В один из дней на крейсер пришла телеграмма президента Украины Кравчука, в которой объявлялось, что корабль становится собственностью этой страны. Вот так запросто - без переговоров, без согласования. При этом часть офицеров и мичманов с крейсера на тот момент уже отказалась служить под украинским тризубцем: постоянные призывы к переходу в «украинский флот» стали в то время первейшей задачей новых властей и их эмиссаров. К тому же многие члены экипажа крейсера были с Северного флота: авианосец изначально предназначался для СФ, а на юге он лишь проходил полетные испытания, на которые и были откомандированы моряки. На Черном море кораблю с его размерами, по большому счету, даже негде было базироваться: ни один порт не мог толком принять и обслужить его. Турецкую проливную зону авианосец прошел без обязательной в этом случае заявки местным властям. Несмотря на отсутствие уведомления, препятствовать проходу этой громады турки не решились… На одном дыхании проскочил корабль и Средиземное море. Кстати, авианосец шел ограниченным экипажем: уходили-то в спешке. Оставшиеся моряки, из тех, кто не пожелал служить Украине, позже добрались в Видяево своим ходом. За Гибралтаром корабль встретил американский авианосец «Джордж Вашингтон», экстренным порядком вышедший из Норфолка, и сопровождаемый в отличие от нашего одиночного крейсера полутора десятками кораблей охранения. Позже корабль сопровождали английский фрегат и норвежский сторожевик. Весь переход от негостеприимных украинских берегов до Заполярья занял 27 суток. В Видяево корабль встретили духовым оркестром. Северодвинские корабелы успели установить плавучий причал: он стал для авианесущего крейсера родным домом до того момента, пока не был обустроен качественный стационарный пирс. Операцию «Передислокация» провел тогдашний первый замкомандующего Северным флотом вице-адмирал Юрий Устименко. В ночь, не подавая никаких сигналов, авианосец покинул Севастопольский рейд и взял курс на Босфор. Ходовые огни включили только, когда берег оказался далеко за кормой…