Лифчик всю жизнь оказывал поддержку некой груди. Без него она пала бы очень низко. За этот подвиг лифчику ещё при жизни был установлен бюст.

Гусеница в ранней молодости была прехорошенькой. Ну просто куколка. А с возрастом обабилась.

Солидный геморрой был неравнодушен к скромному анусу, и однажды они провели дивный вечер при свечах.

Граната плохо переносила полёт. И даже потом, на земле, её сильно рвало.

Маленький медиатор пытался приструнить огромную гитару. Налицо был явный перебор.

Когда шкалу термометра разбили на шкалики, он стал ходить под градусом.

Унитаз был элегантен, холоден, блестящ. И кто его только за это не поносил!..

Будучи первым, камень страдал больше всех. Его всегда закладывали.

Парашюту прочили высокое будущее, но он так и не сумел полностью раскрыться.

Пуля жила с патроном. От него же, дура, и подзалетела. Обычный военно-пулевой роман.

Газетная утка сошлась с уткой под кроватью на почве любви к писанине.

Глазные капли слёзно жаловались знакомой пипетке:" Жизнь заканчивается, а мы ещё ни в одном глазу".

Всю жизнь по капле выдавливал из себя раба. И если бы не вовремя поставленная капельница, так бы и умер свободным человеком.

В деле с нефтью копали глубоко. В итоге нефть приговорили к вышке.

Отвёртка многим шурупам вскружила голову. И лишь некоторым удалось отвертеться.

Дубовая бочка долго хранила невинность, потому что с детства была обручена.

У колокола был хорошо подвешен язык. Но при более близком знакомстве стало ясно - пустозвон!

Бублик пытался удержать дырку в каких-то рамках, но вскоре убедился, что дело это пустое.

Когда провод научился пользоваться вилкой, розетка предоставила ему приличное питание.

Спаянный коллектив шпрот в масле сдружился с подобным коллективом бычков в томате на почве единых консервативных взглядов.

Таблетку принимали в лучших домах Европы, Азии и Америки.

Гвоздь, как истинный интеллигент, ходил в шляпе, остро воспринимал действительность и постоянно получал по голове.