Мои посмертные приключения Послесловие. Сегодня прошло ровно десять лет с того дня, как началась мои посмертные приключения. Сейчас я сижу за письменным столом сына над общей тетрадью с моими воспоминаниями. На стене напротив висит отрывной Православный календарь, на нем дата — 21 июля 2000 года, по старому стилю 7 июля, пятница. Сегодня наш семейный праздник — Явление Казанской иконы Божией Матери. Вот она, в киоте, украшенная венком из полевых цветов. Мой сын Сашенька, а для прочих священник отец Александр, уже ушел в храм, ему надо приготовиться к службе, сегодня будет много причастников. Моя невестка Зина ушла с ним: она совсем молоденькая, ей всего двадцать один год, а все-таки она матушка, и все хозяйственные церковные дела лежат на ней. Хоть и невелик наш сельский храм Новомучеников Российских, а забот у матушки немало. Утро сегодня такое чудесное, сад полон цветами и туманом. Это от нашей реки такой туман поднялся. Днем будет жарко, можно будет свозить Танечку и Настеньку на речку и выкупать: они это любят. Для веселья и охраны возьмем с собой нашу собаку, французского бульдога Данилу. Его мы с Сашенькой в Москве на вокзале подобрали, когда возвращались из Мюнхена. Правило ко Святому Причастию я закончила, но в церковь идти рано. Девочки еще спят. Поэтому я достала тетрадь и решила именно сегодня дописать свою историю, пока в доме тишина: проснутся Татьянка с Настенькой, и бабушке покоя не будет. Если и сегодня, в десятую годовщину моей первой смерти, я эти записки не закончу, то когда же? Итак, на чем мы остановились… Я поехала в Россию сразу же, как только смогла ходить без костылей. В «Истории кино» Жоржа Садуля я нашла не только все документы Сашеньки, но и письмо от него к отцу, в конверте с обратным адресом. Приехала сюда и застала всех в страшном горе. Два года назад скончался отец Татьяны, священник нашей церкви. В один год умерла от лейкемии сама Татьяна и погиб в авиакатастрофе Сашин отец и мой муж Георгий. Двенадцатилетний мальчик-сирота остался в доме с бабушкой, вдовой попадьей, которая сама едва ходила. Соседи поговаривали уже о том, что надо бы пацана сдать в детский дом, а бабушку определить в дом престарелых. Деревенские кумушки разъяснили мне, что им, соседям, давно приглянулся разведенный покойным батюшкой прекрасный плодовый сад, а дом бабушка была готова продать за любые деньги, поскольку денег у нее совсем не было: какая могла быть пенсия у сельской попадьи в девяностом году? Кормились садом и огородом, но их надо обрабатывать. А кто это мог делать? Двенадцатилетний парнишка, бабушка-инвалид? Тут появляется неведомая родственница из Германии и все ставит вверх дном. Сашеньку я усыновила, ему даже фамилию менять не пришлось. Мы с ним сразу полюбили друг друга. Я его потому, что он был копия Георгия, такой же лопоухий. А он меня потому, что надо же было ему, мальчишке, растерявшемуся от горя, на кого-нибудь опереться. Вот он ко мне и прижался. Дом я перестроила, бабушку подлечила, и она еще семь лет после этого прожила. Скончалась она вскоре после Сашиного рукоположения в иереи. Он сам ее и соборовал, и отпевал, потому что остался в нашем селе служить на дедовом месте. Только служит он уже в новой церкви, которую мы построили на полученные по страховке Георгия деньги и посвятили Новомученикам Российским. А старая церковь, Георгиевская, стала служить кладбищенской часовней. Там мы служим панихиды по всем нашим усопшим. Сашенька учился в семинарии в Москве, но перед рукоположением женился на местной девушке, дочери школьного учителя и, Как ни странно, верующей с детства. Бывает! Меньше чем через год у них родилась дочь Татьяна, а еще через год — вторая, Анастасия. Обе названы в честь царевен-мучениц. Мы с Сашенькой почти каждый год летаем в Мюнхен на могилу Георгия: он похоронен на кладбище возле русского кафедрального собора, посвященного Новомученикам Российским (это мой второй храм, в котором я могу молиться моему Деду — новомученику протоиерею Евгению). Могилка всегда в порядке, даже если мы долго не приезжаем: ухаживает за ней моя любимая мюнхенская подруга Наташа. Та самая, которая сплетничала обо мне в больничном коридоре. А любимая потому, что это она подавала на проскомидии за меня просфоры, которые мой Ангел-Хранитель приносил мне прямо в ад: тот самый «хлебушек», который придавал нам с Георгием силу и мужество, питал и спасал нас. Я, конечно, не молодею, но и стареть мне мои внучки особенно не дают: с ними не соскучишься, как говорил мой Ангел-Хранитель! И все-таки думаю со временем, когда они вырастут, о своей душе позаботиться, к смерти приготовиться. Есть тут неподалеку Свято-Богородицкая женская обитель, а в ней мироточивая икона Божией Матери. Список с Казанской, между прочим. Когда я бываю там в паломничестве, то все мне кажется, что благоухает миро от чудотворной иконы точно так же, как благоухал цветок моей дорогой прабушки, созданный ею в подарок Богородице. А ведь и я там немножко поучаствовала… Так что, если будет на то Ее святая воля… Ах, как же это я, ведь чуть не забыла! Кот Арбуз, насладясь сполна охотой на живых, а не поролоновых мышей, познав с Сашенькой радости рыбалки, наплодив полосатых котят-арбузят на всю деревню, мирно опочил пятнадцати лет от роду. Похоронен в клумбе с петуньями. Теперь с нами живет его сын, кот Арбуз-Второй. О! Кажется, девочки проснулись. Ну все, бабушка, пора кончать с мемуарами. Иду, уже иду, мои дорогие!.. И слава Богу за все.

Серия сообщений "Мои посмертные приключения":
Часть 1 - Мои посмертные приключения
Часть 2 - Мои посмертные приключения
...
Часть 12 - Мои посмертные приключения
Часть 13 - Мои посмертные приключения
Часть 14 - Мои посмертные приключения