Нынешний кризис на Украине являет собой, как это часто бывает, вызов по отношению к прошлому. Чтобы рассказать эту историю, можно было бы начать с ноября 2013 года, когда украинский президент Янукович отказался от подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом, что спровоцировало протесты на Майдане, повлекшие гибель десятков человек. Или с февраля 2014-го, когда Янукович был низложен. Или еще раньше, с распада в 1991 году Советского Союза и движений за независимость, которые начали набирать силу в его бывших республиках. Или с немецкой оккупации в 1941-ом, или с голодомора, последовавшего за коллективизацией в 1932-ом. Так или иначе, Украина как будто особым знаком отмечена своим географическим положением между Россией и Западной Европой, и этот факт по-прежнему довлеет над ее настоящим. Неудивительно, что сегодня спорят о том, как же рассказывать эту историю, и как ее трактовать, чтобы, по крайней мере, предотвратить другую, более масштабную войну, хотя одна уже идет. История используется как оружие, как средство, и это неизбежно.

Спорный случай такого использования в последние месяцы представляют собой выступления Тимоти Снайдера: профессор Йельского университета и автор нашумевших «Кровавых земель» (Galaxia Gutenberg) выступил в качестве международного комментатора событий на Украине. Его книга, опубликованная по-английски, предлагает новый и спорный взгляд на историю Польши, Украины, Эстонии, Литвы и Белоруссии, объединяя эти регионы единой судьбой, которую, по мнению Снайдера, определили действия двух преступников перед человечеством: Сталина и Гитлера. Порядок имен не только хронологический, но и, по-видимому, случайный. Объемный труд, пестрящий цифрами и холодящими кровь свидетельствами выживших и нет жертв голодомора 30-х, сталинских чисток 37-го и 38-го и жертв нацизма начиная с 1940-го, - это ошеломляющий список смертей. Политическая и институциональная история здесь отходит на задний план, речь идет только о политике смерти. По подсчетам Снайдера, с 1933 по 1945 гг. на этих обагренных кровью землях приняли смерть — по большей части насильственную — порядка 14 миллионов человек. Убедительная сила цифр и описанных несправедливостей не оставляет желания что-то добавлять. В странах англосаксонского мира книга получила почти единогласное одобрение и была переведена на более чем 20 языков, хотя в Германии одобрение было не столь единодушным. Потому что за всеми поведанными автором ужасами стоит один посыл, под знаком которого написана вся книга и который напоминает знаменитый спор 80-х: а не Сталин ли в действительности породил нацизм?

Многие запротестовали. Один из таких протестующих — Даниэль Лазар, опубликовавший в нью-йоркском журнале «The Jacobin» критические замечания по поводу хваленой книги Снайдера. Эти замечания касаются не только ее слишком горячего, а местами пафосного, тона, а, в первую очередь, структуры и исходного положения о том, что Сталин и коммунизм несут ответственность за преступления нацизма и за его политический масштаб. И действительно «Кровавые земли» начинаются рассказом о голоде, на который обрекла украинцев советская коллективизация. Автор особенно упирает на то, что на почве сильнейшего истощения населения отмечались неоднократные случаи каннибализма, в частности, детского. Первая часть книги построена на регулярном чередовании эпизодов: сначала описывается какое-нибудь зверство Сталина, затем — Гитлера. Но проводимое сравнение неправомерно. Снайдер, например, заявляет, что к 1938 году в Советском Союзе уже погибло больше евреев, чем в гитлеровской Германии, но при этом не учитывается тот факт, что к тому времени Сталин уже 15 лет как был у власти, а Гитлер только пять. А также тот факт — об этом хотя бы вскользь сказано — что гибель советских евреев была обусловлена не этническими причинами, а тем, что они составляли значительную часть населения Украины или были членами подвегнутой чистке номенклатуры. На тот момент в сталинских лагерях уже сидели более миллиона советских граждан, в то время как в гитлеровских — только 20 тысяч немцев, хотя всем прекрасно известно, что сеть гитлеровских концлагерей разрастется позже. Для Снайдера важно провести численные и хронологический параллели, чтобы подтолкнуть читателя к определенному выводу. Лазар резюмирует это таким образом: «Сама структура “Кровавых земель” наталкивает на мысль о том, что зачинщик всего этого — Сталин».

Но и это не единственная подспудная идея автора. Самое удивительное в аргументации Снайдера — это «извинительные» причинно-следственные отношения. Так, по его мнению, голод, учиненный Сталиным в 30-е, оправдывает антимарксистские призывы Гитлера и его победу на выборах в 1933 г. Или, например, создание испанской коалиции левых партий — Народного Фронта — явилось для Германии и Японии подходящим предлогом для укрепления двустороних отношений. 25 ноября 1936 года они подписали «Антикоммунистический пакт».

Вопрос морали

Сходство сталинского и гитлеровского режимов прослеживается прежде всего на уровне морали. Это утверждение напоминает о знаменитом «споре историков» в 80-х годах прошлого века в Германии, начало которому положила полемика между историком Эрнстом Нольте и философом Юргеном Хабермасом. В 1987 году Нольте поставил вопрос: «Не осуществил ли Гитлер свое “азиатское” деяние лишь потому, что они и им подобные считали себя потенциальными или подлинными жертвами некоего “азиатского” деяния? Не предшествовал ли Освенциму Архипелаг Гулаг? Не исходит ли нацистское “расовое убийство” из коммунистического “классового убийства”?» Хабермас выступил с критикой виктимизации и банализации немецкой вины, которые очень соответствовали духу времени, отмеченного, в частности, приходом к власти консерватора Гельмута Коля.

При этом полное молчание Снайдера об антисемитизме украинцев и поляков задолго до нацистского вторжения выглядит совершенно возмутительным. По его мнению, если местные жители этих регионов сотрудничали с нацистами в убийствах евреев, это было только оттого, что они ассоциировали их с коммунистами; неважно, что большая еврейская диаспора в Польше, сложившаяся на протяжении веков, ничего общего не имела с большевиками, или что погромы там давным-давно были делом обычным.

Еще одна спорная идея Снайдера имеет давнюю традицию в западной историографии времен холодной войны: снижение роли советского партизанского движения в борьбе против нацистов. И опять эта странная «оправдательная» причинно-следственная логика: единственное, чего в конечном итоге добивались партизаны, это еще больше ожесточали нацистов по отношению к мирному населению, да к тому же деятельность их была «нелегальной».

Не только историки левого толка в странах англосаксонского мира резко выступили против книги Снайдера. Ричард Эванс, заслуженный британский профессор, эксперт по нацизму, написал критический отзыв в London Review of Books, в котором не только перечисляет фактические ошибки автора «Кровавых земель» (это не Гитлер, а Гинденбург распустил Рейхстаг, экспроприация еврейского имущества началась не в 1938 году, а сразу после прихода нацистов к власти в 1933 г.), но и опровергает один из самых смелых тезисов книги о том, что Гитлер пошел на окончательное решение «еврейского вопроса» после того, как его затея с очередной «молниеносной войной» против Советского Союза потерпела крах. Помимо потоков ложной сентиментальности и водопадов цифр, в тексте не дается ни социального и географического описания «кровавых земель», которые предстают неким «искусственным конструктом», по выражению Эванса. Историк возвращает нас к точке зрения о том, что геноцид евреев — уникальный исторический феномен, и эта уникальность отдаляет его даже от преступлений сталинского режима (которые, напоминает Эванс, в книге неверно представлены как совершенные на этнической почве, в то время как жертвы среди собственно русского народа либо отрицаются, либо сводятся к минимуму). Иными словами, старый спор историков разгорелся вновь.

Впрочем, дело не только в истории. И не только в том, что любой рассказ, в котором фигурируют в качестве главных действующих лиц правительства и государства, является потенциально политическим. С момента начала украинского кризиса прошлое пытаются использовать в своих целях оба лагеря; от обвинений в фашизме со стороны прессы и российского правительства в адрес собравшихся на Майдане до нападок на российские власти немецких СМИ, которые объявили Путина единственно ответственным за происходящее на Украине. Тимоти Снайдер, как указывает Лазар, тоже внес свою лепту в медийную войну и, выступая на канале CNN, продолжил свои сравнения: присоединение Россией Крыма в марте этого года было приравнено к аншлюсу Австрии Гитлером в 1938 г. И если, как пишет еще один критик в своей рецензии на книгу Снайдера, ее основа — это старый способ рассказывать «историю великих людей», и все, что можно рассказать о том времени, можно приписать воле Гитлера или Сталина, то сегодняшние события в России следовало бы свести к бесчеловечной воле Путина, который пытается достигнуть, по Снайдеру, по меньшей мере, двух целей: «создать зону свободной торговли между Россией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном и разрушить Европейский Союз путем поддержания европейского крайне правого крыла… расколотая Европа будет по-прежнему зависеть от российских углеводородов и будет более сговорчива, чем ЕС».

Зона влияния

Такое же обвинение в правом национализме было выдвинуто против тех, кто безоговорочно принял силы, свергнувшие Януковича, среди которых, в частности, в небольшой пропорции, но все же представлена украинская националистическая и антисемитская партия «Свобода». В Германии, по крайней мере, некоторые пытались учесть и российские интересы, не скрывая, что и Евросоюз заинтересован в Украине с политической и экономической точек зрения. Среди них самым известным был бывший канцлер Герхард Шредер. Другой немецкий социал-демократ говорил еще в марте, что любая демонизация Путина только подольет масла в огонь возможного вооруженного конфликта. В конце концов, спор идет о законности расширения зоны влияния ЕС, а вместе в ней - и НАТО. Немецкий историк Генрих Август Винклер, который обрушился с резкой критикой на такую позицию, уверяет, что «понять» Путина — значит отринуть не только зону влияния западных блоков, но и увязнуть в истории близости с Россией, которая столько вреда принесла Германии в ходе истории, за счет таких стран, как Украина и Польша. НАТО, считает Винклер, является гарантом безопасности для стран, служащих буфером между Россией и Западной Европой. Уже 15 лет назад, начиная со вступления в Альянс Польши, а затем и других «кровавых земель» Восточной Европы, кроме Украины, обозначилась явная тенденция расширения НАТО на восток. Или стремления этих стран к Западу. Украине первое соглашение с ЕС обошлось дорого - гражданской войной, в которую замешаны наднациональные интересы, отягощенные историей.

Как существует прагматическое мышление, так может существовать прагматическая история. Но поскольку сегодня уже невозможно говорить о мышлении без этой «тенденции» использовать природу и подчинять ее себе, так же невозможно (кроме как в идеалистическом ключе) представить себе историю, свободную от попыток использовать ее для оправдания войн, вторжений, договоров или бездействия. Сама история исторической науки, по крайней мере, в западной традиции, это доказывает: древнегреческий «гистор» был сначала судьей, а потом уже историком. То есть, изначально рассказывать историю значило выяснять, кто виноват. Но сегодня историки сами себя считают теми, кто понимает суть происходящего. И раздираемые этим сомнением - судить или понимать - они не отделяют себя от настоящего.

Мариана Димопулос — писательница и эссеист. Закончила философский факультет Гейдельберского университета.

Источник