Он проснулся сразу от двух ощущений, привнесших слабое беспокойство. Не понятно даже было, которое из них было сильнее. Сквозь сон к нему постучалось чувство прохладного ветерка на коже обнаженной спины, и чувство того, что Ее нет рядом. Он открыл глаза. В комнате было темно. Однако, естественно, эта темнота не был совершенно слепой и не проницаемой, а имела своеобразный сероватый оттенок, как и любая темнота, обитающая в ночном помещении, где есть окно. В данном случае в их спальне было даже не окно, а целый балкон. Он был застеклен и представлял собой маленькую уютную лоджию. Стеклянные створы открывались, а летом их оставляли не закрытыми ночи напролет, до самого утра. Под створами находилась широкая полка, играющая роль и подоконника, и подставки для цветов, а иногда и стола.
Вот и сейчас ночной, теплый, мягкий сквознячок щекотал своей прохладой Его спину, не вызывая даже мысли о том, чтобы спрятаться от него под одеяло, но, в то же время, умудрившийся каким-то образом потревожить Его сон. Где же была Она? «Наверное, пошла в туалет или попить» - сонно подумал Он и повернулся на другой бок, однако все же приоткрыв на всякий случай глаза. Заметив в лоджии что-то, он приподнялся на локте и пригляделся. Там, на фоне темно-серо-сине-фиолетового неба, словно сбрызнутого редкими каплями крупных звезд, он увидел темный силуэт женщины, сидящей боком к нему на подоконнике под открытыми створами лоджии и глядящей в открытое окно. Это сидела Она, поднятая среди ночи какой-то мыслью. Такое с Ней часто бывало. Картина была необыкновенно прекрасной и нереальной. Ради такого не жаль было и проснуться.
Сам Он никогда не был романтиком и редко мог понять ее тягу к красоте и чудесам, но Он уважал и ценил богатство ее души и всегда старался соответствовать волшебному и загадочному ореолу, вечно окружавшему Ее. С виду Она была совершенно обычной девушкой. Но иногда, особенно по ночам или перед большими открытыми окнами что-то особенное появлялось в Ее взгляде. Это было словно блеклое отражение чего-то огромного и таинственного, что скрывалось где-то там, глубоко в Ее глазах. Это «что-то» всегда несколько пугало Его. Но в то же время и привлекало.
Он поднялся, накинул на свое крепкое тело, сейчас словно поскрипывающее от долгого обездвижения, простыню и подошел к Ней. Она не шевельнулась. Прошло несколько минут, и в тишине зазвучал Ее тихий голос.
- Знаешь, небо сегодня какое-то особенное… Мне кажется, оно похоже на фиолетовый бархат, расшитый бриллиантами. Оно словно мягкое, словно его можно потрогать…Тебе так не кажется?
Он промолчал. Небо как небо… Но сейчас лучше промолчать. Зачем портить такое мгновение. Он лишь ласково коснулся Ее плеча, словно давая понять: «Продолжай, родная». Его всегда поражало, как Она, такая маленькая и хрупкая, не рассыпается в его больших, грубых руках…
- Меня в последние дни преследует такое … странное ощущение…будто меня кто-то где-то очень ждет. Кто-то, кого я хорошо знаю. Вот только кто это – вспомнить не могу. Что-то неуловимое, слоно сцена из сна…или…или де-жа-вю… Словно ответ рядом, совсем рядом, просто чуть-чуть затерялся у меня голове и вот-вот всплывет. Будто этот «кто-то» смотрит сейчас на меня… оттуда, – Она кивнула в окно - и смотрит с ожиданием.
Она замолчала, глядя в ночь, думая о своем. Минуты текли и текли, и Ему уже стало становится скучно стоять полуголым посреди лоджии ночью на сквозняке. Он тихонько чмокнул Ее в висок и прошептал, стараясь не слишком резко разорвать Ее грезы:
- Дорогая, пойдем спать…
Эти слова словно вывели Ее из транса. Она зашевелилась, вылезая из пледа, в который укутала колени, но все еще не отрывая взгляда от окна и от ночного неба. Он уже приготовился помочь Ей слезть с подоконника, но тут Она неожиданно встала перед открытым окном в полный рост. Лишь полы ее легкой и короткой ночной сорочки чуть колыхались от игры ароматного ветра.
У Ее ног лежал темный спящий город, над головой – расстилались небеса. Ночь нашептывала Ей далекие тайны, луна мерцала где-то за углом дома, а в воздухе витало нечто, заметное лишь Ей. Нечто пьянящее, игривое и искристое, словно молодое вино, и в то же время знакомое, будто известное Ей еще до Ее рождения… Нечто тихо звенящее волшебной музыкой…Нечто, ни что иное, как Звездная Пыль…
- Знаешь, мне всегда казалось, что окна – это на самом деле двери. Двери в чьи-то сны…Я когда-то говорила тебе…
Ее голос растворился в этой темной, четь слышной мелодии, так отчетливо звавшей Ее туда, к Тому, кто ее ждет… Она поставила ногу на самый на раму створы, на самый край, и чуть подалась вперед. Его сердце упало. Сон исчез в долю секунды, и в эту же долю миллион испуганных мыслей пронесся в Его голове. «Господ! Жа что же Она делает!? Неужели и вправду решила покончить с собой??! Но почему!! Все же было хорошо! Мне казалось мы счастливы! Мне казалось, она счастлива…Там, внизу, кусты, она не разобьется, но сломает себе…Или Она просто шутит со мной? Дрянная девчонка!!! Играет с жизнь и со мной заодно! Опять! Снять ее, а то доиграется!» Все эти, а так же многи другие мысли сверкнули у Него перед глазами быстрее, чем Он смог их осознать. Но все они сводились к одному: «Поймать, остановить, удержать!»
Он попытался схватить ее за руку, висящую вдоль тела. Но тут случилось то, чего Он никак не мог ожидать и так и не смог объяснить до конца своей жизни. Вместо теплой плоти его пальцы, казалось, зачерпнул воздух. Горячий, плотный, но не твердый и осязаемый. А Она, даже не обратив внимания на ужас в Его глазах и судорожные, отчаянные движение и попытки ее остановить, сделала еще шаг, и вот уже оказалась там, снаружи. В животе у Него словно что-то оборвалось. «Сейчас упадет, разобьется…» Он бросился в след за ней в бессознательном порыве поймать, спасти Ее, но…
Нет, она не разбилась. Не упала. И не остановилась перед последним шагом. Просто Ее Последний Шаг Здесь стал Ее Первым Шагом Там. Как только ее ступни перестали ощущать твердь дерева подоконника, а коснулись воздуха, тот стал плотным, как влажный песок. За Ее спиной распахнулись большие прозрачные крылья, которые тут же, словно паруса, надулись новым, свежим ветром. Ветром, который словно добрый друг подхватил Ее, и понес вперед и вперед, навстречу Ее сну, Ее грезе, Ее мечте…Навстречу тому, кто так давно Ее ждал.
А Он так и остался стоять на пустой лоджии, изумленно глядя Ей в след. Он стоял так много часов, да и потом, когда какие-то люди пришли и увели Его, Он все равно остался стоять там, глядя в удивлении Ей в след. И Он стоял там многие, многие годы, глядя в небо, зная, что Она не вернется, но все равно надеясь еще раз Ее увидеть. Он приберег для Нее одно слово. Одно единственное слово. Слово «Прости!». Он знал – Она поймет. Он твердо знал, что никогда в своей жизни не откроет рта, прежде чем сможет сказать Ей это слово. Вот так Он и стоял там, в лоджии, овеваемый тем же ветром, что унес Ее, в вечном изумлении, в вечном молчании, в вечном ожидании.