Лоуренс поднял руку, чтобы суета улеглась.
- Сегодня радостный день. Сегодня утверждён распознающий. Во время утренней беседы Антуан, булочник явил то, что удивляет. И никто не смог сказать, чем отличается он от чутких сердцем и тонких разумом, от обладателей чувствознания. Он смог увидеть тонкость там, где трудно понять и смог найти биение мысли безошибочно. Выйди, Антуан.

Тот тихонько ступая среди сидящих на невысоких подушках людей и свечей в стеклянных вазах подошёл к Пилигриму. Лоуренс предложил ему жестом сесть боком к людям, сам сел напротив.
-Скажи, Антуан, как понимаешь ты этот час?

Пекарь, глядя перед собой и вниз задумчиво начал:
-Я знаю, Пилигрим, насколько важно то, что происходит здесь. Я слышал, как Распознающие разделяют ношу Пилигримов и даже Великих Пламен, Держателей Света, что немыслимы в своей мудрости. Я учился в школе, давно и далеко отсюда и к нам приходили Сыны Неба. Нечасто, но учили так, что забыть не могу. Что-то есть в тебе от Них. Если знаешь, то были первые попытки сотрудничества миров вскоре после великого обновления земель.

Антуан замолчал и стало ясно, что тишина в зале такая, что лишь доносящийся с улицы шелест ветра слышен, и всё.
Лоуренс перевёл взгляд от горящей перед ним свечи на лицо Антуана:
-Так вот откуда в тебе тонкость - она воспета Сынами Неба...
-О да. То были славные времена, и я очень тоскую по ним. И благодаря тебе, Пилигрим, нечто подобное увидал сегодня вновь.
-Скажи о них, о первых.

Антуан задумчиво достал из сумы чётки, выполненные мастерами нездешних стран и, перебирая их начал:
-Я был совсем ещё ребёнком, когда всё началось. Мы жили в маленьком селе на востоке Франции. Множество смертей не видел я. Родители оградили меня, как смогли. Прошло три долгих года, пока жизнь стала понемногу налаживаться. И тогда вновь открыли школу. Это было началом новой жизни для всех нас. Как символ. Сыны Неба дали многое. Они рассказали, какой будет жизнь. Они сказали о Новом Мире и дали надежду и свет.

Я говорю об огнях Лея, об источниках энергии. Они же дали формулу богатых урожаев и камеры для зёрен, чтобы ту формулу претворить. Голод отошёл, пришли новые надежды. И все мы поверили в то, что нечто действительно удивительное началось. В школе, куда я пошёл впервые в жизни в свои восемь лет, были прежние учителя, предметы... но было и новое. Сыны Неба захаживали к нам иногда, несколько раз в год и вели беседы.

Когда мы удостаивались такого посещения, все уроки прекращались, и все мы, от мала до велика, собирались в главном зале, и, как и сейчас, зажигали свечи и курили масла. Эвкалипт был лучшим средством. Хотя достать его было трудно, и приберегали на такой момент.

Это было величественно. Сыны и дочери Неба появлялись как простые люди, они входили в зал ногами, хотя все знали, что ещё минуту назад они могли быть за тысячи миль. Их удивительные по красоте одежды светились мягким, почти незаметным светом и мы, малыши, глядели во все глаза, полные восхищения.

Они приходили по двое или трое, и шелест их одежд, когда проходили мимо был подобен шелесту крыльев ангелов, так воспринимали мы их. Да они и были ангелами, летали со скоростью мысли, знали всё обо всех и когда смотрели в глаза... ах, как они смотрели в глаза! Казалось, Их мир входил в тебя... Мы их любили больше жизни... Они проходили в центр круга, садились в кресла, приготовленные для них, они были как короли, как принцессы, но близкие и родные, как родители каждому из нас.

Мы забрасывали их вопросами, а они смеялись и шутили, а бывало и сурово спрашивали, они давали нам науку, которую трудно объяснить, рядом с ними мы были как Их дети, и Их разум давал нам рост, давал ум, мы росли духом и мыслью, потому что были Они. Они растили нас своими редкими посещениями, и уроки мышления и мужества я не забуду никогда... жаль, что те времена отошли и сейчас Сыны Неба не так часто посещают людей, но я верю, что мои дети хотя бы раз увидят то, что видел однажды я. Даже не увидят, а окунутся в ту атмосферу Родителей наших, что удалось узнать мне. Это... меняет и очень, очень сильно. Сегодня, Достопочтимый Лоуренс, вы напомнили мне ТЕ времена и счастье наполнило меня выше всякой меры. Я... очень, очень вам благодарен.

Лоуренс выслушал его с улыбкой:
-Я рад тебе и рад твоим словам, они напомнили мне место, которое я покинул - мою Обитель. Там всё так, как ты сказал. Но там так всегда и поверь, мы ценим, что у нас есть. Думаю, ты понял.

Антуан кивнул, продолжая смотреть в огонь свечи. Лоуренс продолжил:
-Пилигримы стараются быть такими, как ты описал. И те же уроки мужества и мышления проводят они, как было в первые годы. И дети видят в них тех же Сынов и дочерей Неба, как видел ты. И хотя далеко не все Пилигримы носят Тела Света, но все они носят в себе тот Мир, что так полюбил ты тогда.
-Я знаю, Пилигрим. Наверно, это моё детское счастье так меня манит.

Лоуренс улыбнулся таким словам:
-Наверно. Но как есть час счастья прошлого, так есть час счастья будущего. Твое сердце знает о нём, от того эта тоска. Возьми этот свиток. Когда сердце твоё скажет, что время твоё пришло, а ты обязательно поймёшь этот час, ты возьми свиток и прочти что в нём. Когда же прочтёшь, сделай как в нём написано, он для тебя и не для кого более. Но только в особый час сделай так, обратно пути не будет, Антуан.

Лоуренс улыбнулся такой счастливой улыбкой, как если бы этот час уже наступил для него самого.
Антуан поклонился, и слёзы благодарности выступили из-под его ресниц:
-Благодарю - сдавленно ответил он.
Наступил час расставаться.