А пока идут минуты, в левом виске бульсирует, на глазах тяжесть, а утром я сталь невольным слушателем своей виновности. Мне надоело просыпаться от обвинений, с резкой болью в каком-то из позвонков. Дар или способоность мысли сливать на бумагу оставляет меня, даже не прощаясь, а потом может зайти на огонек снова. Так я думаю нельзя. Надо чтото делать.

Жизнь и линия измеряются в шагах, проделанных строго по часам. На моих часах садится батарейка, то ломается механизм. Мне не интересно настоящее, и будующее в определенных местах, прошло я забыл. А если все так, значит и меня нет в этих хрониках. Я затираю, с силой затираю себя. Порой есть желание послать к черту все. Забить на рабочие часы и скрыться от будней, но знаю наперед, что и в 4-х стенах я спать не буду, даже если глаза будут закрываться и тянуть голову ближе к подушке. Вся жизнь, настоящая, сплошной наеб меня самого. никому не хочу портить жизнь. Но я почемуто устал от себя, устал от часов проведенных день за днем. Да у меня нет ни радости, ни скуки, есть только часы на руках. Въебать их чтоли?

Толи память коротка, или я разучился понимать то, что читал еще в те годы. Облако густых мыслей стоит перед глазами, слово ком в горле, плавно подергивая мой правый глаз, в диких конвульсиях. За белыми уже под минус, а у меня словно саванна. Ад, пекло.

Утро с чашкой чая с лимоном и в прикуску пару бутербродов, а голов идет кругом, непонятно от чего, уже сбился со счета, какой день по счету. Все в бешенном ритме, как самба, карнавал, и полное безумство. Я могу простоять часами в ожидании... Знай.

У меня только два дня в неделю, чтобы выражать свои мысли, застиранные до дыр в рабочие будни. Голова расскалывается на множество частей, словно лед при ударе. Большое количество обезболивающего и сверху никотин, как привкус горечи. Я могу и довести себя до нервного срыва. Все. Печаль.

Добавляя строку за строкой, но ничего не происходит, просто слова остаются здесь, прочитанными и забытыми, а если повезет, то ктото сможет их отложить в свой карман. Сны тают как дым, а город все стоит такой же свинцовый и промозглый. На переднем сиденье Джони вспомиает про школьную осень и начала какждой учебной неделе,а я потерялся на заднем, но не спал. Глазха в одну точку, а руки сжаты в кармане, с подступающей тошнотой в горло. Одно понимаю, время проходит, и стрелки на моих часах в два раза быстрее. Это не плохо, ведь мне не хочется помнить всей жизни, всего навсего не хватит памяти.

Одолевает бессоница с наполнением красного в глазах. Дикий голод сожрет меня со всем гавном и даже не поперхнется. В эту ночь что-то не так. Улица пуста, но сквозь двухкамерную доносятся чьи-то голоса. Печаль...

И в моей душе наступила зима. Стук вагонных колес, уносит на немыслеммое расстояние, успокаивает только горячий чай. И то может быть. Я в это время могу заливаться пойлом, разбоваляя в своих легких дым из пачки, и потом минут 10 на холоде остужать свой разум, чтобы как-то совладать с собой. Все так не естественно, что в это можно порерить. И я верю, набирая слова в смс, но стараясь не разбудить.

Получается что я дышу, слишком редко... Когда нет тебя, я задыхаюсь и впадаю в депрессионную спячку, подмешивая алкоголь. Все обостряется когда я знаю что мы в одном городе. Это здорово.

Надоели шептающиеся голоса за спиной. Обиженный взгляд сжигает мои зрачки, и не хватает лавэ, чтобы купить новое лекарство от всего этого, вот поэтому и приходится жить болезнью изо дня в другой день, делая новый шаг за шагом, поднимаясь и опускаясь. Глаза сохнут, а город сыреет от сырости. Вы не должны лезть на мою тропу и оставлять следы в чужой жизни, будто защищая ее. Все бред. Я все начал, но не хочу заканчивать.

слышать тебя по телефону, это одно, жить без тебя это другое.

Можно оставить грязные следы и несчилямое количество ответов, но так и не понять для чего все это. Для чего они обрщают внимание, для чего все эти слова, телефонные гудки и голос из трубки. Я нашел свой ответ, который скрыл во внутреннем кармане. Меня тешит то, что я нужен хоть одному человеку, которому доверяю. 

Холод пронзил меня сквось дыры в вязке, и руки медленно опускались в растянутые карманы в поисках сигареты, чтобы сжать свои вески в тиски.

Пара лишних грамм алкоголя, спасет жизнь. Это уже проверено лично мной. Когда задыхаешься, и хлебаешь свои слюги обратно. Подвержанность холоду, это максимальная причина пристраститься к выпивке по вечерам в гордом одиночестве.

Возьмусь за старое... Буду пролистывать строки, одну за другой, лежа на кирпичном диване, закинув ноги повыше. Буду думать по старому, что все-таки есть оно... Оно самое, что всем не хватает, когда ключи от дома, спрятал твой сосед. Словарный запас на исходе, начинаю путать буквы, забываясь в днях, путаясь в неделях. Стоит порыться в столе, откапывая тайны прошлых лет, это забавно.

Теперь я знаю, что все забывается и также стирается как и у меня, словно ты запрограммирован на это. Печально, но довольно банально. Я был уверен в обратном, но не все надежды остаются надеждами. Бывает и сгорает в руках твоих... Мне нечего писать.

На разных концах одного провода мы будем сами по себе, кто-то эгоистом, кто-то управляет всем миром. Я считаю овец под потолком, а лампа светит в мои усталые глаза, Еще один и начнется новый отсчет все тогоже и и все о том же. Из года в года, я пишу одно и тоже, будто ничего не происходит в 365 дней и ночей. Замкнут в себе, для себя. а на вид так же улыбчив. Это, мое единственное спасение от апокалипсиса  и уничтожения. Пройденный путь в два трека, я оставил и свернул на другую дорогу, думая что ничего не происходит. Все же происходит и я был не прав. Мне не страшно приобретать новые навыки и терять старые, ведь моя память стало слишком избирательной и удаляет ненужные фрагменты без спроса. Целый день проведен дома, но безтолка. Ни одна строчка не прочитана, уже какой месяц по счету. Мечтаю о нежности, во сне пуская слюни. Мне стоит отключиться и перейти на автономный режим.. Выдавливаю из себя очередной треп.Я себе не принадлежу, запечатывая себя в картон.

Я скоро загнусь, задохнусь под утро в холодной росе. Частые спазмы, я не могу дышать, сворачиваясь в эмбриона. И снова это происходит со мной, уже в который раз, сбился со счета. Пытаюсь не замечать резких ударов, и толчков. Это должно пройти, и на лице выскочит улыбка, но большая редкость ведь. Сейчас я сижу в углах по каждую сторону от меня, считая что с чем-то справлюсь, и все обязательно будет хорошо. Все эти бессонные ночи, они все о тебе, я их не посвящаю, бородач с высоты, знает что делать. А мы все ходим под ним, куда уж деваться из этой карты, в которой нет заветной точки отмеченной крестом. Пальцы бегаю по буквам, выписывая пируэты в речевом обороте, который никто не поймет, ведь для каждого свои слова. Пока еще я держусь на чае.

Кто-то обижается, а кого-то самого обижают. Все так неповторимо, аж кидает в холодный пот. Каждый день слышать тебя, это повод проснуться в следующий день. День за днем.

Счастье неуловимо, так неуловимо, за это я бы отдал свое вердце, изрезанное от любовных войн, в которых я не участвовал. А сейчас сижу и греюсь ознобом, под одеялом. Все относительно и параллелельно.

Переполняется чаща грустью, а глаза режет дым. Город пуст в душе, но в нем много народу. Все спешат сломя голову, с кем-то общаются, а я стоял возле светофора, пускал дым и слушал бит, в сердце что-то кололо, не давала времени для остановки, я поглядывал на часы, в ожидании, что это все закончится. Глазами рыскал по тротуарам, искал, но заранее знал, что не найду, не в этом городе, не в этой жизни. Само по себе все же возвращается, куда ты не убегай, но я буду путать пути, до конца, пока стучит сердце. Через тройку часов снова та же комната, что и утром, надо будет снова все менять, хорошо что в столе есть еще пачка чистых листов и черный гель. Пару строк и в мусорку, а потом судорожно курить и вырезать буквы из пачек, а из трубки произносился недовольный тон, будто я не сделал обещанное. Достало, сяду на поезд и съебусь, без заднего адреса. Мысли в голове параноика, исхудавшего от отсутствия аппетита, хорошо что я еще сплю.