Ну что ж, как я т ожидала, на мое сообщение о книжке реакция оказалась, мягко говоря, вялой)). Впрочем, оно понятно: кругом столько всякой фигни, так откуда знают люди, хоть и состоящие у меня в друзьях, что я там пишу? Ади вот знает, потому, видимо, и написала).

Ну что ж, спешели фо  сомневающихся в моем литературном таланте, выложу три первые главы книги. Ну и если вам понравится мой стиль и сюжет, надеюсь услышать отзывы.

Вот, для затравки, еще один портрет главного героя и, собственно, глава 1.

 

                                                                                                 

                                                                                                         НЕЙРОННАЯ СЕТЬ "КОЛИН"

23.09.2125 года.

Последний день отладки развлекательного симулятора «Детектив» (автор идеи и главный сценарист Л. Зотова, главный разработчик А. Марков).

         Вспомогательные персонажи (нейронные сети с нановоплощением «Ирочка», «Светляк», «Оно», «Андрей», «Карга» и т. д.) успешно запущены, взаимодействуют. Место хранения программ – 33 и 34 серверы.

         Окружающая среда – успешно отлажена, сбоев нет, на персонажей и людей реагирует. Персонажи успешно действуют в соответствии с заданной сюжетной линией.

         В 23 часа 30 минут запущен главный персонаж – нейронная сеть с нановоплощением «Колин». Успешно взаимодействует с другими персонажами, самообучается. Сбоев нет. Место хранения программы – 35 сервер.

 

 

Глава 1

 

         – Ну, Лидочка, спасибо вам! Даже и не ожидал, что так хорошо получится, – пожилой главный разработчик Александр Марков – высокий, сутулый, с гладкими седыми волосами, встал с кресла, пытаясь распрямить спину, и с удовольствием посмотрел сначала на мирно гудящий мощными компьютерами зал поддержки игры, а потом – на молодую женщину, которая тоже в это время как-то тяжело и неловко слезала со своего мягкого красного стула. 

         Несмотря на то, что ей, видимо, еще не было тридцати, Лидочкой ее мог решиться назвать не каждый. При светлых волосах, забранных в хвост, растрепанной отросшей челке и детски гладком лице, подбородок ее был раздвоен, большие пухлые губы плотно сжаты, углы их опущены вниз, а на прямом мягком носу виднелась довольно-таки существенная горбинка. На лбу, выглядывающем из-под челки, были горизонтальные морщины, а вертикальные залегли между темными прямыми бровями. Глаза у нее были глубоко сидящие, но большие – темно-серый цвет соседствовал в радужке с карим, отчего взгляд казался весьма тяжелым. Возможно, поэтому женщина избегала смотреть в лицо собеседникам, когда с ней разговаривали, и то и дело сумрачно и нервно косилась в сторону.

         В центре разработки игры, где многие программисты и сами не отличались адекватным поведением, таким манерам автора идеи и главного сценариста писательницы Лидии Зотовой не очень удивлялись. Писатели вообще чудаки, чего с них взять… Людей же, знающих произведения Зотовой, удивляло, скорее, с чего это писатель-фантаст взялась вдруг разрабатывать сценарий и героев игры-симулятора о работе сыскных органов начала двадцать первого века.

         Лидия своих мотивов никому не объясняла, однако, когда дошло до дела, оказалось, что у нее имеются уже и очень подробно проработанные персонажи, и наметки некоторых загадок, которые будут расследоваться совместно программами и живыми людьми, засунутыми в симуляцию; и, что самое главное, крайне харизматичный образ главного героя со странным именем Колин Александрович Розанов. Писательница даже принесла самолично изображенный ею портрет этого героя и, хмурясь, пояснила, что он не слишком похож на то, что она себе представляет, но лучше у нее все равно не выйдет, а это можно взять за основу. Разработчики 3Dоблика, который создавали миллиарды нанороботов, связанных между собой в соответствии с программой, были рады и этому.

Группе же программистов, писавшей нейронную сеть, Лидия принесла почему-то не напечатанный, а написанный крайне неразборчивым почерком, да еще и на старом и мятом листке бумаги, список основных черт характера, привычек и даже недостатков героя. Так что нейронная сеть «Колин» вышла, можно сказать, парнем хоть куда. Облик его, манера одеваться и говорить, колебались между хиппи и металлистами двадцатого века, но сверху был добавлен живой ум, находчивость, а также насмешливость и проницательность а-ля Шерлок Холмс. Кто-то из разработчиков даже в шутку предложил прирастить 3Dмодели к нижней губе глиняную трубку, а к длинноволосой голове – клетчатое кепи. Писательница нервно посмеялась и, замолкнув, мрачно сказала: «Только попробуйте». Пробовать не стали.

         – …Хорошо все вышло, да, Лидочка? – повторил главный разработчик, поворачиваясь к писательнице. Та, отвернувшись, кивнула:

         – Вроде бы неплохо. Завтра я попробую сходить в симулятор, посмотрю, как они на меня среагируют…

         – Правильно, сходите. Особенно внимательно главного героя отсмотрите – не повторяет ли он слова в разговоре, не несет ли ерунду – если что, сразу мне скажите, будем исправлять. Нейронная сеть получилась очень разветвленная, неизвестно, не станет ли, как говорится, глючить. Внешность тоже поглядите – если там, к примеру, руки расплываются, или ноги начинают в трех местах гнуться, или глаза на собеседника не смотрят – это тоже к нам.

         – Конечно, конечно. А… Вы сами туда не хотите?

         Марков засмеялся:

         – Да нет, я уже староват для таких фокусов, это вам, молодежи, интересно. Меня там смех пробирать начнет, не дай бог. Я и так как прочитаю биографию главного героя, аж чаем давлюсь. Ну просто все силы мира ополчились на беднягу! И в детдоме-то он с сестрой рос, и опеку-то над ними получили сотрудники посольства Нигерии – было такое вообще возможно в начале двадцать первого века?

         Писательница пожала плечами:

         – Почему нет? Тогда много что было возможным, вот, как и сейчас…

         – Ну хорошо… И после выпускного-то вечера на них с сестрой напали некие абстрактные хулиганы, из-за которых герой попал в больницу, а сестра пропала без вести, потеряла память и нашлась лишь через десять лет. И поэтому он и пошел работать в милицию, чтобы, значит, отомстить… Ну просто граф Монте-Кристо в смеси с каким-нибудь телесериалом о старине!

          Лидия кривовато улыбнулась и объяснила с отрывистым смехом, по-прежнему избегая взгляда собеседника:

         – Ну, это же игра, рассчитанная на широкую аудиторию… Так сказать, ширпотреб. Да еще и для молодежи. Меня вот в детстве и юности подобные коллизии привлекали. Старина… Остросюжетность… Простота… Конечно, книгу бы я таким образом писать не стала, но здесь, по-моему, это все очень неплохо будет смотреться.

         – Да уж, – кивнул Марков, тоже улыбаясь, но не криво, а широко и спокойно. – Моя дочка была помладше, тоже выдумывала себе каких-то там идеальных принцев.

         – Ладно вам, какой же Колин принц? – подняла брови Лидия.

         – Такой, модернизированный… Пойду-ка я к автомату, с утра не ел… Вам котлетку синтезировать?

         – Нет, не надо, – резковато отказалась писательница, и, засунув руки в карманы широких бежевых брюк, побрела следом за разработчиком, говоря ему в спину:

         – Все-таки я с вами не соглашусь. Разве он принц и идеал? У него отрицательных черт ненамного меньше, чем положительных. Он же какой? Резкий, невежливый, зависимый от своего изменчивого настроения. Нравственные принципы – неустойчивые, понятия о хорошем и плохом самые странные – скажем так, утилитарные. Склонность  к выпендриванию, пусканию пыли в глаза. Я уже не говорю про дурацкие привычки вроде обгрызания ручек, жевания резинки или ночных хождений из угла в угол. Вот он каким должен быть!

         – Таким и будет, если программы нормально заработают, – успокоил разошедшуюся писательницу Марков, подходя к синему автомату еды и нажимая большую прозрачную кнопку с надписью «котлета куриная с гарниром». – И потом, ладно, это-то вы все правильно сказали... А как насчет того, что он умеет играть на фортепиано, аккордеоне, гитаре, флейте, а также петь; хорошо рисовать, профессионально кататься на коньках; стреляет почти без промаха, сочиняет стихи, знает несколько видов борьбы, и, в довершение всего, умеет ходить по канату, потому что вы выдумали, что он в детстве посещал цирковую студию? А? Это что, обычный человек?

         – Ну, не обычный, конечно, – не сдалась Лидия, в пылу спора даже взглянув собеседнику в лицо, – однако подобные люди – не такая уж и редкость. Я и сама умею кое-как рисовать, играть, петь и танцевать. Не говорю про стихи, все-таки это часть моей профессии. Что же я, идеал теперь, что ли? Он же все это умеет, – кроме того, что относится непосредственно к его работе, – не на высшем уровне, а на среднем. Потом, я же не говорю, что он был круглым отличником в школе и медалистом в университете. Он и университет-то недавно окончил, без отрыва от работы – то есть почти в тридцать два года…

         – Вы так о нем говорите, будто он живой! – хмыкнул Марков и, взяв из специального углубления сгенерированную куриную котлету с неразборчивым гарниром, с подозрением поковырял ее пластмассовой вилкой. – Слушайте, а котлета-то рыбная! Опять отдушки перепутали…

         – А, – сказала писательница без интереса и быстро поправила замявшийся воротник коричневого свитера крупной вязки. – Действительно… Понимаете, некоторых героев я очень хорошо прорабатываю, так что они в моем сознании буквально оживают.

         – Ну, это правильно, – поощрительно кивнул Марков. – Это так и надо.

         – Да… А этого героя я придумала давно, только все думала, куда же его пристроить… И вот представился шанс.

         – Нет, вы, все-таки, молодец, знаете, чем зацепить – меня обе внучки уже задергали, так хотят в этой симуляции побывать и посмотреть на нашего героя-благородного разбойника, то есть сыщика.

         – Да? Ну так пусть хоть завтра приходят, вместе со мной пойдут, а я за ними послежу.

         – Спасибо, конечно… Поглядим. Только вы уж им, пожалуйста, Лидочка, объясните, что это все не настоящее, а симуляция, и что персонажи – не люди, а структуры из нанороботов, управляемые нейронными сетями с серверов.

         – А вы им что, не объясняли этого? – писательница наклонилась и нажала на синем автомате кнопку с надписью «уха». Марков по-стариковски вздохнул.

         – Каждый день твержу. А они, типа вас, обо всех героях как о живых говорят… Только вы-то – понятно, автор, но эти девицы четырнадцати лет… Нина еще ничего, а Настя – ну такой романтик! А ведь они близнецы вроде как, должны быть характерами похожи.

         Лидия молча достала из углубления тарелку дымящейся ухи, с усилием оторвала по ошибке приросший к тарелкиному краю кусок хлеба, понюхала и подняла брови:

         – Куриный суп. С ума сойти. Может, тут просто кнопки перепутаны?

         – Космонавт без ракеты, сапожник без сапог, – досадливо сказал Марков. – Полный зал программистов, едим черт знает что… Пятнадцать лет работаю, ни разу не ел тут нормально.

         – А вы сами возьмите и отладьте.

         – Делать мне больше нечего, как мои внучки говорят… И так от мониторов в глазах рябит. Вы вообще как эти объемные изображения переносите? А вот я как-то больше двумерные люблю – ну зачем мне, чтобы при программировании буквы летели в глаз? Я вас заболтал, вам идти уже надо, – посмотрел он на Лидию, которая, успев быстро заглотать маленькую порцию своей куриной «ухи», медленно переминалась с ноги на ногу.

         – Что? – сказала она. – А, ну да. Я пойду. Всего доброго.

         Открыв дверцу позади синего пищеавтомата, она кинула туда пустую тарелку, и, сутулясь, направилась к лифтам.

         Оказавшись в освещенной скудной желтоватой подсветкой кабине, Лидия увидела свое отражение и, нервно дернувшись, быстро отключила зеркала. Стены стали матовыми. Двери лифта закрылись. Писательница хотела было нажать на кнопку первого этажа, но вдруг передумала и как-то воровато-поспешно ткнула в цифру 18 – это был этаж, где находилась серверная.

         На восемнадцатом этаже подсветки было еще меньше, чем в лифте – тоненький ряд голубоватых лампочек. Блестящий темно-синий пол и такого же цвета потолок и стены отражались друг в друге, множа странные темные пространства. Лидия вышла из лифта в короткий гулкий коридор с высоким потолком и прошла через него в громадный зал без перегородок, занимающий весь этаж. Вдоль его стен тесными рядами стояли пронумерованные сервера, приглушенно завывали мощные системы охлаждения. В самом зале тоже было холодно, как на Северном полюсе. Посреди него, возле столика с терминалом, отслеживающим работу серверов, откинувшись на мягком стуле, дремал бородатый и непричесанный молодой человек в двух свитерах с подогревом, лыжных брюках и огромных ботинках. Ботинки видны были особенно хорошо, потому что дежурный закинул ноги на столик терминала.

         – Вам чего? – тягуче спросил он сквозь сон и шмыгнул носом, видимо, от холода.

         – Хочу посмотреть, как работает нейронная сеть главного героя, она на тридцать пятом сервере, – скороговоркой выпалила писательница. Дежурный повернул голову на один градус.

         – А, Лидия Ивановна… Да все там нормально, если что, у меня бы отобразилось, – он показательно тряхнул ботинком.

         – Я говорю, просто хочу посмотреть, как она работает. На экран ее можно вывести?

         – Да выводите пожалуйста, только потом не забудьте выключить…

         Лидия кивнула и подошла к тридцать пятому серверу, напоминающему внешне большой черный шкаф с утопленным в нем трехмерным экраном. Некоторое время она с какой-то потусторонней улыбкой прислушивалась к равномерному гудению и потрескиванию, которое издавала машина, потом резко оглянулась на дежурного, тихо ойкнула, и, потирая сведенную шею, включила экран. Тот медленно зажегся, и в его объемной глубине, как на дне колодца, завиднелось нечто вроде светящегося рыболовного невода с грузилами, спутанного в большой ком. Невод медленно перемещался сам в себе, образовывая новые ячейки и стирая старые. Нейронная сеть то ли обучалась, то ли обрабатывала какую-то информацию – в запущенной игре было загружено несколько проходных жизненных сценариев, чтобы симуляция, работая вхолостую, усложняла и развивала героев. Лидия прикрыла глаза, глядя на невод. Она пыталась представить, как на четвертом этаже, в огромном зале, который ловко имитирует Москву двадцать первого века, после включения программы носящиеся беспорядочно в воздухе нанороботы структурируются, сцепляются и образуют настоящего на вид молодого человека – высокого, с длинными каштановыми волосами, в кожаной куртке и вареных серо-голубых джинсах, который, только появившись… Что сделает? Если все нормально, то должен как ни в чем ни бывало пойти на свою «работу» – в программу всем героям было заложено нечто вроде воспоминаний об основных моментах их жизней, так что они, условно говоря, и не заметят момента включения… Хотя, как можно вообще говорить «заметит» о компьютерной программе? Лидия усмехнулась – как бы самой не забыть, что все это не настоящие люди…

         Еще раз воровато оглянувшись на дежурного, она сменила изображение нейронной сети на 3Dмодель главного героя. Модель ее не особенно порадовала. Она стояла на крутящейся подставке недвижимо, как фонарный столб, и смотрела в никуда пустым взором больших карих глаз. Смуглое лицо ее не имело совершенно никакого выражения. Писательница досадливо вздохнула, махнула рукой и, пробормотав: «Тоже мне принц. Воплотили мечту, называется…» – выключила экран.

         – Уходите? – проснувшись, поинтересовался дежурный.

         – Угу, – сказала она и, оглянувшись на тридцать пятый сервер, быстрым шагом двинулась по гулкому залу к лифтам.