Акара размышляла вслух, как бы взвешивая свои слова на невидимых весах истинности, пробуя их на вкус: так ли говорю?
- И думаю, Учитель даёт формы для проявления Речи, как даёт он формы для проявления всех других благородных деяний… Но вот что за формы те, ума не приложу…
- Ты верно сказала, «Учитель даёт», - с этого начинается понимание, что есть некто, кто дарует. И счастье в том, что Он есть – это важный урок. Пока не поймёшь, что все реки Знания рождаются в сердце Учителя , даже малое быть понято не может. А об уроках тех я расскажу. Но позже.
Акара стала понимать саму тональность разговора, акценты, как их расставляет Пилигрим. А ведь и правда. Когда спрашивала, то об овладении. Когда он отвечал, то о получении.
Овладение и получение – кажется, что одно. Но так ли это? И, не поняв великое Даяние, разве можно стать совершенным в получении? Эти мысли настолько захлестнули Акару, что время потеряло для неё свой ход.

   Казалось, прошла вечность, прежде чем она почувствовала на своей руке прикосновение – так Пилигрим мягко вывел её из раздумий:
- Ты говорила, нас ждут?

Они расположились на небольшой лужайке среди тенистых деревьев. Судя по порядком вытоптанной траве, здесь часто вели беседы. Они были разных возрастов, наций, в разных одеждах: в глазах Пилигрима даже немного запестрило от множества таких разных людей.
Их было около пятидесяти, и сидели они на траве на подстилках, специально для этого подготовленных. Увлечённо переговариваясь, они дожидались гостя совершенно непринуждённо и без нетерпения. Акара провела Пилигрима на край лужайки так, чтобы все они находились спереди и по бокам от него, но никого не было бы сзади.

Усевшись поудобнее, Лоуренс окинул всех взглядом. Акара села справа от него, чтобы помогать в случае необходимости: из всех присутствующих она была единственным знакомым ему человеком.
Голоса стихли, и со своего несколько возвышенного места Лоуренс обвёл взглядом собравшихся. Их было много, но всех их объединяло нечто неуловимое, общее для них. Но что? Красота? Удивительно, все они были так или иначе красивы. Не в смысле человеческого понимания, но нечто притягивало и нельзя было сказать, что некрасивые здесь есть. Но не это важно. Глаза? Да, в глазах был огонь, и многое читалось, главное – жизнь души была явной, не скрытой, и увлекающей. Казалось, что это души людей смотрят на тебя и во взглядах сквозит касание разума. Когда во время Высокой Беседы происходит родство души, и взгляд открывается восхищением – это понятно. Но чтобы полсотни людей сразу же уже были бы такими – это удивительно.
Но и не эти сияющие своей серьёзностью и интересом глаза создавали атмосферу общности. Все они были схожи чем-то совершенно иным. Глядя на них, Пилигрим понял, в чём дело. Каждая из них была сосредоточена чётко и ясно и при этом без напряжения, и это заострённое внимание чувствовалось очень сильно. Все они были не просто людьми, но воспитанницами и преподавателями в Обители, где учат быть гораздо больше чем человек.

Считалось уже давно, что сосредоточением человек может расколоть скалу. Это так. Так же можно проникнуть в глубины коры земли или вод или в глубины Космоса сосредоточенным сознанием, можно проникнуть в глубины сознания другого человека или даже народа, и действовать там своим разумом как реальным инструментом. И это правда. Такому сосредоточению учат, и умеющие проникать разумом, свободны от многих человеческих границ, и сама атмосфера их напряжена – и это известно.
Но чтобы вот так полсотни таких полубожественных созданий находились бы на одной небольшой поляне и были бы сосредоточены на одном единственном человеке, который для них – почти легенда – это чувствовалось и очень сильно. Именно эта сила сосредоточения, развитая в каждой из них была тем общим, что чувствовалось в каждой.

Поняв так, Пилигрим улыбнулся:
- Вас так много, а я один. Но говорить со множеством не разумно. Пусть несколько из вас подсядут ближе, другие будут рядом – так создадим беседу.
Улыбка и разумность предложение сделали своё дело, и тут же без колебаний пять девушек переместились вперёд. Почему именно они, а не другие – осталось загадкой. Но всё произошло так, как если бы не группа людей сделала перемещения, а один единый слаженный организм. Удивительно.