Когда нас извлекут из-под обломков,
воздвигнут в парке скромный монумент,
тогда вот и наступит для потомков
любви и счастья радостный момент.
В то век, когда бессмертное надгробье
мхом и травою мглистой порастет,
мы с обелиска, хмуро, исподлобья
посмотрим на гуляющий народ.
Бездомный две недели у фонтана
грызет холодной статуи гранит.
Молчание под маскою обмана
любовь в сердцах двух ангелов хранит.
Мать-одиночка с черною коляской.
Малыш в коляске дышит мирным сном.
В кафе напротив - пьяный рев и пляски,
банкет справляет нувориш и сноб.
Старушка - на одном конце скамейки,
а на другом конце скамейки - дед.
И херувим, держа святую лейку,
пространство между ними в дождь одел.
И юноша, конечно же, в велюре.
И девушка, одетая в «деним».
И скачут все, как лошади, аллюром,
и вместе с ними мы бежим, спешим.
Нам надо на соседнее кладбище,
нас тоже пригласили на банкет.
Нас ожидает фирменная пища:
икра из жил и земляной паштет.
Вино там будет самой чистой крови,
не страшен всемогущий нам вампир.
Мы приглашаем вас к себе с любовью,
с открытым сердцем на веселый пир.
Идите к нам, у нас всем места хватит,
оставьте все земное на земле.
Снимайте сапоги, брильянты, платья,
у нас всегда вы будете в тепле...
Но человек блуждает по бульварам,
снует по ресторанам, пьян и тих.
Когда-нибудь, уставшим Боливаром
он упадет не выдержав двоих.
И для него мы отворим ворота,
и впустим человека в лучший мир.
Его кончина будет тяжкой для кого-то,
кому он был дорог, близок, мил.
И кто-то на земле рыдает, плачет,
рвет волосы, кричит: за что?! зачем?!
Но для других смерть ничего не значит.
Чужая смерть является ничем...
Не верьте, что наступит для потомков
любви и счастья радостный момент.
Ведь нас не извлекут из-под обломков,
нам не воздвигнут в парке монумент.