ГОРЦЫ КАВКАЗА.

 Воины, не ведавшие страха! 

Новые материалы о Кавказской конной дивизии

В Москве в 2006 г. вышел сборник, посвященный легендарной Кавказской конной дивизии под названием «Дикая дивизия». В книгу вошли документальные свидетельства, воспоминания очевидцев, повесть Н. Брешко-Брешковского «Дикая дивизия», основанная на реальных событиях. Автор повести, опубликованной на страницах журнала «Нива» в 1916 г. описал «безумный подвиг» корнета Абхазской сотни Черкесского полка К. Ш. Лакербай.

 

Константин Шаханович  Лакербай, племянник Мурзакана Лакрба.

Родился в 1871. По окончании Елисаветградского кавалерийского училища в 1913 произведён в корнеты с зачислением в 16-й драгунский Тверской полк, в 1914 поступил в Черкесский конный полк Кавказской туземной дивизии, в 1916 поизведён в поручики. Имел ордена: Св. Анны 4 ст. с надписью «За храбрость»; Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом; Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом; Св. Станислава 2 ст. с мечами: Св. Георгия 4 ст. Погиб в 1917 году.

В сборнике представлены воспоминания офицеров Кавказской дивизии А. Арсеньева, А. Маркова, А. Палецкого, П. Краснова, опубликованные в эмигрантской печати и потому до недавнего времени недоступные для широкого круга читателей. Приведен также ряд историко-архивных документов, представляющих несомненный интерес.

... Неделю спустя после начала первой мировой войны главнокомандующий войсками Кавказского военного округа Илларион Иванович Воронцов-Дашков предложил российскому императору «мобилизовать воинственные кавказские народы». 27 июля поступило высочайшее «добро», после чего были сформированы Чеченский конный полк (чеченцы и ингуши), Черкесский конный полк (адыгейцы и абхазы), Кабардинский конный (кабардинцы и балкарцы), Татарский конный (азербайджанцы Бакинской и Елисаветпольской губерний? Ингушский конный (ингуши),2-й Дагестанский конный полк (дагестанцы), Аджарский пеший батальон (представлено население Батумской области).

 

 Наместник Его Императорского Величества на Кавказе,

и Главнокомандующий кавказского военного округа,

генерал-адъютант, граф И.И.Воронцов-Дашков

 

Вскоре полки были сформированы в три бригады. Командиром Кавказской конной дивизии был назначен великий князь Михаил Александрович Романов – брат царя, генерал-майор. Начальником штаба – полковник Яков Давидович Юзефович, «литовский татарин магометанского вероисповедания». С 1914-го по 1917 годы через Кавказскую дивизию прошли более семи тысяч человек, свыше трех тысяч были удостоены Георгиевских крестов, все офицеры были награждены боевыми орденами.

 

ГЕНЕРАЛ  Л.Г.КОРНИЛОВ   С  ГОРЦАМИ ДИКОЙ  ДИВИЗИИ 

 

 

Великий князь Михаил Александрович Романов

 

 

ВЕЛИКИЙ  КНЯЗЬ  МИХАИЛ  АЛЕКСАНДРОВИЧ РОМАНОВ

Офицер-кавалерист, участник войны А. Арсеньев вспоминает: «Чтобы правильно понять природу Дикой дивизии, нужно иметь представление об общем характере кавказцев, ее составляющих. Говорят, что постоянное ношение оружия облагораживает человека. Горец с детства был при оружии, он не расставался с кинжалом и шашкой, а многие – и с револьвером или старинным пистолетом. Отличительной чертой его характера было чувство собственного достоинства и полное отсутствие подхалимства. Выше всего ценилась им храбрость и верность; это был прирожденный воин, представлявший собой великолепный боевой материал, правда – в те времена, при его незнакомстве с военной службой – сырой и требовавший терпеливой и внимательной обработки. Надо отдать должное офицерам и урядникам... – с задачей обучения и воспитания- всадников в короткий срок они справились блестяще, вложив в это дело всю душу». В полках Кавказской дивизии складывались свои обычаи, Например, в обязанности адъютанта входило подсчитывание, сколько за столом офицерского собрания находится мусульман и сколько христиан. Если мусульман было больше, то все, согласно мусульманскому обычаю, оставались в папахах; если больше христиан – все снимали головные уборы по обычаю христиан.

До самых последних дней, до знаменитого похода на «красный» Петроград между всадниками и офицерами царило взаимное уважение. Высшей оценкой царившего в дивизии духа были слова генерала Корнилова, после смотра Кавказской конной дивизии в г. Заблотове 12.11.1917 г. сказавшего начдиву князю Багратиону:

– Я, наконец, дышал военным воздухом!

 

  

 

Лавр Георгиевич Корнилов  

Выдающийся русский военачальник, Генерального штаба генерал от инфантерии.
Военный разведчик, дипломат и путешественник-исследователь.
Герой Русско-японской и Первой мировой войн.

Верховный Главнокомандующий Русской Армией (1917).

 В конце статьи А. Арсеньев приводит очень интересный факт уважения верований и обычаев горцев со стороны кавказского начальства:
 «В начале столетия Кавказ управлялся наместником Его Величества, по объему власти бывшим там после императора первым лицом. Кабардинский народ владел по реке Малке пастбищами – апьпийскими лугами, куда летом со всей Кабарды перегонялся скот.

Возникли какие-то недоразумения с казной о границах этих лугов, и кабардинский народ послал к наместнику в Тифлис делегацию своих – стариков с жалобой. Они были приняты во дворце в особой комнате, называвшейся по-кавказски – кунацкой. Поздоровавшись с ними, бывший тогда наместником старый граф Воронцов-Дашков, строго державшийся “адатов” – обычаев горцев, усадил их, оставшись сам стоять у двери, как того требовал горский этикет гостеприимства. Обстановка и атмосфера приема были так естественны и в духе кавказцев, что старший из стариков обратился к наместнику с приглашением:
 – Тысс, Воронцов! [Садись, Воронцов!] – И величественно указал ему на место рядом с собой. Как это далеко от отношения к “побежденным и угнетаемым народам” – от высокомерия европейцев!»

Горцы Кавказа превыше всего ценили благородство и сами отвечали тем же. В 1918 г. к одному из черкесских аулов, где находился великий князь Борис Владимирович, подошел большой советский отряд с пулеметами и двумя орудиями, занял все подступы к аулу и объявил ультиматум: «Или Борис Романов будет немедленно выдан, или весь аул будет разгромлен».

Великий князь явился на совещание старейшин под председательством муллы. Старейшины единодушно вынесли решение: «Великого князя не только не выдавать, а, вооружившись, всем защищать его до последнего человека».

Это было объявлено великому князю, на что сего стороны последовало возражение:

– Уж лучше погибну я один, чем вы погибаете все.

Ответ держал восьмидесятилетний мулла в белой чалме с зеленой каймой, семь раз совершивший хадж, т. е. побывавший в Мекке на могиле Пророка Мухаммеда:

– Ваше Императорское Высочество, если мы тебя выдадим и через это останемся живы, на головы наших детей, наших внуков падет несмываемое бесчестье. Мы будем хуже собак. Каждый горец будет иметь право плевать нам в лицо.

В несколько минут весь аул являл собой военный лагерь. Все черкесы вооружились поголовно, все – от стариков до подростков включительно. В штаб отряда красных был послан парламентер с ответом на предъявленный ультиматум: «Великий князь – наш гость, и мы его не выдадим. Попробуйте взять силой».

Долго совещались между собой начальники отряда. Они знали фанатизм горцев, знали, что если даже и победят красные, то ценой больших потерь, особенно когда втянутся в самый аул, где каждую саклю придется штурмовать, как маленькую крепость. Знали еще, что в этом ауле имеется около 60 всадников Черкесского полка, прошедших опыт Великой войны. Каждый такой всадник будет стоить десяти красноармейцев. При таких условиях бой был рискованной авантюрой.

Сняв осаду, красные части ушли ни с чем.

 

Великий  Князь Борис Владимирович Романов

Когда в том же роковом 1918 году, в конце мая, Нестор Лакоба с отрядом киаразовцев перешел Кавказский хребет и находился в ауле Апсуа, то община была окружена белогвардейским отрядом во главе с генералом Ляховым, который потребовал выдачи Нестора и его людей. Навстречу генералу вышел восьмидесятилетний, седой, как лунь, Агрба Канамат, дворянин, полковник царской армии, при оружии и при боевых орденах и георгиевских крестах. Он резко заявил генералу:
 – Нестор и его люди – мои гости, я их не выдам. А в случае, если ты попытаешься брать его силой, то будешь иметь дело со мной!
 Генерал вынужден был уйти ни с чем и снять осаду аула.
 Сын Канамата – Рауф Агрба был всадником-офицером Кавказской дивизии и за боевые заслуги был награжден золотым Георгиевским оружием.

В ингушском ауле Базоркино, где было много всадников Ингушского полка Кавказской конной дивизии, в те же годы произошел такой случай.

Старый ингуш Алиев принял у себя в доме жандармского полковника Мартынова, местопребыванием которого очень интересовались советские комиссары Владикавказа. Наконец, они узнали, у кого скрывался Мартынов. Из Владикавказа были снаряжены два грузовика чуть ли не с полуротой красноармейцев. Они направились в Базоркино и остановились у дома Алиева. Навстречу им вышел из ворот старый седобородый Алиев с двумя сыновьями, георгиевскими кавалерами.

– Вам что надо?

– У тебя прячется Мартынов! – последовал ответ с грузовиков.

– Не Мартынов, а полковник Мартынов, и жандармский полковник, – поправил Алиев своих непрошенных гостей. – Только я вам его не выдам.

Вид трех ингушей с направленными винтовками был столь внушителен, что красноармейцы не посмели атаковать дом и, потоптавшись и осознав глупое и смешное положение свое, умчались во Владикавказ.

Другой автор – А. Марков, офицер-кавалерист, оставил мемуары «В ингушском конном полку», опубликованные в Париже в 1957 г.

 

Анатолий Марков - кадет, офицер и писатель.

Участник Первой Мировой и Гражданской войн.

Ротмистр 1-го офицерского (Алексеевского) конного полка.

Командиром этого полка, как отмечает А. Марков, был обладатель золотого Георгиевского оружия, кавалер ряда боевых орденов «полковник Георгий Алексеевич Мерчуле, офицер постоянного состава офицерской кавалерийской школы из знаменитой «смены богов», как в кавалерии называли офицеров – инструкторов школы. Он получил полк при его сформировании и им командовал до расформирования, после чего был убит большевиками во Владикавказе. Это был сухой, небольшого роста абхазец, с острой бородкой «а-ля Генрих IV». Всегда тихий, спокойный, производил на нас прекрасное впечатление».

 

ГЕОРГИЙ  АЛЕКСЕЕВИЧ  МЕРЧУЛЕ

Служил вместе с А. Марковым в Ингушском полку его друг, абхазец Варлам Андреевич Шенгелай, обладатель золотого Георгиевского оружия, впоследствии в Париже он женился на абхазской княжне Маше Чачба

Офицер А. Палецкий в августе 1917 года отмечает: «Дикая дивизия... Это одна из самых надежных войсковых частей – гордость русской армии... Кавказцы имели полные моральные основания никакого участия в русской войне не принимать. Мы отняли у кавказцев все их прекрасные горы, их дикую природу, неисчерпаемые богатства этой благодатной страны.

Но когда вспыхнула война, кавказцы добровольно пошли на защиту России и защищали ее беззаветно, не как злую мачеху, а как родную мать... Все кавказцы таковы: в них еще живет истинный дух рыцарства – и на предательство, на дары сзади, из-за угла они не способны. Не против России и русской свободы идут воины Дикой дивизии. Они сражаются вместе с русской армией и впереди тех, и смелее всех умирают за нашу свободу».

Однажды, пишет А. Марков, после успешных боевых действий всадники Ингушского и Черкесского полков на отдыхе получали боевые награды. После этого был устроен торжественный обед. «По окончании обеда в саду несколько офицеров протанцевали лезгинку, причем прекрасным ее исполнителем оказался мой однокурсник по Воронежскому корпусу поручик Сосырко Мальсагов, ингуш по происхождению, при большевиках герой побега из Соловков совместно с ротмистром Бессоновым. Их страшная эпопея описана Бессоновым в книге «26 тюрем и побег с Соловков». Фамилия Мальсагов в полку была столь многочисленна, что при формировании полка на Кавказе был даже проект – создать из представителей этой фамилии особую сотню.

БРАТЬЯ СОЗЕРКО и  ОРЦХО  МАЛЬСАГОВЫ

Первые политзаключенные СЛОНа:
офицер Дикой дивизии Созерко Мальсагов

 

Ингуш - Мальсагов Сафарбек Товсолтанович

Генерал-майор Царской армии.
Командовал осетинским конным дивизионом,
Дагестанским конным полком,
1-я бригадой 3-й Кавказской казачьей дивизии

На другой день Черкесский полк пригласил нас на обед в соседнее имение, где стоял его штаб. В густом парке на круглой поляне были поставлены столы амфитеатром, причем за верхним из них сидело начальство. В середине обеда началась стрельба, без которой обыкновенно не проходит на Кавказе ни одна веселая пирушка. Помню, как приехав впервые в Сухум, я в ресторане увидел поразившую меня и рассмешившую надпись: «Петь, стрелять и танцевать в общей зале строго запрещается».

Выпившие кавказцы в избытке восторга то справа, то слева от меня опорожняли магазины и барабаны своих револьверов и пистолетов в черное звездное небо, то вниз под стол после каждого тоста или речи».
А. Марков дает очень интересные сведения о своих соратниках по Ингушскому полку, людей решительных, смелых и пользовавшихся большим авторитетом: «Есаул Кучук Улагай – командир сотни Ингушского полка, блестящий офицер, черкес по происхождению, по окончании войны сыграл видную роль в Белом движении, а затем, попав в Югославию, стал во главе движения в Албании в пользу короля Ахмета-Зогу, который сел на престол этой страны благодаря отряду из русских офицеров, сформированному в Белграде. В этом отряде Улагая служили и другие офицеры Кавказской дивизии, поступившие затем на албанскую военную службу. Албанский паспорт впоследствии спас полковника Улагая в Лиенце при выдаче казачьего корпуса большевикам англичанами в 1944 году.

 

                    

                                    ЛЕВ  КАВКАЗСКОЙ ТУЗЕМНОЙ ДИВИЗИИ                                         Боров Заурбек Темаркович 

Ротмистр Ингушского конного полка Кавказской Туземной конной дивизии,

           бывший генерал Персии и Полный Георгиевский кавалер

Вахмистр моей сотни Заурбек Бек-Боров, ингуш по происхождению, до войны служил полицмейстером в Асхабаде (Ашхабад). За какие-то административные превышения власти после ревизии сенатора Гарина он был отдан под суд, но бежал из-под стражи на Кавказ, а затем в Персию. Здесь тогда проходила гражданская война, в которой Заурбек принял участие во главе одной из сражающихся армий. За все эти подвиги Бек-Боров был произведен в полные персидские генералы, но скоро вынужден был покинуть свою армию и скрыться в России. Будучи в нелегальном положении разыскиваемого властями человека, Бек-Боров воспользовался амнистией, данной государем горцам в начале войны, и поступил всадником в Кавказскую дивизию, дабы заслужить прощение своей вины. К концу войны он был произведен в офицеры и закончил ее поручиком, несмотря на свои шестьдесят лет. Воевал Заурбек Бек-Боров вместе с двумя своими сыновьями, служившими офицерами».
 

Горцы Кавказа воевали в Галиции, на Карпатах, в Румынии. 17.11. 1915 г. Петроградское телеграфное агентство сообщало: «В Восточной Галиции события развиваются повсюду согласно нашим предположениям. Наши кавказские горцы наводят страх на венгров... Горцы решительно отказываются уступить кому-либо первенство под неприятельским огнем.

Никто не должен, право, утверждать, что горец сражается за его спиной, психология горцев в отношении боевых порядков решительно сближает их с рыцарями, которых можно было заставить сражаться лишь на началах боевого равенства в одношеренговом строю».

После грозной атаки Ингушского полка их командир сообщал: «Я [полковник Георгий Алексеевич Мерчуле] и офицеры Ингушского конного полка горды и счастливы довести до сведения вашего Превосходительства начальника Терской области [генерал-лейтенанта Флейшера] и просим передать доблестному ингушскому народу о лихой конной атаке 15 сего июля [1916 г.]. Как горный обвал, обрушились ингуши на германцев и смяли их в грозной битве, усеяв поле сражения телами убитых врагов, уводя с собой много пленных и взяв два тяжелых орудия и массу военной добычи.
Славные всадники-ингуши встретят ныне праздник Байрам, радостно вспоминая день своего геройского подвига, который навсегда останется в летописи народа, выславшего своих лучших сыновей на защиту общей Родины. (Газ. «Терские ведомости»,1916,21 июля).

Когда в 1917 г. разложение воинских частей на фронте стало достигать апогея, Кавказская конная дивизия сохранила дисциплину и воинский дух. Она обратилась со следующим Воззванием к солдатам и офицерам русской армии: «Наш долг – теперь же дать немцу почувствовать наши народные силы, чтобы он видел, что мы не допустим разгрома наших союзников – французов и англичан, за которыми неизбежен разгром нас.
 Наша братия по оружию, наши боевые товарищи! Кавказская конная дивизия шлет вам свой клич: сплотимся нерушимой стеной в одну могучую силу, установим у себя порядок и справедливую дисциплину и будем готовы во всякую минуту по зову наших начальников идти в наступление на врага, пожирающего нашу свободу» (1917,31 мая).
 В августе 1917 г. Кавказская дивизия была брошена на Петроград. Узнав об этом, город опустел, вновь созданное революционное правительство было в панике и стало в буквальном смысле слова «собирать чемоданы». Эшелон с горцами был остановлен у Гатчины» пути были разобраны. Тогда был отправлен конный разъезд из 12 всадников в разведку, который свободно дошел до центра Петрограда. Воинские части не оказывали этой небольшой группе сопротивления, а, наоборот, приветствовали их. даже стволы орудий были опущены в землю. Но временное правительство и большевики очень боялись организованных частей и сделали все возможное для того, чтобы остановить идущий на подавление революции неустрашимый корпус из кавказских горцев. Решено было путем посылки к ним агитаторов из кавказцев предотвратить их вход в Петроград, а затем пообещать отправить на Кавказ. Там, на родине, всадники, разойдясь по родным местам, уже не представляли бы серьезной и организованной силы.

Революционное лихолетье дало много ярких доказательств, что горцы Кавказа были до конца верны присяге, чувству долга, воинской чести и доблести.

Временное правительство уже не имело силы, и большевики понимали, что для развала России ее нужно было любым путем лишить крепких и надежных воинских частей, основу которых составляли гвардия, казачество и кавказские горцы, и если бы, как отмечает ряд очевидцев, горцы и казаки были бы едины и выступили бы против временного правительства и нарождавшегося большевизма, то революции не произошло бы и не было бы таких жертв, не полыхала бы пламенем гражданской войны Россия, на огромных просторах которой погибли тогда десятки миллионов людей.

В газете «Утро России» от 24 июня 1917 года отмечалось: «Кавказская дивизия, все те же многострадальные «дикие», жизнями своими оплачивающие торгово-предательские счеты русской армии «братания», ее свободу, ее культуру. «Дикие» спасли русскую армию в Румынии, «дикие» безудержным ударом опрокинули австрийцев и во главе русской армии прошли всю Буковину и взяли Черновцы. «Дикие» ворвались в Галич и гнали австрийцев неделю тому назад. И вчера вновь дикие», спасая отступавшую митинговую колонну, рванулись вперед и, отбив позиции, спасли положение. Они (кавказцы) заплатят России кровью за всю ту землю, за всю ту волю, которых требуют сегодня же организованные солдаты, бегущие с фронта на тыловые митинги».

Перед уходом на Кавказ принявший незадолго до этого командование Кавказским конным корпусом генерал-лейтенант Петр Алексеевич Половцев издал приказ N 8 от 13 сентября 1917 г. : «Через несколько дней мы все уйдем на Кавказ. К вам обращаюсь, горцы!

По Кавказу и по геройской службе вашей на войне знаю ваш характер рыцарский: благородный, заступник обиженного, гордый своей честью – таков облик славных представителей Кавказа, в командование которых я с гордостью вступил.

По прибытии в родные земли вы должны помнить, что на вас будут смотреть как на образец истинных воинов. Слава о ваших боевых подвигах отметила вас среди народа. По вам будут учиться дисциплине и порядку. Зная ваш нрав и самолюбие, уверен, что вы явите пример этой дисциплины, покажете себя достойными вашего боевого порядка».

Ротмистр Ингушского полка, бывший редактор журнала «Нива» (псевдоним Светлов), написал полковую песню, которую до сих пор помнят в Ингушетии:

Мы не знаем страха,
Не боимся пули,
Нас ведет в атаку храбрый Мерчуле!
Пушки мы отбили,
Рады от души.
Вся Россия знает:
Джигиты – ингуши!
Слово власти нас сзывало
С гор наездников лихих,
Тесной дружбой оковало
Нас, кавказцев удалых.
Белоснежные вершины
Гор Кавказа, вам привет!
Я не знаю, исполины,
Вас увижу или нет...
Завтра рано на рассвете
Полк в атаку поведут,
И, быть может, после боя
Нас на бурках понесут.
Мы не знаем страха,
Не боимся пули,
Нас ведет в атаку храбрый Мерчуле!

 

 

 

   ВЕЧНАЯ  ПАМЯТЬ  НАШИМ  ПРЕДКАМ -

ГЕРОЯМ  КАВКАЗА,   

ОТДАВШИМ  СВОИ  ЖИЗНИ  ЗА  РОССИЮ,

ЗА ЦАРЯ, ЗА  ОТЕЧЕСТВО!

 

 

 

 

 ГОРЦЫ КАВКАЗА.

(1514 - 1920)

 

 

Кавказские горцы приняли впервые добровольное участие в судьбе Русского народа в 1914 году, составив три конных бригады Кавказской Туземной дивизии, известной под названием "дикой". Полки Татарский, Чеченский, 2-й Дагестанский, Черкесский и Ингушский состояли из всадников разных племен горного Кавказа: они говорили на своих языках, большею частью совершенно несхожих между собою, и таких языков в дивизии насчитывалось 19.

В период развала русской армии, начавшегося в марте 1917 года и достигшего своей кульминации в ноябре, в этом кровавом хаосе разнузданной преступности Туземные конные полки остались примером верности и оплотом порядка и государственности. Туземная конная дивизия, развернутая к тому времени в корпус придачей Текинского конного полка и Осетинских частей, была в августе 1917 года сосредоточена на подступах к Петрограду, готовая по первому приказанию его занять и установить порядок любыми мерами. Вместо этого распоряжением Временного Правительства Туземный конный корпус был послан на Кавказ, где расквартирован на местах своего укомплектования.

С этого времени история Туземного конного корпуса, как такового, закончена, и начинаются разрозненные действия его отдельных частей, направленные против большевиков. Единственно крупные боевые действия, организованные и длительные, оставившие героический след в истории русской гражданской войны, имели черкесы и кабардинцы, в особенности первые.

Черкесский конный полк прибыл в место своего назначения - Кубанскую область - 9-го октября 1917 года и стал по квартирам по близости своих аулов. Штабы бригады и полка - обозы, пулеметная команда дивизии из матросов Балтийского флота и 1-ая сотня полка - в гор. Екатеринодаре, 2-ая сотня - в колонии Великокняжеской и 4-ая сотня - в Сухуме.

Черкесские сотни, оказавшиеся маленькими островками среди бушующего моря анархии и разбоя, руководимые своими офицерами, дали ожесточенный отпор. Но все же солдатские банды, массами двигавшиеся с Кавказского фронта, в своем зверином движении просто затопили эти островки. Только вторая сотня, после беспрерывных боев, потеряв убитым в конной атаке также и своего доблестного командира поручика Шестакова, пробилась к Екатеринодару - этой цитадели Северного Кавказа.

25-го января 1918 года черкесы приняли участие в первом бою добровольческого отряда войскового старшины Галаева с красными около ст.Энем. Прибыв к началу боя из близлежащих аулов, вооруженные чем попало, многие одними только шашками, действуя неорганизованно, но решительно, они были решающим элементом в этом бою. После этого боя они разошлись по аулам, полагая, без сомнения, что мир теперь обеспечен навсегда.

В начале Февраля, 3-го числа, регулярная сотня полка вместе с партизанской черкесской сотней ротмистра К.Улагая, выступила на фронт для защиты подступов к Екатеринодару со стороны Тихорецкой. Весь февраль шли бои, и в ночь на 1-е марта черкесы вышли в 1-й Кубанский поход вместе с русскими добровольцами... "За синей птицей", по образному выражению ген.Маркова.

К моменту оставления г.Екатеринодара добровольцами черкесы занимали позиции за Кубанью, по реке Марте, будучи туда переброшены с Тихорецкого направления для задержания красных, двигавшихся к Екатеринодару по левому берегу Кубани. Немедленно же, проходя по аулам, черкесы добровольным притоком старых всадников, живших по домам, пополнили свои ряды настолько, что в начале похода насчитывалось уже шесть сотен Черкесского конного полка и в них около 1500 всадников. Полком командовал к этому времени полковник Султан-Келечь-Гирей, после похода развернувший полк в дивизию.

Прекрасный кавалерийский начальник, полковник Султан-Келечь-Гирей, позднее генерал-майор, был творцом и главою дивизии. Скромный в жизни и строгий к себе, волевой и энергичный, всегда корректный и на редкость беспристрастный, он был любим всеми чинам полка без исключения, как русским, так и черкесам. Мало того - весь черкесский народ необычайно ценил его и видел в нем своего вождя.

Пользовался большим уважением и любовью подчиненных также и ротмистр Кучук Улагай, впоследствии полковник и командир 1-го Черкесского конного полка.

Всюду, где ставились на карту честь и благосостояние России, начиная с 1914 г., разбросаны кости лучших сынов горских народов. Когда выяснилась поголовная антибольвевицкая позиция горцев, начались избиения. В избиении принимали участие, главным образом, местные большевики из казаков и иногородних соседних станиц. Сводились при этом и старые счеты.

Вот один из примеров: из аула Габукай в стан.Рязанскую было приведено более 100-чел. горцев, среди которых были старики и юноши. Станичная школа едва вместила всю эту толпу арестованных. Местные и приходящие большевики группам входили в эту школу, рубили шашками и кололи штыками горцев, пока ни один не остался в живых. С криками "Аллах! Аллах!" падали они друг на друга под ударами... Такому же террору подвергались и многие другие аулы.

Боевая деятельность полка была особенно напряженной в 1-м Кубанском походе. За 2 месяца похода некоторые сотни полка имели по 15-20 конных атак. В общем же полк имел около 80 отдельных конных атак, совершенных за 2 месяца похода его отдельными частям. Одна 3-ья сотня под командой доблестного ротмистра Натырбова насчитывала их - успешных - 18. Погибло много дальних разъездов, охранявших громоздкую колонну Корниловской армии на походе.

Горцы до конца остались верными национальным и религиозным идеалам, приведшим их к борьбе с большевиками. Соблазнительные лозунги, развратные и преступные, оказавшиеся роковыми для неустойчивой морали распропагандированных русских солдат и рабочих, горцами не были приняты.

Загнанные в тупик на Черноморском побережьи перед Грузинской границей около Адлера в апреле 1920 г., они были, помимо их желания сданы Красной армии по вынужденному соглашению между Кубанским атаманом ген.Букетовым и его Начальником штаба ген.Морозовым с командиром бригады Красной арми Егоровым, вместе со всеми казачьими частям Кубанской арми, бывшим в том районе.

Часть горцев, главным образом первопоходников, была перевезена в Крым пароходами, в последний момент прибывшими.

В эмиграция горцы, как магометане-фаталисты, мужественно переносят беду и лишения беженства. Они замкнуты и молчаливы. О себе не говорят и не пишут. Живут страстной мечтой о своей родине, о горных аулах и, веря в БОГА, не теряют надежды на возвращение.

Ротмистр С.Иорданский.