Огромный особняк застыл вечером во всем своем величии. Свет уже погас во всех окнах. Ну почти во всех. На первом этаже, в гостиной, свет не гас. Там сидели наемники из отряда «Дикие Гуси» во главе с самим капитаном Пипом Бернадотте. Многие были пьяны после очередной бутылки пива, но Бернадотте пока не притронулся ни к одной. Он очень глубоко о чем- то задумался. Его подчиненные, удивленные немного поведением своего главного Дикого гуся, о чем- то пошептались и ушли, а сам Бернадотте потом выключил свет и пошел бродить по особняку.
А в это время его Вампирчество Алукард заламывал руки и ходил по своей комнате взад- вперед. Он ждал гостя в своей угрюмой и мрачной комнатенке, но при этом на столе стояли свечи и шампанское. Внезапно кто-то спустился по лестнице. Это был Он. Единственный и неповторимый после Виктории Серас. Пип Бернадотте встал напротив короля нежити и тихо спросил:
- Вы меня звали, Алукард?
На лице графа возникла широкая улыбка и он кивнул. Шампанское было налито, свечи догорали. Выпив несколько, Пип захмелел, как внезапно… Холодные губы приникли к его устам, а руки обвили его. Капитан пытался вырваться, но не мог. Сильные объятия Алукарда не позволяли вырваться. Бернадотте закрыл глаза и стал отвечать на поцелуй графа. Дракула же повалил главного Дикого Гуся на кровать, а точнее, на тол, что называлось кроватью и стал раздевать наемника, приникая холодными устами к разгоряченному телу Пипа. Капитан стал стонать от таких поцелуев. Холодные губы Алукарда поднимали в капитане волну удовольствия, которая накатывала на него.
В это время Граф снял остатки одежды с капитана и потом снял с себя всю остальную одежду. И началось… Холод и жар… Огонь и лед...Все соединилось в этой ночи. Наемник обнимал Алукарда и двигался в такт с ним, а король нежити целовал шею капитана и впился в его губы, заигрывая с языком Пипа. Бернадотте же тихо постанывал. Никогда он не чувствовал такого, как раньше. И вот удовольствие достигло своего пика, и в особняке был слышен громкий стон.
Пип спал, положив голову на широкую грудь Алукарда и мирно спал, а граф поглаживал спину наемника и смотрел в потолок. Ночь удалась.