- Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие, как будто сегодня что-то случится, - сказала Лера, когда он наклонился поцеловать её перед уходом.
Рики улыбнулся.
- Женская интуиция?
- Не знаю, просто как-то странно…
- Думай о хорошем, - снова улыбнулся он и ещё раз поцеловал её в плечо. – Я побежал.
Лерочка поставила в духовку мясо, взглянула на часы и торопливо пошла одеваться, оставалось всего полчаса. Она достала из шкафа два платья и задумчиво закусила губу. Голубое ей очень идёт, но нельзя не признать, что чуточку полнит. А чёрное для сегодняшнего дня кажется несколько мрачноватым. Всё-таки 5 лет вместе – большой праздник. Таким образом, выбор был сделан в пользу голубого.
Лера торопливо оделась, подобрала перед зеркалом волосы. Светлые кудряшки улеглись послушно, и только две, короткие, выскользнули, как всегда, из причёски. Лёгкий макияж. На ноги – туфельки. Придирчивый взгляд на маникюр – порядок, к счастью. Ну, всё! Лера посмотрелась в зеркало, улыбнулась себе и пошла сервировать стол.
Она готовилась к этому дню, обегала в поисках подарка все магазины, прикупила комплект нового нижнего белья, приобрела свечи, шарики в виде сердечек и прочую, милую влюблённым сердцам, ерунду. Почему-то Лера не сомневалась, что сегодня произойдёт ещё что-то, но только сейчас догадалась что. Недаром мама Рики на днях между делом поинтересовалась размером пальца Лерки. В пятый, наверное, уже раз протирая тарелки, Лера улыбнулась. Критически оглядела столик, достала вино, придирчиво подула в бокалы, словно за полчаса, прошедшие с их протирания, на них могли осесть горы пыли.
Так у них с Рики всё хорошо и ладно складывалось, что Лера, думая об этом, даже немножко тревожилась. Ну не может быть всё так хорошо! Познакомились, когда оба учились в КАСТе на первом курсе. Понравились друг другу, влюбились. Потом решили жить вместе, купили квартиру. Казалось, они друг другу подходят идеально. Рики был убеждён, что работать должен мужчина, а Лера не рвалась в феминистки. Он охотно помогал ей по дому, если она просила, а она спокойно воспринимала его друзей. Не было, как ни странно, даже конфликтов с будущими свекровью и тёщей. Мама Леры называла его Ванечка, а его родители и вовсе считали, что сынку привалило счастье. Цапались иногда по мелочам, но дольше нескольких часов дуться друг на друга были не в состоянии. Так и жили. И Лера была счастлива, это был её человек, тот самый, один из миллионов. В будущем году планировали завести ребёнка. Лера снова улыбнулась и взглянула на часы. Сейчас придёт.
Принюхиваясь к доносящимся из кухни запахам буженины, Лера рассеянно нажала кнопку на телевизионном пульте.
- …произошло сегодня на проспекте Ленина. Автомобиль марки «Ауди», номер С650ВТ, несколько раз перевернувшись через крышу, врезался в бетонное ограждение. Водитель скончался на месте.
Какой-то рваный кусок железа, словно вросший в бетон, просунувший в него свои стальные изломы. Носилки, покрытые белой простынёй, с человеческим телом под ней… На заднем, раскрошенном мелкой мозаикой, стекле, болтается резиновый смайл, её подарок ему на день рождения. Мигалки скорой.
Лера не осознавала, что уже с минуту воет протяжно, на одной ноте, вцепившись ногтями в волосы. Потом выбежала из комнаты, стала лихорадочно, роняя стулья, искать телефон. Наконец он нашёлся на своём обычном месте, она забыла, что положила его туда… Она не могла вспомнить семизначный номер и тыкала ногтями во все кнопки подряд, пока в окошечке не высветилась фотография любимого. Сохранить, изменить… Лера продолжала бестолково, как безумная, водить пальцами, нажимать на все кнопки подряд. Вызвать… Да-да, вызвать… Длинный гудок. Вызвать, вызвать… Гудок…
- Пожалуйста, - бормотала Лера, сидя под вешалкой и умоляя кого-то. – Пожалуйста…
Гудок…
- Пожалуйста…
Гудок… Пауза. Гудок… Пауза. Гудок… Пауза.
Позвонить свекрови. Может быть, он не на машине… Внутри Леры кто-то ухмыльнулся гадко. Дурочка, как же не на машине? Ты махала ему утром рукой в окно, когда он садился за руль. Лера старалась не выпустить панику на свободу. Ужас бился в каждой клеточке, прямо под кожей, в голове, в кончиках пальцев. Если выпустить его, он превратится в безумие, и она не сможет набрать номер свекрови.
Она осторожно набрала знакомые цифры. Гудок. Гудок. Гудок.
И ужас вылез наружу.
Лера швырнула в стену телефон, он разлетелся кусками пластика, и это как будто приблизило её к той страшной аварии. У неё тоже авария.
Глаза её были сухи. Она не плакала. С чего плакать? Просто Рики разбился на машине. Скончался на месте. Просто новая «Ауди» врезалась в бетонное ограждение и превратилась в уродливые куски металла и крошки пластика. И на заднем стекла висит живучий смайл. Потому что он резиновый. Он не изломается и не раскрошится. И у него не может быть разбит череп… Наверное, телефон Рики валяется где-нибудь под искорёженным сиденьем и заливается истеричными трелями, а на дисплее – её фотография. Она там улыбается, потому что не знает, что через несколько месяцев Рики погибнет в автокатострофе, и его засунут в холодную машину скорой помощи, накрыв белой простынёй. Если бы знала, она ни за что не улыбалась бы.
Она посмотрела на часы. Пять минут, как он должен быть дома, и целых шесть, как она узнала, что он не придёт больше никогда.
И ужас сожрал её. Она скорчилась в жалкий дрожащий комок под вешалкой в коридоре, всхлипывающий и трясущийся. Это был не человек, там, под вешалкой, среди сапогов, это уже был ужас – мерзкий, липкий, который может убить если не тело, то душу точно. Сожрать кусок души и улыбаться окровавленной мордой.
- Отче наш… - Зачем-то зашептала Лера. – Иже еси на небеси… Да святится имя Твое… Да приидет царствие Твое…
Но ужас уже терзал её, и не отогнать его было молитвой. Ужас ослепил и оглушил её, словно выколол глаза и отрезал уши.
С отрезанными ушами нельзя услышать щёлканья замка.
- Лееер! Лер, извини, что опоздал. Лер! Ты где? Не обижайся, у меня с тормозами что-то, ребята со стоянки на сервис тачку погнали на Ленина, я пешком, трубка там не ловит… Лерка!
