однажды, я исчезну, а ты и не заметишь

точка невозврата

жизнь снова столкнет нас глаза в глаза. и тогда мы не отвертимся.
а она несчастная наверно устала сводить нас, выстраивать дороги, подкупать людей и придумывать обстоятельства.
а она наверно не понимает почему мы такие глупые, у нее на нас с тобой определенные планы.
ну ничего, мы еще побегаем от этих планов, а потом сдадимся.
почему у тебя седеющая щетина? красивая. есть какое то  невероятное обаяние в каждом слове и жесте. стоишь и смотришь мне в глаза. ты замечал, что я погибаю в твоих глазах? что я путаюсь, что я теряюсь, я забываю, что я хотела сказать, я забываю кто я и где я. стареющий джентльмен в этом своя особая красота. нашедший себя, но не нашедший покой. Волчьи глаза, из стороны в сторону поворачиваю голову, но не спрятаться - они повсюду. ты так похож на меня - везде и всюду быстрее, хочу, хочу, хочу и буду, автономно -  но вот только я девочка и помладше лет на двадцать.
мы ходим по кругу - в след друг другу.
мы должны столкнуться.

остановите эти дни, они утекают, ускользают. зыбкие меж пальцев водою.
остаться в минутах и моментах. сильное желание.
пожалуйста замрите, не двигайтесь, станьте длиннее.

быть причиной твоей улыбки - прекрасно.
а за ней весь мир кажется размытым и не нужным.
смотришь мне в глаза - я теряюсь, слова ускользают.
ты похож на волка. ты похож на мой личный смысл.

сжимайте руки на моей шее.
режущее сознание ты.
я знала тебя задолго до того как наши взгляды встретились.
я знала тебя задолго до твоего рождения.
пусть пальцы все сильнее сдавливают мою шею,
пусть оставляют синяки и забирают жизнь.
позже, оказавшись на подушке в моей голове родится мысль:
то самое теплое и нужное - ты.
скользящее по коже ты.
владеющее моими мыслями ты.

через грязное стекло автобуса, в черном небе луна.
я в центр - домой.
я домой, но я все там же и все с теми же.
улыбайтесь господа - вы притягательны как никогда.
я узнаю вас всех по запаху, по прикосновению ладоней.
я две недели живу как должна.
разборы ролей, цели, задачи, действия - в моем мозгу.
странные линии у меня на руках. имена во рту, лица в глазах.
я - точка не возврата.
паранойя? шизофрения?
я не спасусь от людей.

погубите меня.
да-да. именно Вы, брюнет с щетиной.
не смотрите по сторонам, не оборачивайтесь,
да-да. я говорю именно о Вас.

только пожалуйста скорее.
плакать от боли причиненной не Вами - невыносимо.

придумала тебе имя...

5 дней я почти не думаю - не терроризирую себя.
сегодня с самого утра странный день - потом вспомнила: у мальчика-год-назад сегодня день рождение.
скучаю ночному-мальчику. надеюсь на этой недели я увижу его, а если нет...
не хочу больше оборачиваться и рассматривать прошедшие истории.
сессия на актерском это прекрасно. это полное отсутствие свободного времени и губящих мыслей.
главное дышать: вдох-выдох-вдох. я невесомая, а живая.

неделю назад, перед очередной ночью, у меня сжимались легкие и сдавливало связки: должно случиться чудо. я искала, смотрела по сторонам, активное ожидание. но нет, ничего. пусто. и где бы ты не был.
чудо не случилось.
сегодня, пока я крашу глаза, пока укладываю волосы, пока одеваю платье, и  пока улыбаюсь самой себе в зеркало, я уже не жду. я потеряна. я растеряна. рискую погаснуть, так и не вспыхнув.

все не может кончиться, не начавшись,
и раз я ничего не в силах сделать,
пусть высшие силы мне помогут.
так не может быть.
что-то должно случиться.
должно.

моя жизнь состоит из мужчин, чувств, мыслей и желаний.
по крайней мере больше ничего я не замечаю.
еще есть кино, театр, книги, метро, зеркала, платья.
есть наверно надежда и вера где-то.
есть еще ночи проводящиеся вне дома,
и ночи проводящиеся дома за компьютером.
есть еще музыка. много-много музыки.
в моей жизни есть необходимость спать пол дня и не спать ночью.
есть необходимость писать прозу и играть спектакли.
есть необходимость грустить и радоваться.
моя жизнь состоит из смеха, слез и стремлений.
еще из чая, сигарет и любви переполняющей меня.

вся правда в том, что я не знаю из чего состоит твоя жизнь,
а моя могла бы состоять только из тебя.

люди культивируют бездарностей, потому что не знают меня.

приснись мне!
это приказ, сука!

я забываю кто я, и что я здесь делаю это ночью, я не помню ничего, я просто ищу тебя, среди сотен лиц.

однажды я перестану дышать, просто подумав о тебе.

на свете нет таких слов чтобы описать мои чувства.
меня разрывает в клочья, я плачу и смеюсь.
я счастлива и мне безумно плохо.
я слишком сильно заболела тобой.

как последняя сука, буду скулить у твоих ног, милый.
только бы стать тебе нужной, только бы стать тебе кем-то.
я хочу перерезать тебе горло, что бы про нас говорили.
только про нас двоих. нас бы упоминали вместе.
детка, я продам весь этот мир ради тебя.
мне так страшно не увидеть тебя больше.
мне так необходим ты. хотя бы грамм твоего взгляда.
как ты такой появился в этом мире?
как эта планета смогла создать такого человека?
ты в моей крови, перемещаешься по телу, ты везде.
за каждый твой вдох, я пролью тонны слез.
позволь мне стать пылью на твоей дороге,
позволь мне погибнуть в твоих руках.
ты совершенный.

вздрагиваю, медленные повороты головы, я бы дрожала под его руками, отныне и навеки мое любимое время года зима, самая сильная атмосфера отверженности, ненужности, ну и черт с ним, мне нужен весь мир. это не я, это просто такая песня. я эта мелодия, я эти звуки, я искуплю грехи за каждого здесь,я буду распятой за любой грех каждого с таким обреченным взглядом, я знаю кем я была, я знаю кем являются они. я постараюсь погибнуть, пропасть в этой паутине дней и ночей не одной. я заберу с собой всю красоту этого мира. минуты, они танцуют вокруг меня. спрятаться, пока не наступит лето, пока не станет хорошо.  она не прошена, они вечны, он настанет. я сотворю.

замерзшие пальцы, погибаю под взглядами, слишком смешно, но не с теми.
по кругу, царапаю руки, курю и творю.
одинокая, редко ночую дома, по рельсам до будущего, зачем мне это все?
засыпать, в тепло, я люблю атмосферы, даже больше людей.
а люди по-прежнему, и мне так нужны дым и жизнь.
терять друзей не нравится, но если так получается, надо отпустить,
но я цепляюсь мертвой хваткой в тех, кому это не нужно.
смириться, с чем угодно, не умею. не делаю.
нет, как повод для да.
кажется люблю зиму.
зима такая холодная в легких и призывает греть пальцы.
зимой всегда без любви, но обостренными, оголенными холодом чувствами.
мне никогда не раствориться, а когда год назад по дороге к останкино на монорельсе,
так светло и солнечно, еду туда где душа... это прошло,
душа... а где сейчас она запуталась? в каких лицах?
я не умею терять, я не приспособлена к жизни.
счастливая. глубже-глубже, залезаю в душу как под одеяло, так хорошо.
на подушку и смотреть в потолок, в утро, в бесконечность.
я просто хочу спать. я просто должна улыбаться.
этот мир должен сделать меня счастливой.

Рывком, откинув дверь, с каменным лицом ворвалась виновница торжества София:
- Пора, - только и сказала она. А события стали развиваться слишком стремительно.
Асмодей улыбался, лишая жизни старика, который так и не пришел в сознание, вероятно, его сердце остановилось от потери крови еще после первого удара. Асмодей чувствовал себя зверем, он был весь крови, в ушах стоял крик Марты, но сквозь него прорывался и другой крик:
- О, господи! Что происходит! Что здесь твориться? Дедушка! О, господи помоги мне! Кто вы? Что вы делаете!? Не убивайте меня! Мы не в чем не виноваты! Не трогайте меня! Пощадите моих родственников! О, господи! – кричала София, и слово за словом ее голос срывался, переходя на истошные вопли, глаза наполнялись слезами и это были настоящие слезы, которые, накапливаясь в глазах, орошали щеки и оставляли темные влажные полоски на лице. – Не трогайте бабушку! Уходите! Что вам нужно!? Кто-нибудь помогите! Помогите!
Асмодей различал непонятный шум за окном, отовсюду лились звуки, тут же рядом рыдала Марта:
- Асмодей! Убей тогда и меня! Зачем мне жить без него! Убей же и меня! Убей!
Она подскочила к Асмодею, который смотрел на нее безразличными глазами, она трясла его за плечи «Убей меня, убей меня». И Асмодей выполнил ее желание, с видом человека прихлопнувшего надоевшую жужжанием муху. Марта с глухим стуком упала на пол. Глаза ее все еще смотрели, но уже не видели, зрачки были расширены, а лицо превратилось в восковую маску, так быстро она перестала кричать, так быстро человек превратился в кровоточащее тело.
- Помогите! Кто-нибудь! Нет! Бабушка! Нет!  - билась в рыданьях София, но не двигалась с места, ее трясло, но она по-прежнему стояла, вжавшись в стену возле двери.
- Черт! – вырвалось у Деймоса.
- Ну что София? Получила что хотела!? – с видом гладиатора победившего в бою кричал Асмодей.
- Не убивайте меня! Не надо! Чего вы хотите!? Нет! Помогите! – только и слышал он в ответ.
- Что за комедию ты разыгрываешь, а? – не понимал Асмодей, а в голове Деймоса все стало складываться, все постепенно расползалось на свои места.
Крики за окном стали громче, отчаяние внутри Деймоса закипало, и он понял, что пора действовать.
Но, кажется, было уже поздно. Возле двери, в коридоре, во всем доме - были люди. Все трое отчетливо слышали их голоса и шаги. Деймос знал, еще секунда и полицейские, а это были именно они, войдут сюда.
- Вот это ты задумала София? Это?! - Деймос вооружался ножом, понимая что теперь ситуация становится серьезной.
- Ты спрашивал, о чем я мечтаю Деймос? А теперь я отвечу! – она больше не кричала, но внутри нее словно бушевал ураган, ее слова рвали ее на части, она исповедовалась, сдерживая истерику, - Я мечтаю отомстить тому, кто причинил мне самую большую боль в моей жизни! И теперь тебя поймают, Асмодей! Полиция везде, вся полиция этой деревни ждет вас за дверью! Они не войдут сюда! Они будут вас ждать! И тебе уже не выбраться Асмодей! Погибни за мою любовь! Тебя убьют, как ты убил мою душу! Тебя казнят, как ты казнил мои чувства! Тебе уже не выбраться! И тебе тоже, Деймос! Я оказалась умнее, не правда ли?
- Какая же ты тварь! – вырвалось у Асмодея, и он ударил ее по лицу.
- Бедные, бедные мальчики, вы погрязли, - София смеялась как сумасшедшая, - Как только вы откроете эту дверь, что бы выйти от сюда вас схватят они только и ждут, что вы выйдете отсюда. И возле окна тоже. Да, Деймос! Ты можешь не смотреть туда, там вас тоже ждут!
- Ну что же, София, спасибо за информацию, значит, мы посидим здесь!
- Знаешь, когда ты поймал меня в гостиной, ты чуть все не испортил, если бы ты выглянул в окно, ты бы увидел! Увидел сотню полицейских! Если бы ты был умнее, ты бы заметил, что мой план, это просто ловушка! И я даже не оставила своих отпечатков у вас на двери, и никто не видел нас вместе! Марко – полицейский, он выставит все так, что вы ворвались в дом с целью ограбить бедных старичков, а он случайно услышал мои крики о помощи, проходя мимо, и вызвал подкрепление! Я специально просила его ждать у дверей, что бы я могла поболтать с вами, мальчики, а теперь идите – удачи! Но Марко не даст вам уйти!
- Какой еще Марко? – злился Асмодей.
- Поверь мне Асмодей, не только в тебя могут влюбляться! Но именно тебя казнят! Вам уже не выбраться! Ради этого я погубила своих родственников, но теперь вам точно не выбраться! А я любила их! Но отомстить тебе, Асмодей, самое большое счастье в моей жизни!
Она снова начала смеяться, то и дело, повторяя «Вам уже не выбраться!».
Паника охватила Асмодея, он словно окаменел, но Деймос мыслил трезво и был решителен как никогда:
- Ну что же братишка! Не выберемся, так попробуем! – подбадривал он друга, а в голове его рождался план: если полиция толпиться у главного входа, то значит, они смогут выбраться через дверь на задний двор, остается только надеяться, что они справятся с теми, кто находятся возле кухни.
- Пошли! – прошептал он, но тут же остановился, - Нет, еще секунду.
Вокруг Асмодея все кружилось. Сесиль. Если ему суждено умереть, пусть он будет думать в этот момент о Сесиль. Его поймают, его поведут на казнь, его казнят, а он будет думать о ней. Вот зачем он нашел ее, что бы знать, о чем думать перед смертью. Все плыло перед глазами, но он различал, что делал Деймос:
- Прости, София, но я не оставлю тебя здесь! – он воткнул нож ей в горло. И снова кровь. Много крови.
- Асмодей, я все равно, люблю… - шептала она, не имея сил кричать. Медленно опираясь на стену, она опустилась вниз, она кашляла кровью, и еще сопротивлялась смерти застывшей перед глазами.
- Ну что же ты Асмодей? Ответь ей что-нибудь!
- Пошла она к черту. Давай выбираться от сюда.

дельше

Этим вечером, сидя в остерии Асмодей признался Деймосу, что влюбился, чем рассмешил его.
- Что смешного? – злился Асмодей.
- Ты меня удивляешь, тебе бы давно стоило это понять.
- Я хотел быть уверенным, и теперь я уверен.
- Это прекрасно. – Ухмыльнулся Деймос. – И даже слишком прекрасно, мой уверенный друг.
- Я не вижу повода для твоего сарказма. Ты бы лучше думал, где будешь деньги искать для своей прекрасной Мери, если действительно решил ей помочь.
- Не напоминай мне… - угрюмо произнес Деймос.
- Ну почему же? Мне интересно узнать, как ты собираешься  со всем этим разбираться.
- Пока не знаю…
- Здесь нет банков, что бы их ограбить, и нет богатеньких дядечек, что бы уменьшить их богатство, так как же ты поступишь?
- Заработаю.
- Правда? – рассмеялся Асмодей. – Да ты хоть один день в жизни работал?
- Ну, не заработаю… но как-нибудь найду. Ты не переживай, я сам разберусь, у тебя все хорошо вот и радуйся.
- У меня тоже все не хорошо. Сесиль, не может уйти он мужа, не может бросить сына, не может не помогать родителям. А мне что с этим делать? Я… люблю ее. Я тоже ей снился. Как можно в это поверить? Мистика.
- Колдовство. – Улыбнулся Деймос.
- Я рад, что это тебя забавляет.
- Да нет. Это здорово. Я может даже, завидую тебе. Я так давно не влюблялся.
- Влюбись.
- Как будто чувства можно контролировать.
- Знаешь, я тут подумал… Если бы не ты, мы бы не оказались в этой деревне, и я не нашел бы Сесиль.
- Рад, что мог. Но тогда я бы не нашел себе столько проблем.
- Это не твои проблемы.
- Уже мои.
- Ну, тогда удачи.
- Спасибо, Асмодей. Пойдем лучше домой. Хочу выспаться - у меня завтра сложный день, я должен придумать, где взять денег.
И они направились к выходу и в дверях столкнулись с тем человеком, видеть которого им хотелось бы меньше всего.
- София! – выдохнул Деймос, видя ту самую девушку, которая любила Асмодея, а он сбежал от нее. Видя ту самую девушку из города Фоссано, где он убил несколько человек узнавших в нем и его друге преступников сбежавших из тюрьмы, видя ту самую девушку, которая теперь знала все о нем и Асмодее и могла спокойно выдать их местной полиции.
- Деймос! Асмодей! – удивленно проговорила она, и, вникнув в новые обстоятельства, улыбнулась. – Привет! Как я рада вас видеть!
Она дружески обняла сначала Асмодея, а потом и Деймоса.
- К родственникам приехала? – пробурчал Асмодей.
- Да нет! За вами следила! – она рассмеялась, - Ну конечно к родственникам. Какая неожиданная встреча. Рас уж встретились, может, прогуляемся по деревни, поболтаем?
- Как же мы можем отказаться? – печально сказал Деймос.
Они вышли на улицу, София, кажется, совсем поняла, что эти двое ребят в ее власти, и вела себя чрезвычайно уверенно и нагло. Деймос тихо шепнул Асмодею:
- Может, задушим ее где-нибудь в подворотне? – А потом уже громко спросил у Софии, - ты родственников уже приездом обрадовала или не успела?
- Деймос, я не буду. – Тихо сказал Асмодей, - ради Сесиль не буду, а ты вспомни про Мери и ее мать.
- Да, уже обрадовала! – улыбнулся София, - кстати, о родственниках… о них то мы с вами и поговорим. Но не сейчас, пойдемте к вам домой? Говорят, вы остановились в неплохом доме? Как ваши научные работы? Много нашли интересных растений?
- Много, - пробурчал Деймос.
И они в молчании дошли до дома, а там то чуть позже София и выложила им свои карты:
- Как дела, ребятки? – радостно спросила она, присаживаясь на диван.
- Что ты от нас хочешь? – злился Деймос. – К чему этот цирк?
- Какой ты грубый, мог бы мне чаю предложить и рассказать что нового в твоей жизни…
- Что тебе надо? – Деймос, кажется, больше не мог терпеть спокойствие Софии.
- Мне интересно узнать, как поживает мой любимый Асмодей, ну и ты тоже…
Деймос выйдя из себя, замахнулся, чтобы ударить ее, но тут услышал ее крик:
- Убийцы! Убийцы!
Асмодей схватил Деймоса и отвел его в сторону:
- Деймос, иди, сделай нам чай.
- Я убийца? Я убью ее.
- Иди, сделай чай, понял? Успокойся.
И Деймос напряженно, сжигая Софию глазами, ушел в кухню.
- София, пожалуйста, давай поговорим нормально, – прошептал Асмодей.
- Я это и пытаюсь сделать, - обиженно проговорила девушка, а потом добавила, - ты стал еще красивее Асмодей.
- Спасибо.
- Так как дела?
- Было нормально.
- Это хорошо, надеюсь вам здесь нравиться больше чем в Фоссано, и вы не станете плохо себя вести.
- София, я не понимаю, к чему ты это говоришь.
- Это все к тому, милый, что вы оба теперь в моей власти. Захочу, у вас все будет и дальше хорошо, а захочу, окажитесь тюрьме. Если хочешь убить меня прямо здесь - давай, Марта и Джаннино знают, что я пошла к вам. Так что если есть желание получить смертный приговор – действуй.
- Никто не будет тебя убивать. - Быстро проговорил Асмодей, у которого при мысли о смертной казни мурашки побежали по телу.
- Отлично, милый. Знаешь, я когда вас увидела, мне даже стало немного страшно… А потом, я поняла, что вы в моей власти… Особенно ты Асмодей. – она подошла к нему и приобняла его. – Почему ты сбежал от меня? Ты не представляешь, как я любила тебя. Может, я это и сейчас чувствую.
Ее лицо было совсем близко к лицу Асмодея. Она потянулась к нему, что бы поцеловать, и Асмодей был не против этого. Чтобы спасти их с Деймосом нормальную жизнь, он был готов почти на все. Казалось, уже через секунду она его поцелует, но тут рассмеялась:
- Ты серьезно подумал, что так просто от меня отделаешься? Глупенький. Мне нужно от вас немного больше. Совсем чуть-чуть. Вам несложно будет мне помочь, - тут она замолчала, вошел Деймос с чашкой чая, - ты сделал мне чай? Как мило, – она улыбнулась.
- Я сделал себе чай. Хочешь чай? Иди и приготовь.
- Мог бы быть и повежливее, но я привыкла, что у тебя такой характер.
- Он у меня не такой.
- Деймос, заткнись, - оборвал его Асмодей, а потом добавил, – пожалуйста.
Деймос обиженно молчал, а София продолжила.
- Я хотела вам предложить небольшую работу. Так, пустяк. Выдели дом моих родственников Марты и Джаннино? Правда, красивый? И на главной улице. У них денег куры не клюют, но делиться ими они не любят. А мне бы их щедрость не повредила, я, знаете ли, решила перебраться жить сюда. Но быть иждивенкой не хочется. Мне бы моих родственников… Мне бы от них избавиться.
- И что ты хочешь? – спросил Асмодей.
- Маленькое одолжение в обмен на мое вечное молчание о том, кто вы такие.
- И что мы должны делать? – настороженно поинтересовался Деймос.
- Убейте их.
Повисло молчание, но скоро София продолжила.
- У меня будет свой дом, много денег, я буду счастливой и обеспеченной дамой, а вы будете продолжать жить, как праведники-биологи. Кстати, вы не думаете, обо мне плохо… Я люблю свою семью, но деньги больше.
- Мы не будем никого убивать, - ответил Асмодей.
- Я заплачу. И заплачу хорошо. Вы сможете либо поверить мне и жить здесь, либо уехать, куда заходите: с деньгами вам везде будет рады.
Когда речь зашла о деньгах, и Деймос и Асмодей начали сомневаться в решении никого не убивать.
Деймос вспомнил про Мери и ее мать Джульетт, он так отчаянно хотел помочь им, и вот теперь, когда представилась возможность раздобыть денег, он уже не знал, как поступить. Софии верить нельзя, она может подставить, но желание раздобыть денег было велико. Убивать кого-то, вновь вернуться в прошлое, снова губить свою душу, ему было страшно. Разве это помощь, спасти одно человека, убив двоих?
Асмодей думал о том, что деньги могли бы помочь Сесиль обеспечить ее родителей, и тогда бы он уговорил ее уйти от Мишеля и быть с ним, он сам позаботиться о Карлосе, он был готов на все ради этой женщины, но верить Софии, обиженной и униженной им, было нельзя. Он сомневался и не знал, как быть.
- Ну, так как? – прервала их раздумья София.
- У нас нет причин тебе доверять. – Проговорить Асмодей.
- Милый, ты не веришь мне на слово? Правильно делаешь. Но тут все честно. Беретесь?
- Дай нам подумать. – Спокойно сказал Деймос.
- О чем думать? Либо тюрьма, либо убиваете мои родственников и живете счастливо с деньгами.
- Нам надо подумать. – Подтвердил слова своего друга Асмодей.
- Ну, как скажешь, милый, - и она, улыбнувшись и поцеловав в щеку Асмодея, вышла в дверь, сказав напоследок всего несколько слов.- Даю вам завтрашний день на размышления, а потом, жду решения.

дельше

Абсолютный мир.
Каждому вдохновению придет свое время, каждому непризнанному воздастся.

 - Ты лежишь на песчаном берегу, сейчас ранее утро, вокруг никого нет, теплая вода касается твоих ног, утреннее солнце приятно греет кожу, в синем-синем небе…
- В голубом.
- Что?
- Пусть в голубом-голубом небе.
- Ладно. И больше не перебивай. В голубом-голубом небе летают птицы, они поют.
- Чайки. И они кричат, а не поют.
- Откуда я знаю, какие там птицы? Я что был на этом песчаном берегу? Эй, не открывай глаза!
- Асмодей, не злись. Плохо у тебя получается.
- Ну и отстань.
- Ведешь себя как ребенок. И не злись. Плохо у тебя получается. Давай лучше я. Закрывай глаза. Ты стоишь посреди дороги через поле, дует ветер - слабый теплый ветер, и кругом тишина, ни одного звука не слышно. Открытая местность, ты осматриваешься, и вдруг бежишь в поле, ты кричишь: ааа. Но не звука в ответ. Ты падаешь на траву, ты чувствуешь запах земли…
- Ладно, Мери, хватит.
- Ну что опять не так?
- Надоело. Глупая игра, кстати. И когда уже Деймос придет?
- Он твой друг, мне то откуда знать, вот он придет, ты и узнай, где он был…
Мери не договорила, поймав сердитый взгляд Асмодея. Она познакомилась с ним только сегодня, но уже была наслышана про него. Он и его друг появились в этой деревушке вчера вечером и сильно выделялись среди окружающих их людей, маленькая деревня Риковиларе никогда не встречала настолько отличающихся от местных жителей гостей. Брюнет Асмодей и блондин Деймос – два разных, но одновременно удивительно похожих друг на друга человека вызывали у каждого жителя деревушки неподдельный интерес. Что привило их в Риковиларе, откуда они, кто они друг другу - ответы на эти вопросы не знал никто.

дальше

я всегда предпочитала что то бодрящее, но мама подсадила меня на транквилизаторы.

пока курт кобейн интересуется насколько я несчастна, я в поисках дофамина хочу научиться спать с открытыми глазами.

Бегбедер сказал: нам внушают желания, которые нас удручают.
я готова это подсократить: желания удручают.
самый счастливый человек это тот, кто ставит себе достижимые цели.

сколько я не спала? это разве важно? мне все равно прекрасно.
ночи в художественном, кино-кино-кино. про криминал. истинная любовь.
у меня красные глаза и я в шестой раз прочитала 99F и в седьмой раз подряд слушаю Three Imaginary Boys.
у меня в голове лето, упасть бы в него, и тонуть-тонуть-тонуть. в новой атмосфере. погружаясь. я всегда с головой. что-нибудь еще? каппучино роки-роуд 350 мл. где я, кто я. это лето, детки. это лето. кино, проза, спектакли, песни. кэн ю хелп ми? танцуй канкан, бродяга.

бессонница меня смешит.
у меня просто сломалась засыпалка.
я дописываю роман и прихожу от этого в ужас/восторг(вариант на выбор).
я тону в музыке. сутки на пролет.
слишком много музыки. невероятно много. нравиться.
кружится голова.

мне кажется, у меня что-то типо кризиса среднего возраста.
я залезаю в старую пижаму и ничего не хочу, и ничего не интересно.
слишком мало полезного, для тех циферок что в паспорте, я сделала.
депрессия. истерика. отчаяние. трясет. пью таблетки, не помогает.
давненько мне не было так херово. и тем более без очевидной причины.
я не готова взрослеть. я весь вечер плачу, и не с кем поговорить.
некому это даже рассказать. перед собой за это стыдно.

Dear diary, day ten of day ten's desert scene
It's an odious thing
And it's awful, awful, awful
Dear diary, I fear I've seen
those things I've seen
Say pretty please cause god is listening
And we all fall in the big empty

Здесь солнца нет.
По венам пыль.
Зашкаливают датчики.
Я из тех у кого нет тормозов.
Опасно.

В темноте ночного воздуха мои тайны перебираются в твои глаза.

ненавижу его за то, как он говорит, и что он говорит, за то как он смеется и как ходит, за весь его характер, за его лицо, за его определенность в жизни в его возрасте.
рядом и чужой. путаются слова и мысли. нельзя и поэтому хочу. невозможно и поэтому жажду. не случится и поэтому ненавижу и люблю.
кричать хочется. ах как ты можешь так со мной.
все возвращается. ты уже был и у тебя уже есть имя.

я люблю людей, я так люблю, что мои легкие сжимается,
а на лице появляются странные гримасы,

я рву душу в клочья и запихиваю ее в людей,
что бы потом видя этих людей хотеть плакать о том,
что часть моей души не со мной.

меня захлестывает мой темперамент.
я не могу его сдержать.
у меня прогрессирует эгоцентризм - это часто бывает у маленьких детей.

последний день осени. последние минуты. все проходит.
уже не как раньше. но только я все та же.
или нет.

если сделать стойку на голове, перестает болеть живот.

все теряет смысл, остаются только слова.
я маленькая, и глупая, я все неправильно делаю, что я даже думаю неправильно, а он не может меня осудить, потому что сам дурень, и ему уже пора что-то серьезное делать в жизни, а я играю с людьми как с игрушками, запах малины, откуда он? это от меня так пахнет, а еще корица. в воздухе чуть-чуть дождя и моей любви. карие глаза актуально и странно. никогда не любила кареглазых, ты никогда не любил блондинок, а я не блондинка полтора года назад у меня были черные волосы, а у тебя свой цвет, потому что ты мальчик, а я девочка - маленькая и глупая, я совершеннолетняя, нет, нет, совершенно-наивная, было бы хорошо, если бы это было так, какая разница, обними, обними, обними. пусть станет тепло, утону, побудь хорошим, со мной и для меня, мягким и пушистым. сумеешь. ты не слизкий и холодный. ты мой плюшевый медведь. расскажи мне сказку, ты не знаешь сказок? а я знаю одну… - тебя.

я люблю то, что меня ломает, я люблю фильмы, которые разбивают мне сердце, и заставляю по-новому смотреть на все вокруг, я люблю музыку, слушая которую мне хочется рыдать, потому что на эти звуки отзывается моя душа, люблю книги, после которых мне начинает казаться, что нет смысла создавать что-то свое, нет смысла читать что-то другое, ибо это гениально, я люблю спектакли, после которых я раз за разом все больше влюбляюсь в театр, я люблю пистолеты, париж, риквир, и множество всего, но больше всего я люблю кое что другое. и вот тут все останавливается.
это объясняется химической реакцией. это, было и есть всегда. это моя одержимость, моя панацея и моя беда. но в основном, это самое большое счастье в моей жизни. красота. я вижу это в тех, в ком другие не видят, я поглощаю ее, я ей живу. лица, лица, лица я выбираю среди миллионов, определенные пару глаз, нос, щеки, рот, скулы, брови, лоб, и как это все проникает в мою голову, заставляя думать о совершенно незнакомом человеке... как это заставляет кричать меня о красоте, которую вижу я, как это заставляет любить. я чувствую себя маньячкой. и вот истерика, и внутри все меняется, взрывается, бурлит, закипает, рвется, выворачивается на изнанку, и вот меня трясет, сердце отбивает чечетку, в глазах все горит, весь мир крутится в другую сторону и я тону, погибаю, а сейчас здесь с одной целью любить это красивое лицо. и все остальное меркнет, я есть я, и я в этом. и это не является нормой. это до конца не объяснить, я роюсь в себя и пытаюсь понять, а надо ли. психическая болезнь. я не хочу лечиться. а ее и не вылечишь. мрак. мрак. мрак. жизнь, что бы любить
и я не ставлю тут точки

к чему снится Бегбедер?

Я заблужусь в твоих ресницах,
там, где не будут петь синицы.
Пиявки не выпьют теперь твою кровь,
она ведь во мне, как и любовь.

Твой воздух мне выдохом в легкие пал,
ты больше не дышишь, у нас ж ныне - бал!
Здесь черт развлекался. Он верит в тебя.
А карие глазки погубят шутя.

Твои братья волки сжирают меня,
и ты подключайся, ну что же ты, а?

Опять попрощались, который там час?
Мои вены дрогнут... ножом ли сейчас?
Овечки нашепчут тебе про меня,
но ты успокойся, я вечно жива.

поздравляю сучка. с совершеннолетием тебя.
и все равно, ты мой самый любимый человек, ты же знаешь, что в любом случае, какой бы ты не была, я от тебя никуда не денусь. знаю все твои минусы... но и знаю что ты такое и верю, отчаянно верю во все, что ты делаешь. нет даже не так, я верю во все, что ты думаешь в каждую глупость, ибо и она гениальна. я знаю что будет, и как будет, и как с этим будешь справляться ты, но дело не в этом. все дело в том, что я желаю тебе не растерять вот это все внутри себя(а ты и не растеряешь, это я тоже знаю) еще желаю перестать бояться и делать все как кажется нужным, преодолевай себя, вопреки себе будь собой. просто помни, что я навечно с тобой. люба, я с тобой. а больше нам ничего и не надо. люблю тебя моя девочка. совершеннолетие это не так плохо, да и какая разница какой возраст?это все не важно. ты родишься вот вот. ибо ты родилась в 3. я люблю тебя. с днем рождения.

лучше меня, меня никто не поздравит. от франка и октава в одном лице, той, что люба. самой себе. поздравляю меня.

тежело дышать

мне снилось что одного дорогого для меня человека убивают.
это заранее спланировали, в определенной комнатке в определенное время этот человек должен придти, что бы потом уже никогда никуда не пойти. я где-то была, я знала об этом, я пришла что бы попрощаться с этим человеком, я кажется даже видела фото в контакте этого человека, где этот человек написал, что-то типо "прощайте". почему и зачем, я не знаю. этот человек, а это даже не красивый мужик, это вообще девочка, и я бы даже не назвала ее моей подругой. но в общем это очень хороший и важный человек для меня, или раньше таковым являлся. она приходит не одна, приходит несколько ее друзей что бы попрощаться с ней. а потом она заходит в эту дверь и ее там убивают. я не все помню, но этот сон, наверно он был очень впечатляющим, потому что я проснулась посреди ночи и долго плакала, сама этого не хотя. такое со мной впервые.
очень странно.

не зря придумали это слово - божественно.
оно словно созданно для того что бы описать сегодняшний вечер.
Джон Конглетон, пейпер чейс.
я так их люблю. я такая счастливая.
его карие безумные глаза, гитара и музыка от которой сердце выпрыгивает из меня.
кровавая мери и парламент. и Джон, Джон, Джон, Джон. эта музыка кровь в моих венах.
что еще надо?

девочка-провокация, а сижу взаперти

я не сломала тебе жизнь?
да просто я тебя не любила.

закопайте меня
закопайте
пустыня и зыбучие пески, болото, погребите, закопайте.
смерч, буря, землетрясение, пожар, лавина, торнадо.
закопайте меня
закопайте

По улицам бродил Дождь. Он смеялся, глаза его горели - сегодня он был как никогда счастлив. Он вскидывал руки вверх и в небе сверкали молнии. Наивный Дождь прыгал по лужам, душа его пела, а стук капель по асфальту был его голосом. Дождь улыбался прохожим, которые совсем не хотели его замечать, прячась под зонты. Этим вечером от Дождя было невозможно скрыться, он был везде, такой прямой и откровенный, чистый и бесконечный, кудрявый и сероглазый.
Она выбежала из подъезда своего дома, а следом за ней Он. Они ругались, Он пытался Ей что-то объяснить, но Она не хотела слушать. Он клал руки Ей на плечи, но Она сбрасывала их. Она бежала от Него, а Он пытался Ее остановить. Дождь видел все это, и удивлялся, разбрасывая молнии и поливая все вокруг, ему было не понять людей, ему было хорошо и весело, а скандал, который он наблюдал, был для него веселой игрой.
А Он устав уговаривать Ее, развернулся и ушел в дом. Она тихо села на скамейку и закрыла лицо руками. Дождю показалась это действие таким милым, что он легко ступая по промокшей планете, пошел к ней. Дождь аккуратно погладил ей волосы, сделав их мокрыми, Дождь бросил несколько молний рядом с Ней, что бы заставить Ее улыбнуться. Но Она почему-то испугалась, убрала руки от лица и вжалась в скамейку. Дождь тихо покрывал теплыми каплями Ее лицо, нежно касаясь лба, глаз, носа, щек, губ.
И вдруг Она улыбнулась, вскочила со скамейки и подняла голову вверх, подставив лицо небу и Дождю. И вдруг Она засмеялась, и побежала куда-то вперед, и Дождь засмеялся и побежал за Ней. И казалось, целый мир преобразился, наблюдая за счастьем человека и Дождя. А Дождь трепетно ловил Ее и обнимал мокрыми руками, целовал Ее холодные щеки и они снова бежали, куда то вперед. Но вдруг Она остановилась и странно посмотрела на Дождя, не на капли бегущие по воздуху, а на самого Дождя. Она оглядела его и удивленно улыбнулась. Дождь не понимал, что происходит, не ужели Она видит его? Никто не видит, а Она увидела? Он медленно пошел к ней, а Она смотрела в его мокрые глаза – да, Она действительно его видит. И Дождь обнял Ее, а Она мокрая насквозь сама прижалась к нему. И Дождь закружил Ее, держа в своих руках. Этот вечер был для Дождя, каким то магическим, Она шептала что-то ему на ухо и смотрела не сквозь него, а на него.
А потом вышел Он и подошел к Ней, упрямо обнял, стал извиняться, и спрятал от Дождя под зонтом. А Дождь как маленький глупый ребенок не знал в чем дело, он стучал по зонту своими каплями и растеряно улыбался, не понимая, почему Она больше не хочет с ним играть. Она слышала, как Дождь барабанит по зонту, и от этого ей стало нестерпимо больно. Только Дождь Ей нужен, только Дождь, а не этот человек. И оттолкнув Его, она побежала на встречу Дождю. И Он пошел домой, думая, что Она, как маленькая девочка побегает под дождем и еще вернется. А Дождь кружил Ее, заставляя улыбаться и делая Ее такой же счастливой, как и он сам.

закончился этот бесконечный день, а я разучилась жить по-другому.
тяжело переживаю этот сегодняшний совсем другой новый день.
у меня как то разом отобрали так много всего важного, и оставили выбираться.
так много людей остались позади и теперь буду ждать межсессионные занятия - но это все не важно.
занятия, ежедневное подобие творчества, занятия, такие нужные и интересные - но это все не важно.
место которое мне стало воистину настоящим домом, где я спала и просыпалась, обедала, пила чай, пила и коньяк, и шампанское, ходила покурить, пела, танцевала, было счастье, слезы - но это все не важно.
важно только одно - со всем этим я оставила в бесконечной дне человека:
я готова описывать его вечно: карие глаза, щетина, темные волосы, высокий и хриплым голосом.
его не любят как человека, но хотят как мужчину.
он один из самых красивых людей, которых я когда либо видела. он мой самый красивый.
его мысли, они мне нравятся и я ценю все в нем, всю его жизнь, все что он делает и говорит.
идеальный отрицательный герой, чертовки притягательный.
мое внимание на нем, поэтому и ругают на мастерстве, что я не внимательна.
а я внимательна - но я все в нем.
еще у него отличная фамилия. люблю фамилии которые имеют значение.
и кажется люблю его.
вспоминаю все что с ним связанно и потихоньку собираю образ,
что бы было легче, что бы как то про жить эти три месяца. но я все равно найду его.
и как бы не было, я добьюсь не его(об этом можно только мечтать), а возможность его любить.

у меня теперь в голове совсем не мальчик птичка, а абсолютно другой человек. мой бесконечный.
а вся учеба в театралке как один бесконечный день. еще чуть-чуть и все, сессия закончиться.
а я по-другому разучилась жить.
будет трудно.
а еще труднее будет не видеть его. моего бесконечного.
его не было два дня... а сегодня он приехал. и я стала наивная, счастливая. я почти летала.
кажется влюбляюсь. он безумно красивый с хриплым голосом, гениальными мозгами и таким взглядом, от которого вся моя сущность меняется, я превращаюсь в существо только и способное что смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем, смотреть на него, слушать его, думать о нем...

во мне любовь. ее так много, что она разрывает меня изнутри. она кипит и бурлит, заставляя быть хищницей. она в рецидиве, она горит, разрешая бессовестно менять фаворитов и пристрастия. она рисует мне счастье как только я закрываю глаза. она заставляет ползти на запах мужского парфюма, сходить с ума по цвету волос на голове и длине щетины на щеках.
во мне тоска. она сжигает щеки солеными слезами, она чистит душу, и делает меня интереснее. она отличает меня от других, заставляет выделяться из толпы. она греет, она закрывает глаза, что бы любовь могла рисовать счастье. она сгибает мою спину, и размазывает тушь на ресницах. она такая родная горит у меня в глазах.
во мне жизнь. она состоит из любви и тоски. она светится, делая меня бесконечной планетой. она позволяет быть.
и я есть.

третий день я не расстаюсь с небом.

думаю о птичке.
у меня всегда чувства в определенных обстоятельствах:
в останкино мы с мальчиком из прошлого целовались в курилке между звонками массовки,
сейчас птичка улыбается мне, касается меня, в рамках упражнений на актерском мастерстве.

устала, замучилась, меня сегодня съели(этюды, этюды, этюды, мы не люди, мы не люди, мы не люди) и мне было по настоящему плохо и страшно. хочу спать. но еще 10 дней до конца сессии, а потом я буду безумно скучать по всем этим людям - мои однокурсникам, по занятиям, по педагогам, по атмосфере, по этому особенному, моему, миру.