Здесь записей больше не будет.
Извините.

Если долго глядеть на лягушку,
То поймешь как мир великолепен.
Отчего не пишу я как Пушкин
Почему не рисую как Репин.

Взорвался я б своём уменьи,
Гонорары раздав голодным...
Подобрело бы населенье
И прониклося к земноводным.

Я хочу достать щекою
До твоей колючей маски,
Обволакивать мукою
Семь пельменей твоей ласки,

Растекаться жидким телом,
Пригорая на ладошках,
И остаться, грешным делом,
В твоей жизни хоть немножко.

Сейчас в Эстонии внезапно стало модным обсуждать фильм «Ночной дозор». Я саму комедию не смотрел, но меня постоянно спрашивают, что я думаю об этом мюзикле. Совершенно неожиданно мне подвернулся старый диалог с одним молодым человеком. Полагаю, что мой ответ можно с одинаковой легкостью применить и к драматическому эпосу «Ночной дозор». Итак, диалог:

- И я хотел узнать твоё мнение об этом мульте
- Постнеклассическое направление в выделении сентенций и апробации новой трактовки произведения могут вызвать некоторое отторжение у здравомыслящих индивидуумов, но в то же время следует учитывать, что основной целью реципиента является получение новой информации. В качестве таковой может выступать и новая трактовка, сколь вульгарной или возвышенной она бы ни была. Таким образом, можно сделать заключение, что гиперболизация и метафоризация классических идей с помощью быстроразвивающихся технологий современной жизни может вызвать как восхищение, так и полнейшее невосприятие в связи с четкой персонификацией сегодняшних реалий!

Петя Уточкин хотел пойти на свидание с Леночкой Кудриной, но упал под кровать и застрял там.
"Интересно, где бы я застрял, захоти я пойти, например, на свидание с Ксенией Баяновой", - размышлял Уточкин, стесненный враждебной конструкцией. - "И был бы я более смиренен или, лелеем мыслею похотливой, взалкал?"
Прошло полчаса, кошка и бабушка Прасковья.
- Спаси меня! - закричал Петя из-под кровати.
Свалившееся сверху испуганное тело старушки еще больше ограничило его движения и навело на новые размышления.
Шевеля ртом он пролежал еще час.
"Во-первых, не нужно было постоянно думать о женщинах", - обиделся на себя Уточкин, - "Поучил бы кошку приносить бутерброды...
И вообще, всегда, когда я думаю о них, попадаю в нелепое положение..."
Бабушка Прасковья пошевелилась.
"Давным-давно", - развивал он мысль, - "когда я был свободен, я напрягал свои гибкие чресла исключительно в сторону красивых девиц. Я соприкасался с их розовыми поверхностями в безнравственных позициях и нашептывал в их шевелюры липкие скабрезности.
Жизнь казалась мне бесконечным экспандером."
Уточкин снова попробовал вылезти из под кровати.
"Но силы я так и не накопил...
И вот теперь когда я недоступен населяющему планету социуму во всех направлениях, я благодарен даже безмолвно пахнущему кислой капустой телу бабки Прасковьи. И заговори она сейчас мне в коленку, я радовался бы как дитя на резиновую свинью...
Вот она обратная сторона кровати."
И Уточкин стал размышлять как здорово было бы лежать тут не одному, а с Леночкой Кудриной, а вокруг елозили бы их маленькие дети с собакой, и Леночка подносила бы ему кофе с плюшками, а он чесал бы их всех за ушами...
Бабушка Прасковья уже давно очнулась и ушла. А он лежал и думал себе, и даже вылезать не хотел.
До того ему было покойно и хорошо.

- Привет.
- Привет, привет.
- Хороший день. Прохладно только.
- Угу. "Мороз и солнце, день чудесный"
- Чудесный...
Выдумщик он все таки еще тот был...
- Кто?
- Да Пушкин твой. "Мороз и солнце". Смешно право. Все знают, - никакого солнца нет. А те, кто верит в него утверждают, что оно горячее очень.
- Ну и?
- Ну и то. Как могуть быть вместе мороз и Солнце? Хех.
- Могут.
- А ты откуда знаешь?
- Знаю.
- И что же, и что же? Ну-ка, расскажи?
- Да что рассказывать. Далеко оно, Солнце. Круглое и желтое.
- Ха-ха! Ну, насмешил. Что за такое "желтое" еще?
- Цвет такой.
- Ты видел?
- Нет.
- Ну, а что говоришь тогда?
- Но ведь есть....
- Да, брось! В это можно только верить или не верить.
- Но ведь есть...
- Да что ты заладил "есть, есть". Докажи, что есть?
- У меня нет доказательств.
- Ну и на чем основаны тогда твои знания?
- Мне люди говорили.
- Какие?
- Они ушли...
- Мошенники и аферисты. Знаю я таких, денег лишь бы содрать.
- Они не взяли денег.
- Тогда они к тому же еще и дураки. И что они тебе сказали?
- Что есть закат и восход. Что Солнце крутится вокруг Земли.
- Вот фантазеры! Придумают же. Причем в одной книге напишут, что Солнце крутится вокруг Земли, в другой, - Земля вокруг Солнца, а в третьей, что вообще не Солнце там, а Луна. Мошенники и есть, хоть бы договорились промеж собой.
- Я верю им и знаю, что так и есть.
- Ну ты сектант просто какой-то, чесслово. Никто не знает, он знает.
- Нет, я не один.
- А кто еще?
- Мы не всегда были слепы. Спроси у новеньких. Они не сразу забывают ту жизнь.
- У новеньких? С ума сошел. Они даже имя свое написать не могут, разговаривают на непонятном языке, не могут отличить шагов собачьих от шума ветра. Откуда им знать?
- Но я слышал...
- Ладно. Слышал, нюхал, трогал. Бездоказательно это. Умрем - только тогда и узнаем, как оно на самом деле.
- Да, но только зачем они нам будут нужны эти знания...
- Ну...и сейчас они не нужны.
- Это точно.
- Ну, пока?
- Пока...
...
- А ты знаешь...
- Что еще?
- А я ведь помню...
- Что помнишь?
- Солнце.
- Ой, не начинай!
- Ладно, до встречи.
- Прощай.

Гепард бежал за оленихой.
"Ну, бля, догоню - убью", - злился гепард. Олениха виляла задницей и пускала пыль в глаза.
- Послушай, я же с серьёзными намерениями, - гепард почти достал зубами горячую задницу.
- Дык, и я не из спортивного интереса, - оленихе порядком всё надоело.
- Я умру без тебя.
- Ничче, найдешь другую.
Гепард остановился и достал из холодильника бутылку водки. "Скотина, она и в Африке скотина", - утешился он первым стаканом.
"Животное", - олениха поправила прическу, - "Хоть бы сперва в кино пригласил."
Стервятники стали разлетаться.

Убежать от своих мыслей, убежать.
Чтоб не думать их, не слышать и не знать.
Чтоб не плакать вместе с ними никогда.
Всё вода, на самом деле, всё вода.

"Какие красивые" - подумала бабочка.
- Кто вы?
Мы...
Мы мы...
мы.... мыль....
мыльные......
мы мыльны....
...ные....
пу!....
пу... пу....
мы.... мыльные....
пузы.... ы....
пузыри!....
"Ах, как недолог их век. Даже подружиться не успела."
- Кто вы? - услышала она за спиной....

Мы взяли маленькую мысль,
Надели на нее сюжет,
Портрет, портрет, еще портрет,
И растеклась по древу мысь.

Четырнадцать страниц про дом,
Про сны, про розовый закат,
Чуть-чуть проверенных цитат
И тянем, тянем, как кондом.

А мне милей самая суть,
Когда в ней строк так шесть иль пять.
Успеешь все их прочитать
И поумнеть и не уснуть.

- Здравствуй, Жозефина.
- Здравствуй, Гриша.
- Любишь ли меня?
- Не, не люблю.
- Жестока ты жестокостью огня.
- Да, мир жесток.
- Жесток. Но об одном молю. Будь милосердней...
- Че?
- Добрее, говорю.
- Поди ты... скучный ты, как в нашей речке тина.
- Мы не совпали в жизни этой, Жозефина.
- Какая чушь! Я не лото, чтоб совпадать.
- Ты чудо.
- Ну, пока?
- Прощай. Я буду вспоминать.
- А я тебя не буду...

Мы с тобой переливались
Как рубин и молоко.
В канареек превращались
И летали высоко.

И в заоблачной избушке
Целовались до утра.
Ты и я, Толстой и Пушкин,
Русской лиры мастера.

Ненавижу девушек курящих,
Сигаретой, как гавном смердящих.
Лучше бы какашкой настоящей,
Чем этой вонючкою дымящей.

Хватит, пожалуй, для начала.

Твои розы меня впечатляли
Как дитё бельевая прищепка.
Ты любил меня даже вначале,
А в конце не взмахнул даже кепкой.

От тоски я сморкалась в салфетку,
Отвечала на "здравствуй" "спасибо".
Ты развел меня как малолетку
Накормив своим сладким пласибо.

Не смотрели подруги на слезы,
Выбивали дурь фразою метко...
А он мне дарил синие розы,
А потом развел как малолетку.

Стало сердце неподвижно
И уже не билось,
От него ушла пружина, -
Видно не сложилось.

Видно что-то отлетело,
Где-то открутилось.
Все болело и болело,
И не получилось.

Ах, что за день. Прям праздник. Небо синее.
Соседи сверху трахались с утра.
Душа полна улыбками красивыми.
И даже к лужам* я спокойна и мудра.
----------------------------------
* Ветру, боссу, пробкам, хамству, ценам...

Сколько людей сидит у окошка,
Лелея ростки недоразвитой воли,
Убей в себе кошку,
Убей в себе пони,
Вырежь ножом их с тусклой ладони.

Боль - как стекло. Как жаль, что есть выбор
Красный аквариум или же синий.
Убей в себе рыбу,
Убей в себе мидий,
И подыши ритмом правильных линий.

30 моржей

(Пьеса)



Морж: Нас 30!



КОНЕЦ

Соленой каплею тоски
Куда-то время утекло.
Мечты разбились о стекло
Как полевые мотыльки.

Хоть ешь, хоть пей - не отыскать
Ключа твоей Алисе к дверце.
Иглу сквозь маленькое сердце
На память... И чудес не ждать.

Лежать.. лежать...
И не о чем не думать...
Себя искать
Внутри пустого Шума.
Открыть Ладонь
И изменить Морщины,
Приняв Огонь
На дно своей Пучины.

Какое счастье что есть веник,
И что он может замести.
Не ноет и не просит денег.
Не даст мне грязью зарости.

Годами служит безотказно,
Не посмотри на простоту,
Стоит себе у унитаза
И воплощает чистоту.

Все поэты одиноки,
Их никто не любит.
Пишут свои горе-строки,
И их это губит.

Если б я поэт был
Или поэтесса,
Я б, наверно, умер
От такого стресса.

Я хочу нарисовать треугольник,
Как цветок поставить на подоконник,
Рассказать о всем что в сердце имею.
Жаль что только рисовать не умею.

Мы единое целое с банкой зеленки...
Я смотрю на нее, развалясь на спине.
Она мысли бриллиант на спиртовой настойке.
И она отвечает взаимностью мне.