"Господи, ты знаешь лучше меня, что я скоро состарюсь.
Удержи меня от рокового обыкновения думать,
что я обязан по любому поводу что-то сказать.
Спаси меня от стремления вмешиваться в дела каждого,
чтобы что- то улучшить.
Пусть я буду размышляющим, но не занудой. Полезным,
но не деспотом.
Охрани меня от соблазна детально излагать бесконечные
подробности.
Дай мне крылья, чтобы я в немощи достигал цели.
Опечатай мои уста, если я хочу повести речь о болезнях.
Их становится всё больше, а удовольствие без конца
рассказывать о них - всё слаще.
Не осмеливаюсь просить тебя улучшить мою память,
но приумножь мое человеколюбие,
Усмири мою самоуверенность, когда случится моей
памятливости столкнуться с памятью других.
Об одном прошу, Господи, не щади меня, когда у тебя
будет случай преподать мне блистательный урок,
доказав, что и я могу ошибаться.
Если я умел бывать радушным, сбереги во мне
эту способность.
Право, я не собираюсь превращаться в святого:
иные у них невыносимы в близком общении.
Однако и люди кислого нрава - вершинные творения
самого дьявола.
Научи меня открывать хорошее там, где его не ждут,
и распознавать неожиданные таланты в других людях"...

Эта молитва висит на стене в квартире Алексея Германа.
Ему она досталась в наследство от отца. Юрию Герману,
в свою очередь, её прислал писатель и учёный Даниил
Данин, который нашёл эту молитву в одном из английских
журналов.