно,

 что кровь уже течёт,

а испугаться не успел.

С ним заговорили.

Он услышал первое слово за тысячелетие.

Он должен быть рад.

Если бы не одно но.

Ему солгали.

Вы не когда не задумывались о том,

что ваша жизнь представляет собой (а может и является) высокохудожественным фильмом?

Никогда резко не оглядывались назад, всматриваясь в глаза людям и наблюдая за их реакцией?

Не искали взглядом похожих или слишком внимательных людей в толпе?

Не смотрели в зеркала, пытаясь увидеть за спиной нечто странное?

Нет?

Я тоже.

Люди менялись быстрее,

 чем я успевал моргать.

Мир умирал быстрее,

чем я успевал жить.

Тебе рассказывали так много всего необычайного и искреннего.

Слишком много для того, что бы оставить в живых.

Медленно соскальзываешь в тихое озеро апатии и перестаёшь воспринимать мир.

Но слова уже сказаны, и выбор сужается до минимума. Или…

Или бежать, и слушать, слушать всё то, что можно и не говорить.

Маленькая смешная вселенная терпеливо прыгала на одной ноге.

Те чёрные квадраты, по которым она скакала, представляли собой спокойные маски-лица.

Люди, смотрящие на них, сразу же начинали испытывать эмоции когда-либо известные им.

Мне было тяжелее всех – я не знал ни одной.  

Тяжелее среди тех семи счастливчиков, которым было легче всего.

И задумавшись, ты не замечаешь, как забавная девчушка уже вплотную приблизилась к тебе, и прыгает на твой квадрат.

Открыв яркие глаза, ты в один миг замечаешь, как вселенная исчезает для тебя, а ты исчезаешь для всех остальных.

И вот уже ты стараешься как можно быстрее допрыгнуть до ближайшего человека и рассказать ему всё, что ты узнал.

И находясь в полуметре от цели, ты замечаешь, как растворяешься в мире для него, а он распадается на мельчайшие части для всех и в частности для тебя….

Находясь в осадке удивления, ты не замечаешь, как приближаешься к очередному задумчивому субъекту…

Огромные звериные зрачки таятся под плотно закрытыми веками.

Во рту – тихое озеро крови.

Коваными сапогами многоголосый хор живёт в голове.

И всё вокруг так …. бесконечно однообразно?

И жизнь по инерции.

Уснул ли мир?

Или я с головой окунулся в стоячий туман.

забавно

смешно

И нет больше в жизни ничего.

По ресницам проскользнула беглая искорка.

Чем глубже погружаешься, тем спокойнее становиться.

Спокойствие, мягко переливаясь, перетекало в остановку жизни.

 В голове шумел яркий прибой.

Медленно превращаясь в тряпичную куклу, дышишь водой.

Многие хотели бы тебе завидовать.

Злость, доброта, гордыня, надежда, лесть…. Всё это лежало толстым слоем ила, где-то сверх далеко на морском дне.

Легко проплывая гигантские расстояния, ты заслуживаешь по праву звание талантливого пловца.

Обратно же, многие бы тебе позавидовали.

Всё кажется таким новым и разнообразным, а на самом деле, ничего нового, нет и не было.

Но не зря мельчайшие пылинки надежды роятся у самой поверхности воды, ловя солнечные лучи на свои многочисленные грани, проводящие их ещё глубже в толщи воды.

Надеемся что не зря.

Не дожидаясь момента, когда чайки склюют остатки луны, бросилась прочь. Сломанные каблуки остались, сиротливо лежать в тихом переулке. Рюкзак полный хурмы безотказно тяжелил плечи.

Неприятные на ощупь мысли текли в моей голове. Дыхание сбивалось,  а серые мелькающие стены вызывали тошноту. Где-то вдалеке не терпеливо маялся солнечный муравьед.

Хотелось плакать, но тушь наносилась около часа. Хотелось умереть, но жизнь проживалась намного больше часа.

Переулок закончился тупиком. Я была рада – сбылась моя мечта, самая никудышная из них, но всё же.

В тяжести полного боевого доспеха лёгкий девичий стан не отличим от мужского, и ты не отвлекаешься на подобную мелочь. Стоя в первой линии оборонительного порядка многотысячной армии, думается совсем о другом. О том, что для тебя счастливый финал это на глубине шести метров под землёй с сотнями таких же, как ты. А неудачный – стать обедом для больших чёрных как ночь воронов. О том какими великими героями назовут стратегов и полководцев, а первые шеренги машины под название армия, имеющие ноль шансов на выживание канут в лету.

Задумавшись, ты не замечаешь начала действия, звук боевого рога заставляет тысячи глоток взреветь, а тебя – ещё сильнее стиснуть зубы.

Рубка длиться уже около двух минут, а ты всё ещё жива. Не бывалая роскошь.

Тратя всё больше сил на удары, ты замечаешь нацеленный на себя арбалет. Но сделать что-либо уже поздно. Оценивая, как точно вошёл болт в шею между грудным доспехом и  забралом шлема, падаешь на колени. Картинно не срываешь шлем, а хрипишь захлёбываясь кровью. Хотелось бы упасть молча, но… много чего вообще хотелось.

Мир вместе с тобой заваливается на бок. Ощущаешь тепло костра, даже через холодный доспех.

Костра?

Вскакиваешь,  держась рукой за шрам на шеи, тушишь еле тлеющий огонь, и через минуту твоя тень пропадает в лесном массиве…

Маленький клинок без помех прорезал ткань внутреннего кармана пальто, и миниатюрный солдатик выбрался наружу. В глаза ударил чистый  лунный свет и человечек, не удержавшись, поскользнулся на чём-то мокром. Разув глаза и найдя себя в луже крови, он в два прыжка перепрыгнул на другой камень.

Быстро окинув взглядом, труп девушки,  солдат затараторил скороговорку, не отводя взгляда от литого диска Луны. Ночная гостья в несвойственной ей манере откликнулась на призыв.

Девушка медленно открыла глаза. Поднялась на затекших ногах с холодных камней и увидела фигурку своего солдатика. Его не нарисованные, остекленевшие глаза.

Подымаясь по склону холма, она в последний раз окинула взглядом побережье: идеальные камни, жмущиеся друг к другу, накаты громадных волн, светлый круг Луны, закрывающий собой лохматые облака.

*Маленькие люди, сотканные из миллионов пылинок, по одному выходили из-под покрова полевой травы.*  Старик зашёлся хриплым смехом и скомкал не дописанный листок бумаги. Листок так и остался лежать на пыльном столе, а старик, тем временем, уже размяв ноги, перешагивал порог дома.

Выйдя во дворик и пройдя пяток шажков, он уселся на свой любимый валун и мгновенно засмотрелся на звёздное небо, которое не увидишь ни в одном из многочисленных миров.

Что-то заставило его обернуться. Позади никого не было. Позади ничего не было. Не пустота , а ничего.

Старик обернулся ещё раз. По прежнему ничего не было, кроме следов оставленных его собственным взглядом.

Старец прошептал какую-то скороговорку и на его плече появился маленький человечек.

Человечек осмотрел появившуюся панораму, перекрещиваю следы своих взглядов с человеческими. Было видно, как не хорошо он нахмурился, затем начал торопиться и быстро шуршать по своим карманам, волнение передалось старику, и он отступил на пару шагов. Вроде человечек успел, уже вытягивал из нагрудного кармана какой-то предмет…

Что-то заставило их умереть.

Странное существо осторожно кралось к высоченной двери по теневой стороне широкой лестницы. *Стоп. Почему существо. Это же был почти обыкновенный Жираф. Начну я, пожалуй, с начала*

Почти обыкновенный Жираф осторожно крался к высоченной двери по теневой стороне лестницы. Данная величественная дверь преграждала вход в музей. Это был музей жирафов. *Не знаю, есть ли такой музей на самом деле, но если туда крался Жираф, то, наверное, всё-таки есть.*  

Прошло уже около получаса, когда силуэт животного вновь появился в проёме дверей. Опустив голову, Жираф не таясь, медленно спускался по лестнице. Волоча длинные ноги по мокрому асфальту, он тихонечко брёл в сторону зоопарка. Около часа ночи, носом  мокрым от слёз он открыл калитку своего вольера. Если бы звери умели писать, то к утру работники зоопарка увидели бы широкую надпись на песке, гласящую, что жизнь гавно. Жираф умел писать. Но он не был дураком. Поэтому работники зоопарка соответственно утром ничего такого не нашли.

А тем же утром наш герой не спеша, ел траву, протягиваемую детскими ручками сквозь не толстые прутья решётки. Жираф ел и смотрел, то в ещё почти чистые детские глаза, то, высоко задирая голову, на чистое небо.  Всё это не мешало ему думать. А думать было над чем, много думать, впрочем, как и всегда.

С карманами полными молчания  ты стоишь посреди комнаты и смотришь в окно. На серое-серое небо, на дождь обречённый вечно разбиваться о поверхность стекла.

Вынеся старинное, узорчатое окно металлическим стулом вскакиваешь на подоконник. Порыв ветра моментально уносит все мысли прочь.  Стараясь не наступать на битое стекло, подходишь чуть ближе. И прыгаешь. Вперёд. На льдину. 

Она плывёт себе не спеша, везя на себе кучу разных существ. К тебе подходит обыкновенный пингвин с котёнком на плече и просит плату за проезд . 5$.

Ты роешься в карманах. Они полны. Молчания. Тоже, стоишь, молчишь. И пингвин как-то само собой забывает тебя и ускользает куда-то в другой конец огромной льдины.

Осмотревшись, ты начинаешь прохаживаться вперёд-назад. Затем, не смотря на взгляды  полные удивления, ты срываешься на бег…

Изумительный город стоял в полной тишине. Беззвучно кружась опускался снег. Человек не замечал всего этого. Он даже иногда забывал улыбаться. Впереди , между домами , мелькнули воспоминания. Человек успел заметить и стремглав кинулся туда.Одновременно на грани видимости проскользнуло смазанное движение. Человек упал. Он не мог понять почему он не бежит , не рвётся , перепрыгивая ещё не замёрзшие лужи , к своей мечте... Он лежал.

Смазанное движение ухмылялось с человеческой беспечности . Но ему было наплевать , он был занят. Укрывал невесть как попавшего сюда светлячка от губительных снежинок.

Стук сердца.

Мир становиться беззвучным и молчаливые капли медленно опускаются на раскрытую ладонь . Мир заваливается на бок.

Стук сердца.

В твоих руках маленький котёнок . Ты нашла его у себя на плече и теперь вы неразлучные друзья.

Стук сердца.

Ты лежишь закрываешь и открываешь глаза , не моргаешь , а закрываешь и открываешь . Изумительно.

Стук.

Люди спят и улыбаются во сне. Должно быть обидно , даже не за деньги.

Стук.

Разговор с белкой начинает утомлять и ты незаметно для самого себя проваливаешься в дремоту.

Стук сердца.

Человечек  *вы его видели как-то раз , но врятли помните* уже освоился , и не так смешно перебирал ногами в воздухе . В руках крепко-крепко держал два огромных фонаря. Ещё пара , была привязана за спиной . Надёжно так привязана.

На него кидали полные удивления взгляды , но вопросы задавать не спешили , всё было слишком необычайно. Человек , тот что Человечек , зло нахмурил брови и гаркнул в толпу : " Сегодня я за неё , разве не видно ?! "

А ну конечно , какие вопросы , яснее ясного .

******

Совсем юная секретарша от волнения не расслышала ответ клиентки и извиняясь попросила повторить.

- Луна Анфиса Николаевна , милочка , Луна Анфиса Николаевна - добродушно произнесла миловидная женщина.

Совесть резким ударом заставила оглянуться на утонувшую улицу. Человек всё ещё сидел на мокром асфальте и избивал его. Его.

Выпив тайландского чая они вроде помирились . Я вышел на кухню , открыл окно и смотрел.

А там , в комнате , плавно лилась беседа , человека и маленького кусочка асфальта.

Стоя на крыше ты с изумлением смотришь на этот великолепный закат  , рассвет , небо и солнце .
*Презрительная усмешка *

А эти люди снизу . Эти копошащиеся муравьи , как они жалко выглядят . хаха.

Только каждый второй из этих муравьёв лучше тебя (= . Он смотрит на мир ,с высоты птичьего полёта,  для себя , для самого себя.

Не для постов , усмешек и разговоров , а для себя.

Прибрежные камни молча умерали под взором палящего солнца.

Люди лезущие в автобус  . Взгляды устремлённые в окна.   Все смотрят туда.  Там серо , уныло , но не так страшно .

Маленький мальчик с интересом рассматривает окружающих людей.
 Тоесть есть надежда ? Он не станет таким ? С ним будет интересно говорить ? нет (=

Я не камень , а они поверили и взявшись за руки смотрели туда - где вот-вот , через вечность , должна была обьявиться волна.