А пока идут минуты, в левом виске бульсирует, на глазах тяжесть, а утром я сталь невольным слушателем своей виновности. Мне надоело просыпаться от обвинений, с резкой болью в каком-то из позвонков. Дар или способоность мысли сливать на бумагу оставляет меня, даже не прощаясь, а потом может зайти на огонек снова. Так я думаю нельзя. Надо чтото делать.