Михаил Фомичёв о Славянске:

Я помню город еще живым. Были открыты магазины, по улицам гуляли нарядные люди нечасто мелькали дорогие машины и нарядные женщины, дети волочили за собой плюшевых медведей, рассекали на великих, в самом дорогом ресторане "Прага" гуляли пацанскую свадьбу, гремел аккордами 90-х приглашенный певец, пышнотелые горожанки отплясывали на высоких каблуках. 
О грядущих переменах напоминали только кучки беспрестанно спорящих на политические мотивы пожилых людей у памятника Ильичу, да мешки с песком заслонившие вход в горисполком, иногда в этих мешках появлялись и исчезали хорошо вооруженные люди в балаклавах, и их молчаливая озабоченность контрастировала с общей царящей провинциальной расслабухой.
Испокон веков Славянск был торговым городом, здесь проходило несколько торговых путей и знаменит он был местным рынком, который и привел к основанию города.
Люди в Славянске особенные, говорящие распевно-певучим южнорусским говором, добротные, жизнелюбивые, привязанные к быту и семейному укладу.
Мне сдается их не просто раскачать на агрессию и хоть какую то межнациональную ненависть, воспетую в современных "западенских"областях.
Их отрешенность и пофигизм иной раз бросается в глаза. Например, по городу укропы долбят Градом, мы со Стенькой прячемся в подворотне, из которой просматривается центральная площадь и раскинувшийся за нею парк. В парке на заднем плане подряд вздымаются два взрыва, куча осколков, веток, камней, листьев и дыма взлетает столбом в воздух, до них метров двести, а на переднем краю площади в эту картину апокалипсиса въезжает крутя педали трехколесного велика девица лет пяти с белым бантом в красном платьице в горошек, сзади медитативно за ручку входит семейная пара размерянным шагом. Как будто два ролика из разных фильмов бездарный монтажер наложил друг на друга, перепутав коробки с названиями.
Или, на очумевшей от плотного огня из всего существующего оружия Семеновке, я, застрявший в блиндаже у перекрестка, выглядываю из окопа, отряхнувшись от комьев земли, поднятой грохнувшимся в полуметре от блиндажа снарядом выпущенным Тюльпаном, первое, что вижу - чувака на спортивном велике, аккуратно объезжающего воронки и оборванные провода, по нему уже явно нацелился укропский танк, принципиально уничтожающий любые проявления шевеления в наблюдаемой зоне, для этих парней не существует деления людей на мирных, военных, медиков, шоферов дальнобойщиков, они методично уничтожают все попавшееся в прицел с ухмылкой ебанутого геймера.
Женщина средних лет выходит на балкон с мобилой отснять рыскающие вокруг снаряды и горящие разбитые соседние здания, ее следующим снарядом вместе с еще двумя внизу и двумя вверху этажами размазывает по стенам собственной квартиры.
И после всего этого ада, ее соседка, обращаясь в камеру к мировой "общественности" всего лишь просит чтоб ее просто оставили в покое, чтобы убрались укропы, прекратили бессмысленный и абсурдный обстрел.
Шаг за шагом отсюда вытекает жизнь. Первым перестало работать электричество, перебитое укропскими вояками, потом водопровод, отключенный ими же где то далеко за горизонтом, сейчас на подходе затопление канализационными отходами, уже бьющими через край, без возможности откачки очистных.
Уезжают сильные крепкие люди, бросают жилье, с сумкой через плечо, на набитых автобусах сквозь мерзость и унижение укропских блокпостов, едут к родственикам, друзьям а кто и просто "вникуда". Отчаяние и ветер хозяйствуют на опустевших улицах, отдельные потерянные старики выстраиваются в многочасовые очереди за питьевой водой и хлебом.
Особенный город умирает, как брошенное тяжело раненое животное, с лужей крови под брюхом, маслянистыми глазами загядывает к вам в душу с немым вопросом: " Ну как тебе, нравится моя смерть?"

https://www.facebook.com/mihfomichev/posts/485362084942458

запись в ЖЖ