Душа поняла вдруг, что именно этой встречи она всю жизнь и ждала. И даже наверное не жизнь, а жизни, и что все лишения, все страдания и потери, - все они лишь закаляли её для того, чтобы эта встреча могла бы произойти и даже больше того: душа поняла, что если бы надо было ещё раз перестрадать, то согласна была бы множество жизней страдать ради того, чтобы эта встреча могла бы повториться. И дело не в том, что это Прекрасное Существо было столь красиво. Дело в том, что в её присутствии Олежкина душа поняла, что, наконец, обрела свой дом, обрела себя, обрела мир и счастье такое что выразить его какими-то земными словами не было никакой возможности...

В этом счастье душа забыла, кто она сама есть, и что можно говорить - тоже забыла...

Тут кто-то за руку тронул.

То был Серафимушка:
- Ты бы поприветствовал Матушку...

Душа в благости и милости великой склонилось, глаз от Матушки не отрывая, промолвила:
- Как же долго я шёл...

Та, едва сквозь свет видная, ответствовала:
- Ко мне всяко долго идти. Но уж, пришедши, не уходят.

- Да, Матушка...

Она повернула голову к Серафиму:
- Уж ты и отвадил глупых. Любо-дорого было посмотреть.
- Так тож глупые - оттого ж и отвадил. Были б разумны - сами ушли б. Матушка продолжала:
- И Олежушку хорошо привёл. Благодарствую.

Серафим поклонился:
- Так тож Матушка и я тебе благодарствую. Без тебя то как?
- И то хорошо.

Казалось, что самый мир наполнился благостью от этой беседы, да так что в простоте тех слов была такая мудрость, что название ей можно было дать только - нечеловечья. Душа смотрела во все глаза и слушала, как общается Матушка и сын её Серафим, - в великом изумлении. А беседа тем временем к концу подходила. Матушка молвила:
- Ну, раз показал дорогу, то и веди по ней.
- Дак неразумен ещё, пропадёт один... со мной-то оно сподручнее...
- Вот и хорошо. А теперь идите, многие лета вам хаживать, а всё не находитесь...

Снова луг, залитый светом и небо - светлое-светлое, как будто бы из света залитое. И счастье, каких не бывает.
- А как же так, дедушко? Пошто она такая?
- Так то же Матушка всей земли.
- И что земля, вся её?
- И воды.
- И воды тож её?
- И небо. Она вся и всюду такая.
- А что ж я не знал?
- Так никто же не знает, а живут...
- А как живут-то не знаючи?
- Так вот и маются...
- А что ж маются? Узнали б вот, и маяться не стали бы...
- Так кто ж скажет?
- Ну как кто? Кто знает!
- Ну, так ты и скажи.
- И скажу! Деда, вот скажу! Как о таком умолчать?
Ничего не ответил Серафим. А только улыбнулся и погладил душу по голове.

И так стало сладко от того касания...

Тут Олег и проснулся.