Свершилось! Доросла до Маяковского... Всегда считала себя поклонницей прозы, стихи не любила и не понимала. Чуть-чуть меня тронула поэзия Серебряного века в свое время, но слегка и прошло быстро.
У Маяковского мне нравился чеканный слог и драматическая биография. Была как-то в его музее на Лубянке - рассказывали, как Лиля Брик с двумя любовниками загорала на крыше, а Маяковский ходил вокруг и выл, как зверь затравленный, не имея возможности туда подняться и всех поубивать. Ненавижу ее после этого, злая карла.
Сегодня слушаю по радио нелюбимую мною группу "Сплин" и понимаю, что мне вдруг стала нравиться поэзия Саши Васильева - "у любви твоей и плачем не вымолишь отдых"... Решила посмотреть, что за песня, оказалось, стихи как раз Маяковского - "Лиличка!" (вместо письма). Читаю и пробирает меня. Стоило наверно дожить до тридцати, кое-что понять и повидать, чтобы теперь понимать вехи чужой жизни через поэзию. А ведь Маяковского в школе преподают, детям...

В. Маяковский
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.