Разорву когтями я вуали тьму.
Здравствуй милый и печальный,
Ты уже плывёшь ко дну?..
Помнишь ворона на крыше?
Это я тогда к себе звала.
И шептала: забирайся выше,
И печаль твою пила.
Смех рассыплю словно жемчуг,
Ночью будет славный хоровод.
Я приду к тебе желанной,
Улыбаясь во весь рот.
Что ж ты морщишь брови,
Что ж ты в ужасе кричишь?
Я всегда была с тобою,
До последних дней твоих…

Мои чувства по ветру скользят,
Как жаль что нам с тобой
Ничего не вернуть назад.
Страницы памяти
Ещё белы, ещё свежи.
Ещё поверь, не всё забыто
И только жизни ржавые шипы
Торчат из рваных ран,
И кровь вокруг моя разлита.
И где теперь, куда ушла?
Сама порой не знаю.
Я там, где боль живёт,
Я просто тихо умираю.

Тоска о том что не сбылось...
Она как яд в твоей крови.
И будет боль наградой
За слёзы умершей любви.
Она как сладкий сон,
Исчезнувший мираж,
На сломе всех времён
В бою погибший страж.
Его уже ничем не воскресить
Он умер тут, а там - он сладко спит.
И в той вселенной видит сны,
И в них по прежнему - лишь ты...

Разбита тень на дробные куски.
Куда смотреть, куда идти?
Я буду руки резать в кровь
И колдовать один в степи.
И струи будут бить дождём,
Холодным градом рвать в куски.
На перепутье всех миров
Я буду долго выть, как волк в ночи.
Я дважды потерял свой дом
И позабыл про всё и даже то,
Куда ведут мои следы...

Сегодня ночью ликовала,
Сегодня кровь пила
Из мёртвых уст.
Я снова страшным зверем стала
И без надежды ожидала, что проснусь.
Но не к чему теперь проклятья,
Мне к чему теперь мольбы.
В который раз я разожму объятья,
В который раз, я снова отступлюсь.
А утром, только стихнет ветер
К тебе моя душа опять вернусь.
Мне не бывать одной на свете,
Я взята в плен, я покорюсь.
А ты отчаянно зевая
Прижмёшь к груди опять меня.
Ну где ты бродишь,золотая?
В какую даль ты без меня ушла?
И будет слаще мёда эта встреча,
Тебе я буду снова песню петь.
О том, что без тебя, так и не сумела
В далёко-дальнее взлететь.

Снова битва с гомофобами. И ведь прикрывают именно это:
Многие комментаторы сейчас кинулись защищать или обвинять геев. На эту реакцию законотворцы и расчитывают!!! Вы же забываете про пункт о педофилии!!! Закон благополучно дублирует УК РФ, только это не уголовное преступление теперь, а административное правонарушение, и вместо 6-12 лет за совращение ребенка можно отделаться 5000 штрафа, сказав, что не совращал, не развращал, а пропагандировал!!!
Играя на ваших чувствах в отношении геев, власть протаскивает ЛЕГАЛИЗАЦИЮ педофилии!!!!!!!

Бороться с человеческой глупостью это неблагодарное занятие. Как с ветряными мельницами. Глупость неискоренима. Я слишком хорошо знаю это. И так давно воюю с ней и поверьте, всё безрезультатно.
Накатывает изнутри со самого дна души горечь, разочарование и смех. Снова всё повторяется. Снова брошен клич: "Ату!" Горят жадным любопытством глаза, улыбаются хищными улыбками рты обнажая зубы и словно проказа ползёт шёпот над толпой: кого травим? Ведьм? Евреев? Белых? Красных? Нет? Ах геев?.. тогда мы с вами! Азарт охоты и травли на неугодных стирает всё индивидуальное и толпа превращается в многорукого и многоногого монстра, жаждущего и желающего только одного - добраться и разорвать!
Забываются все родственные чувства, забывается всё, ибо толпа не умеет мыслить и думать. Толпе важно действо.
Это потом, когда схлынет азарт и запал охоты и заработает совесть, людям что составляли пресловутую толпу станет до муки стыдно. И некоторых посетит отчаянный вопрос: неужели это я был тем чудовищем что рвал на части мальчишку гея? Господи боже, да ведь он не старше моего внука и таким молодым был...
Что будет после когда погаснут костры где будут жечь "ведьм"? Тоже что и всегда. Люди умеют оправдывать себя. Даже самые страшные поступки всегда совершаются ради чего-то. Только не пойму одного, ну никак до меня не доходит, кому помешал растерзанный мальчишка гей? Жил он спокойно, тихо можно даже сказать жил. Никого не трогал, любил своего парня и тихо радовался жизни. Так за что его? Только что он не такой? Почему и кому мешают геи? Почему молчат о педофилах? О тех кто действительно представляет угрозу для детей? Куда уходят нити что умело дёргают толпу? Людей это уже мало заботит, одним подавай хлеба, а другим зрелищ. Всё как всегда, ничто не меняется в нашем мире. Только вот любви, той чистой и светлой что нёс в себе растерзанный мальчик её так мало здесь осталось. Не в цене она. Точнее в цене, но это эксклюзивный и почти исчезнувший товар. Её все жаждут и очень не многие знают что это. А раз так, запретить вообще! Что бы совсем о ней забыли и не смущать народ даже этим словом. Долой неугодную литературу! СЛЭШ? Гей? Это пропаганда. Чего? Любви? Господи боже, а слова: БОГ есть любовь? Он ведь любит всех и даже мужчин. Иисус кто он? Это пропаганда?
Хочется верить что охота не состоится, что погаснут разожжённые костры и тихий мальчик гей будет жить и нести по своей жизни любовь и никогда не узнает на что способны люди в своих благих намерениях очистить землю от геев.
С праздником всех писателей, особенно СЛЭШеров и гей прозы!

Зима в этом году пришла рано. Слишком рано для всех, но не для меня. Знаешь, я рад был ей. Она словно знала, что теперь со мной нет тебя, и злобствовала особенно свирепо, как никогда до этого. Говорили, что такой снежной и лютой зимы давно не было. Если бы только можно было вывернуть душу наизнанку и впустить туда эту ледяную стужу, этот снег и метель, тогда, я непременно впустил бы туда зиму. Так что бы там, внутри, всё замёрзло и заледенело, что бы засыпало страшную рану чистым белым снегом. Запорошило, замело, укрыло от самого себя. Но увы, невозможно. Зима только снаружи, там, куда я сейчас смотрю.
Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу и смотрю на улицу. Там метель. Люди сегодня не идут, а спешат, почти бегут, что бы скорее оказаться дома, в тепле и уюте. Я улыбаюсь грустно, едва заметно, но улыбаюсь. Совсем недавно у меня это стало получаться. После того как ты ушёл, я думал, что навсегда разучился улыбаться. А теперь вот видишь, снова умею. У меня появилась дурацкая привычка мысленно обращаться к тебе и представлять, что ты отвечаешь, что ты разговариваешь, что ты по-прежнему рядом со мной. Что никогда не было нашего разрыва и твоих злых слов и ставших незнакомыми и холодными твоих любимых глаз, тоже не было. Я сильнее прижимаюсь к стеклу и вздыхаю.
- Ты хочешь выдавить окно? – другие, не твои руки обнимают меня и оттаскивают от окна. - Хочешь погулять? – спрашивает меня заботливый голос. Волной поднимается раздражение и боль. Я закрываю глаза и мотаю головой.
- Нет, я просто хочу посмотреть в окно, – мужчина вздыхает.
Ему тяжело со мной, трудно. И я не понимаю, почему он меня терпит, зачем возится? Он говорит что любит. Представляешь, любит! Ты тоже говорил, что любишь… Смешно. И я улыбаюсь. Мужчина, что держит меня, обнимает, прижимает к себе, гладит по спине и целует в шею. Я не сопротивляюсь, я позволяю делать всё, что ему хочется, я всегда подчиняюсь и никогда не проявляю инициативы. Его руки перемещаются мне на ягодицы и ласкают. Тело привычно откликается, оно послушно ему и он знает это, но хочет большего. Он хочет от меня то, что я не в силах ему дать. Интересно, как надолго его хватит? Он целует меня жадно, требовательно, кусает за губу, и я смеюсь. Когда-то, я точно также целовал тебя. Но он воспринимает всё по-другому, ему кажется, что я насмехаюсь над ним, и он больно сжимает меня, рывком стаскивает штаны и, нагнув, без подготовки берёт. Боль пронзительная и яркая и я кусаю себя за губу, чтобы не закричать. Кровь солоноватая и отдающая металлом заполняет рот, и я сглатываю её. Мужчина, грубо трахает меня. И мне нравится эта грубость, я наслаждаюсь ею, пью её как нечто невообразимо вкусное и… ядовитое. Я пытаюсь мысленно закрыться от дерьма, что лезет в голову и просто получить наслаждение от секса. Мне всё удаётся, секс приносит разрядку и опустошение. Это совсем не то, что было с тобой. Это жалкая подделка, пустышка. И от осознания, что я размениваюсь на всё это, отвращение к себе затопляет разум, и я какое-то время барахтаюсь, стараясь выплыть и уцелеть.
- Прости.
За что он просит прощение? Я не понимаю его, не хочу понимать и только киваю. Зачем я даю ему надежду? Может прогнать его? И я с холодным интересом смотрю на того, кто уже почти год живёт со мной. Целый год! Он занял твоё место в моём доме почти сразу же, как только ушёл ты. Но в моё сердце и мою душу ему хода нет. И я вижу, как всё чаще и чаще на его лице мелькает отчаяние и злость. Зачем я мучаю его? Я собираюсь прогнать его, закончить всё здесь и сейчас, но он словно что-то почувствовав, опускается передо мной на колени и обнимает. Он плачет и просит прощения.
- Прости…прости…прости, меня. Я не хотел. Я люблю тебя, – я открываю рот и снова закрываю.
Мне жаль его, правда, он ни в чём не виноват, это всё я. Я толкаю его поступать именно так, а не иначе. Это я подлый, холодный и мерзкий. А он, он – хороший. И я ложу руку на его голову и молча глажу, перебираю поредевшие на макушке волосы. Так, мы стоим довольно долго. Он успокоился и только прижимается к моему паху и целует маленькую татушку, ту, что я сделал для тебя.
- Пойдем, погуляем? А? Хочешь погулять в метель? Идём? – его глаза горят надеждой, и я вздыхаю.
- Хорошо, пойдем, погуляем.
Мы выходим уже вечером и медленно бредём по холоду. Метель больно бьёт колким снегом в лицо, и он отворачивается, натягивает ворот свитера до самых глаз. Я только мотаю головой и улыбаюсь как безумец. Из глаз текут слёзы и обжигают щёки. На улице мороз и метель, а я радуюсь как идиот.
- Хочешь, иди домой. Я скоро вернусь, – предлагаю я, зная, что он мне ответит. Он твёрдо смотрит на меня и говорит:
- Нет, я пойду с тобой, – я только пожимаю плечами. Вместо одного шизанутого имеем в наличие сразу двоих, ну и ладно. Ну и пусть, раз ему так хочется.
Я замёрз и околел, но упрямо шёл вперёд. Мой спутник молча сопел рядом и тоже упорно тащился за мной. А потом я столкнулся с кем-то. Защищаясь от летящего в лицо снега, я опустил голову и не увидел прохожего. И только столкнувшись с человеком, я поднял голову и замер, словно соляной столп.
- Ты… - твои руки чуть придерживали меня, а глаза смотрели слишком напряжённо и серьёзно. Это было похоже на сон, на глупую зимнюю шутку, на злой морок. Тебя просто не могло быть здесь. Я покачал головой и отступил назад.
- Я соскучился, – это был ты, это был твой голос, твои глаза, весь ты… И сейчас, ты как ни в чём не бывало стоял передо мной и сообщал что соскучился.
Мне стало смешно, и я хохотнул. Знаешь, совсем недавно я бы принял тебя, я бы простил тебе всё, я бы забыл отчаянную терзающую меня целый год боль. Я бы снова стал твоим.
Я удивлялся себе. Ещё сегодня, я так отчаянно тосковал о тебе, звал, я разговаривал с тобой, тянулся к тебе всем сердцем и душой, а теперь… отталкиваю. Это было немыслимо, неправильно, но это было, и я совсем ничего не мог сделать с собой.
- Тём, ты его знаешь? - тревожно спросил меня знакомый голос. Я отступил ещё на шаг и почти упёрся спиной в того, кто помог мне выжить, кто возился и лечил мою рану. Только сейчас до меня дошло, что без него я бы просто не выжил. И благодарность вместе с теплом поднялись откуда-то изнутри меня. Я больше не буду кусать заботящуюся обо мне руку. Каким дураком я был.
- Нет, это просто знакомый. Идём? – и я отвернулся от тебя, успев заметить твой растерянный и недоверчивый взгляд.
- Артём! – я застыл от твоего голоса. Всё рванулось внутри, тонкая схватившаяся корочка треснула и там закровило, заболело. Если бы там был снег, то он окрасился в красное. Я медленно повернулся и посмотрел на тебя. Я умирал без тебя, весь этот год, каждый день, каждую ночь, каждый час, каждую долбаную минуту я издыхал и всё никак не мог сдохнуть. Ты думаешь всё это прошло? Всё это так легко забыть и простить? А теперь ты стоишь тут, передо мной и я никак не могу понять, чего ты хочешь? Что тебе нужно? Я? Я прежний? Весёлый и беззаботный? Тот, кто только что, наконец, издох?
- Что тебе надо? – мой голос не дрожит, он ровен и холоден. И я, пожалуй, за всё это время понял, что я жил. Жил весь этот год без тебя. Не смотря ни на что и вопреки всему. Я не знал, что всё получится именно так, хотя, если бы ты только знал, как я мечтал об этом! Об этой нашей встрече, о том, что ты придёшь…
- Я хочу тебя. – Я молчу. Ты и тот кто меня любит, молча ждёте моего ответа. Ситуация как в кино. Глупо наверно всё со стороны выглядело, три мужика застыли посреди зимней метели и ждут неизвестно чего. Меня стал разбирать смех и я засмеялся. Удивляясь, почему так получается в жизни? Почему там всё должно быть всё в кочках? Или это одному мне так достаётся? Чтобы не скучно жить было? У меня появилось ощущение, что кто-то там, наверху, просто забавляется нами всеми и как дитё корёжит куклу в разные стороны, проверяет что выйдет - сломается игрушка или нет?
Наконец я отсмеялся и посмотрел в твои глаза, расстегнул куртку и, оборвав цепочку вытащил кольцо.
- Возьми, мне оно больше не нужно. И прощай.
- Ты так уверен, малыш? Уверен, что сможешь жить без меня? И что он, - кивок в сторону – сможет заменить меня? Ты помнишь, как с ума сходил подо мной? – ты совсем рядом, твоя рука ласкает мою щеку и меня прошивает дрожь. Ты всё видишь и улыбаешься улыбкой победителя, но я не отвожу глаз и упрямо протягиваю тебе кольцо.
- Возьми, не то выброшу.
- Выбрасывай, если не смог до сих пор, то и сейчас не выбросишь. Ты всё ещё мой, что бы ты ни говорил и как бы ни брыкался, - я готов тебя убить, разорвать в клочья за правду, что ты озвучил и размахнувшись цепочкой с кольцом я бью тебя по лицу. Цепочка зло свистит и хищно впивается тебе в щёку. Кровь мгновенно вытекает из рассечённой раны, но ты только улыбаешься и неотрывно смотришь мне в глаза. Можно подумать, что тебе совсем не больно.
- Я рад, что вернулся к тебе, малыш. Ты даже не представляешь, что ты сделал. И насколько сильно я желаю вернуть тебя, – ты проводишь рукой по щеке, размазываешь кровь и облизываешь пальцы. Медленно мне улыбаешься и отступаешь.
- А колечко-то не потеряй, малыш. Теперь, я во что бы то ни стало, надену его на тебя, – и резко развернувшись, ты уходишь. В пургу и метель, туда, куда уже однажды ушёл и откуда вернулся.
Может ты подпольный дед мороз? Эта бредовая мысль отпускает тугую пружину внутри меня, и я заливаюсь диким смехом. Потерявшись в правде и лжи, запутавшись в собственных противоречивых ощущениях, как юный и неопытный недопёсок в первую свою снежную зиму…
- Артём? – Заботливые, ставшие родными руки вновь, в сто первый раз обнимают меня. Наша зимняя одежда мешает и ты отпускаешь меня, смотришь в глаза и я вижу страх в них. Ты хочешь что-то спросить и смотришь на меня, близоруко моргая.
- Пойдём домой, Глеб. Хватит гулять, нагулялись уже. – Я вижу всё в твоих глазах: любовь, обожание, прощение и печаль. Ты всё понимаешь, всё принимаешь и прощаешь. Почему? Для меня непостижимо. Почему я не смог простить и принять того, что когда-то любил почти до безумия? И уходя с тобой в наш дом, я крепко, до боли сжимаю в руке кольцо.

За чертой. Шаг шестой гл. -8

Он вернулся домой поздно вечером. Открыл дверь и вошёл. Данька больше не плакал. Все слёзы кончились там, у закрытых церковных ворот. Внутри всё сплавилось в один горячий тугой комок: любовь, мучительное ожидание, надежда, вера, тоска, страшная боль и тёмное тяжёлое отчаяние. Обе половины затихли, смолкли в ожидании. Данька сам себе казался куколкой, только вот что должно вылупиться из этой куколки оставалось загадкой для него.
Он прошёл в их ещё совсем недавно такой уютный, такой незыблемый мир. Данька обвёл глазами комнату. Посмотрел на накрытый стол, стал всё собирать. Вскоре все следы его ожидания Олега были стёрты.
Воспоминания о том, с какой радостью, с желанием, с любовью Данька ожидал Олега, теперь приносили мучительную боль. Как всё могло, так быстро рухнуть? Как возможно, что всего за одну секунду твой мир, твоя вселенная оказываются в руинах? И где взять силы, чтобы после всего, начинать там что-то строить?
Данька занимался простыми домашними делами. Убрал мясо в холодильник, убрался на кухне. Ему хотелось что-то делать, ему надо было чем-то заниматься, иначе будет плохо, очень-очень плохо. Так плохо, что можно съехать с катушек.
К середине ночи их квартира сияла небывалой чистотой. Данька буквально вылизал всё. Он недоверчиво окинул взглядом зал. Усталости не было, как и сна тоже. Он тщательно убрал всю квартиру, даже люстру вымыл. Навёл порядок в шкафу и кладовке. Делать было больше совершенно нечего, а ему хотелось работать, чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума. Он глянул на часы. Только три часа ночи. Как можно было убрать всю квартиру за такой маленький промежуток времени? Можно было удивляться до бесконечности, но факт оставался фактом - в их квартире полнейший порядок и почти стерильная чистота.
Данька тяжело вздохнул и пошёл в душ. Он быстро тщательно вымылся, докрасна натёршись мочалкой. Оделся и, пройдя на кухню сел на стул, поджав под себя одну ногу, другую согнул в колене и положил подбородок на колено. Так и просидел до утра, невидяще смотря в тёмное стекло.
К утру внутри Даньки родилось новое существо. Оно быстро взяло всё управление на себя, заковало сердце в непроницаемый панцирь, соединило две разрозненные половины. Распутало тугой горячий комок в его груди, из всех чувств оставив лишь ожидание и надежду. Всё остальное было глубоко спрятано за ненадобностью этих чувств в данный момент. Это существо навело порядок и в Данькиной голове. Все тревожащие душу мысли резко и даже зло обрывались. Это существо имело острые зубы и сильные когти. Оно могло дать отпор, могло разорвать обидчика. Данька как-то отстранённо подумал, что теперь он мог бы даже убить в целях обороны и главное, потом не мучится угрызениями совести. Это хладнокровное существо напоминало ему хитрого беспощадного хищника. У зверя не было страха, не было сожаления. Были лишь инстинкты, и они полностью управляли им. Котёнок превратился в тигра. На миг ему стало страшно от того, что за зверя он породил, но тот злобно рыкнул и в душе у Даньки воцарился холодный покой.
Данька заварил чая и позавтракал. Зверь не дал сварить ему кофе. "Нельзя, кофеин возбуждает. Надо держать себя в руках", - шепнул он и Данька согласился. Да, надо держать себя в руках.
Он позвонил в универ и предупредил о своём отсутствии. И собираясь в больницу к Олегу, Данька удивленно смотрел на себя в зеркало. Там в глубине отражались холодные голубые глаза. И это были новые, незнакомые, звериные глаза.
"Так и надо. Так и должно быть", - сказали внутри и он согласился. Да этот хладнокровный хищник с его звериным чутьём и инстинктами выживет в любом случае, даже если умрёт Олег.
К Олегу его не пустили, но заверили, что ухудшений нет. Оставалось ждать.
И Данька ждал. Он ел, спал, ходил на занятия. Звонил в больницу и опять ждал. Уж чего-чего, а ждать зверь умел. Он затаился, скрестил лапы и ждал и готов был так ожидать бесконечно.
Через неделю Олегу стало лучше, и Даньке разрешили его навестить. Он нажал на отбой, положил телефон в карман. Дикая радость омыла его изнутри, зверь рыкнул и довольно заурчал. Он тоже был доволен, что ожидание, наконец, закончилось. И он готов был познакомиться с Олегом.
Данька вошёл в палату. Глаза тут же отыскали Олега и от жалости у него выступили слёзы. Зверь зарычал внутри. Нельзя! Нельзя плакать, когда на тебя пялятся другие мужики. И Данька вновь отдал своё тело зверю. Он поздоровался. Подошёл к кровати Олега.
- Да ты стул возьми. Ты кто ж, ему будешь? - он взял предложенный стул.
- Двоюродный брат.
- Да знатно мужика отделали, - и мужики из палаты стали обсуждать, как отделали страдальца. А Данька всматривался в страшное лицо любимого. Отёки спали за неделю и теперь на его лице присутствовали только два цвета - жёлтый и фиолетовый. Тёмная бородка закрывала часть лица, делая неузнаваемым родного человека. В носу торчала тонкая трубка. Олег спал. Даньке так хотелось поцеловать любимого в запёкшиеся кровавой коркой губы. Так хотелось провести кончиками пальцев по заросшей щеке. Почувствовать тепло родного тела. Почувствовать биение жизни в этом израненном избитом теле. Но нельзя. Чужие глаза смотрят, оценивают, подмечают. Ничего не пропускают и ничего не прощают.
Данька вздохнул. Он просидел у кровати Олега всё отведённое для посещений время. Но любимый так и не проснулся за это время, и он ушёл домой.
Олег очень медленно выкарабкивался. Поначалу мутные от страдания и боли глаза, всё больше и больше прояснялись с каждым днём. Трубку, через которую его кормили, вытащили из носа на другой день. Данька возился с Олегом как с ребёнком: поил, кормил, брил. Постепенно тот стал садиться, есть и пить самостоятельно.
К Олегу приходили полицейские. Хотя какие к чёрту полицейские, когда менты они и есть менты! Спрашивали о нападавших.
- А ты что сказал? - спросил Данька когда тот рассказывал о визите доблестных защитников. В груди поднялась дикая необузданная ярость разозлённого зверя. Если бы сейчас на его пути встретились те подонки что избили Олега, убил бы не задумываясь, растерзал, разорвал в клочья! Зверь знал, как убивать, где бить, где самые слабые места в человеческом теле. Главное было - это добраться до слабой беззащитной шеи. Данька сжал зубы, желание убить подонков было настолько острым, что он с трудом сдерживался.
- Что с тобой? - этот вопрос отрезвил Данькиного зверя, погасил бушующую ярость, оставив растерянность и удивление. Никогда в своей жизни Данька не испытывал ярости. Это чувство острое как смертоносный клинок было опасным, но если ярость завладеет телом то, скорее всего, Данька превратится в бесчувственного берсерка. Это было плохо? Скорее всего, нет. И с удовлетворением Данька понял, что он стал опасным. Смертельно опасным для врагов. Безжалостным.
- Ничего, всё хорошо, - улыбнулся он Олегу. Тот подозрительно сощурился. Что-то было с его любимым не то, что-то не так, но он не знал не понимал, что изменилось в его Данечке. Хотя то, что парень как-то резко повзрослел было заметно сразу. В голубых глазах опасный ледяной блеск. Такого раньше не было. Эти холодные глаза были незнакомы Олегу. Данька отлично держался, ни единого лишнего взгляда, ни единого лишнего жеста. Всегда собранный, очень серьёзный двоюродный брат. Олегу стало страшно, что-то ушло, безвозвратно испарилось из их отношений. А может это только кажется, и дома любимый станет прежним, милым котёнком? Но что-то подсказывало: нет, не станет. Котёнок внезапно вырос, превратившись в кого-то неизвестного, отстранённо - холодного, почти чужого молодого мужчину.

- Заходи. - Данька придержал перед Олегом дверь. Сегодня его выписали, наконец он дома. Но страшная слабость смазала всю радость, всё предвкушение от этого события. Олег, оберегая сломанную руку, вошёл в квартиру. Щёлкнул замок, и его подхватили неожиданно сильные руки любимого. Конечно за время, что провёл в больнице, Олег похудел и, причём сильно, но он никогда не думал, что однажды Данька будет нести его на руках. Ведь это он всегда носил своего ненаглядного котёнка. Всегда оберегал, защищал.
Он обхватил любимого здоровой рукой за шею, вдохнул такой до боли знакомый запах.
- Данечка! - выдохнул он и прижался губами к шее парня. По телу любимого прошла дрожь. Данька осторожно опустил его на кровать. Скользнул рядом, стал осторожно целовать.
- Данечка любимый мой!.. Я так соскучился!..Так истосковался... - шептал Олег между поцелуями. Парень положил руку ему на ширинку и погладил. Олег с шумом втянул в себя воздух. В груди заныло, но это было ничто по сравнению с тем, что творил с его телом любимый. А тот расстегнул его джинсы и уже вовсю оглаживал твёрдое как камень достоинство мужчины.
- Я тоже соскучился, но ты пока не в форме, поэтому ограничимся этим, - а потом его член оказался в жарком Данькином рту, и ему понадобилось всего несколько движений языком и губами что бы довести Олега до оргазма.
- Люблю, - выдохнул Олег и провалился в глубокий сон. Данька проглотил сперму любимого и облизнулся.
- И я люблю тебя, - он разул и раздел Олега. Осторожно провёл рукой по зеленовато-жёлтым разводам на его теле, укрыл одеялом. Страх от того, что любимый будет потерян навсегда, наконец, полностью отпустил Даньку. Он задёрнул шторы, сейчас для Олега самое главное - это набраться сил. А для этого надо больше спать и хорошо питаться. А всё остальное - приложится, наладится.
Уже уходя, Данька оглянулся на спящего любимого человека и вздохнул. Безграничное счастье переполняло Даньку от того что Олег наконец дома. Что спит в их кровати и уже сегодня ночью он будет спать рядом, чувствовать его тепло и запах, слышать биение сердца рядом со своим. Чувство глубокого удовлетворения наполнило Данькину душу и он вышел, неплотно прикрыв дверь. Теперь всё будет хорошо. Возможно, судьба будет на их стороне и они сохранят свою любовь. По крайней мере, они постараются это сделать. Очень сильно постараются.

За чертой. Прощение гл. -9

Олег пришёл из больницы и застал почти полуголого любимого на полу. Данька занимался. После того как на Олега напали и избили, прошло уже два месяца. Он почти выздоровел, стал почти прежним. Хотя что-то сильно изменилось: их отношения, он сам и особенно его Данечка. Тот стал заниматься спортом, вечерами пропадал то в "качалке", то на занятиях по какой-то там борьбе. Данька стал жёстче, в нём появилась какая-то хищная звериная грация. И Олег бесповоротно и неминуемо влюбился в этого нового Даньку.
- Ты вернулся, - не вопрос, утверждение и жадный взгляд голубых глаз снизу вверх. Данька распростерся на полу, голая безволосая грудь размеренно поднималась и опускалась. На ней как бриллианты блестели капельки пота. Он был воистину прекрасен. Гибкий, сильный, молодой и очень-очень красивый.

Данька только что закончил упражнения для пресса и ему безумно понравилось то, как смотрел Олег на его тело. Он хотел этого мужчину, что сейчас смотрел на него. Он сходил по нему с ума и никак не мог насытиться им. А ещё ему хотелось подразнить его. И он медленно облизнулся, чуть прогнулся и провел рукой по груди задев сосок.
В голове у Олега зашумело. Данька стал ну просто безумно сексуальным. И ведь знал об этом зараза! И пользовался этим при всяком удобном случае. Олег не отрывая взгляда от любимого стал расстёгивать рубашку. Данькины глаза потемнели. Одним еле уловимым движением он сел на колени. Его руки легли на бёдра Олега, крепко стиснули. Данькино лицо уткнулось ему в пах и тот с силой втянул носом его, Олегов запах. Острый разряд наслаждения от действий любимого прошил тело Олега словно сладкая молния. А Данька вытворял что-то невообразимое: начал тереться носом и щеками по ширинке его тонких летних брюк, жадно втягивая запах возбуждения Олега. Руки любимого переместились на его ягодицы и сильно мяли их. Олег не смог сдержать стонов рвущихся из груди. Ему было так безумно хорошо, так сладко. Никогда за время их знакомства его Данечка не творил такого с ним. А Данька начал сильнее тереться об него, кусал за живот и Олег не выдержав сладкой пытки вскрикнул, по телу волной прошла дрожь. Он полностью потерял контроль над телом, погружаясь в сладострастное безумие, что дарил ему любимый. И когда Данька начал легко покусывать его член свозь ткань брюк, мгновенно наступила ослепительно-острая разрядка.
Олег разжал пальцы, оказывается, он вцепился в волосы любимого мёртвой хваткой. Он ласкал Даньку, массировал пальцами затылок. Но, когда тот поднял голову и посмотрел на Олега тёмным голодным взглядом, всё вновь изменилось. Откуда-то изнутри поднялась нестерпимая всепоглощающая жажда и Олег с удивлением понял, что вновь возбудился под этим Данькиным взглядом. Такого ещё не бывало. Даже в самом начале их знакомства Олегу не срывало башню так сильно, так бесповоротно как теперь.
Данька стянул с себя боксёры, лёг на пол. Он не на секунду не оторвал взгляд от глаз Олега.
- Возьми меня! - От этого чувственно-хриплого голоса по телу Олега прокатилась новая волна дрожи. И он быстро и беспорядочно сорвал с себя одежду, чувствуя себя сексуально-озабоченным подростком.
Данька жадный, требовательный. Больно царапался и кусался, но всё это, только сильнее распалило Олега, буквально довело до белого каления. Он сильнее стискивал тело любимого, заставляя изгибаться под его руками. Данька был под ним словно податливая глина, словно дикий необузданный зверь. Он то льнул к Олегу и лизался, то порыкивал, кусая плечи, больно впивался в ягодицы пальцами. Данька уже почти приблизился к оргазму. Его стоны стали всё жалобней, протяжней, в них появилась чувственная хрипотца. Олег начал резче и глубже входить в тело любимого, чувствуя как напрягся под ним Данька. И тогда он сделал то, что просто обожал его любимый: укусил его за шею. Данька выгнулся и тонко жалобно закричал. Мгновенно, вслед за парнем кончил и он. Оргазм такой сильный, что Олега словно вышибло из тела. Он тоже не смог сдержать крика и после всего, бессильно распостёрся на горячем потном теле любимого.
Понемногу, выравнялось дыхание. Он вместе с Данькой лежал на полу и улыбался как идиот.
- Ты сводишь меня с ума. Я словно умираю и заново рождаюсь с тобой. - Олег провёл рукой по щеке любимого. Данька только загадочно мерцал глазами.
- Я люблю тебя Олег, если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю! - Он потянулся к нему и нежно поцеловал.
- Я тоже люблю тебя. Идём в душ? - Данькины глаза загорелись. Он обожал заниматься сексом в душе.
- Нуууу идём.
- Дань мы сегодня собирались к твоим, помнишь?
- Ага, - беззаботно отозвался тот и внезапно извернулся оказавшись сверху.
- Хочу тебя! Теперь я хочу взять тебя... - Данька куснул его за шею. И Олег сдался. Если его хочет любимый, то почему он должен отказывать? А к Данькиной родне они могут отправиться и завтра.

Данька смотрел на родной город и ничего не чувствовал. Он думал, что по крайней мере будет рад вернутся сюда. Олег уверенно вёл машину. В груди у Даньки потеплело. Вчера после невероятно-бесподобного секса в душе они еле дотащились до кровати и вырубились. Олег сказал, что он, Данька, хочет убить его. Он улыбнулся.
- Чему радуешься?
- Вспоминаю вчерашнее. - На лице Олега появилась широченная улыбка.
- Дань, станешь виновником аварии. - Предупредил тот. Но Данька только хмыкнул.
- Знаешь, я думал, что буду рад вернутся. Всё-таки родной город.
- И почему нет радости?
- Наверное, потому что в этом городе нет тебя. - В машине повисло молчание. Олег не знал что ответить на это признание. А любимый продолжил:
- Теперь я понял, что мой дом - это место рядом с тобой, где бы то ни было.
- Дань, не честно делать такие признания когда мы уже подъезжаем к твоему дому, - попенял Олег.
- Ты ответишь мне сегодня ночью. Я буду ждать. - Улыбаясь ответил провокатор и наклонившись к нему лизнул в шею. Олег только вздохнул и остановил машину. Они приехали. Сегодня Данька идёт в гости к родным, как на разведку и пока один. А вот завтра их пригласили вместе. Он с надеждой думает о том, что возможно размолвка его любимого с семьёй подошла к концу.

Мать бросилась к нему на шею. Она плакала и просила прощения. А Данька был абсолютно спокоен. Та, прошлая боль больше не причиняла беспокойства. Всё отболело, перегорело, развеялось в прах. Теперь эти когда-то страшные для него воспоминания, приносили лишь тихую грусть и сожаление, что всё случилось именно так, а не иначе. Он простил свою семью. Они сами выбрали свой путь, каждый из них. И кто он такой, что бы осуждать их?
Данька отстранил мать от себя, заглянул в глаза. Страдающие, полные боли и раскаяния. Ему стало безумно жаль мать. Она не должна страдать, не должна плакать. Ей и так досталось в жизни.
- Мамочка, родная, я уже давно простил тебя. Я не держу на вас зла. - Он обнял мать.
- Шшшш, не плачь. Всё уже давно прошло. Всё закончилось. Я тут и я всё так же люблю тебя. Ну, успокойся. Я уже всё забыл. - Мать стала успокаиваться. Отступила от него, жадно осмотрела, погладила по плечам, по рукам.
- Как же ты вырос Данечка. Каким красивым, ты стал у меня! - Мать снова заплакала. Опять обняла.
- Как долго я ждала тебя сынок! Как долго... - Они ещё немного пошептались в прихожей и наконец, пошли в зал.
- Привет Даня! Смотри, какого богатыря я родила! - Галка показывала ему сына. Мальчик в голубом костюмчике таращил на Даньку голубые глазёнки и пускал слюни.
- Прямо вылитый братуха! - Брат с отцом облегчённо рассмеялись. Подошли здороваться. Крепко обнимали, хлопали по спине, говорили о том, как он вымахал, повзрослел. Семья помирилась, обиды были забыты. Мать засуетилась, стала звать всех за стол.
Обед прошёл хорошо. Данька рассказал об учёбе, о том, что ему нравится город, где он сейчас живёт, что раздумывает о том куда идти работать после учёбы. Хотя ему ещё светит отдать дань родине и отбыть год армии. Он выслушал рассказ как рожала сына Галка. Посмотрел их с Иваном свадебный альбом. Всё было хорошо, просто замечательно, а Данька внезапно затосковал. Здесь, среди родных и любимых не было самого важного, самого главного в его жизни человека. А ему так хотелось сейчас, среди своей семьи, видеть Олега.
- Ты придёшь завтра с Олегом? - Спросила Галка.
- Да мы придём.
- Ура, я так хотела увидеть вас вместе! - Выпалила она.
- Данечка ты счастлив? - Этот тихий вопрос матери поставил точку в их обеде.
- Очень. Я люблю Олега и он меня тоже. - Отец с братом стыдливо отвели глаза. Только мать с Галкой смотрели на него прямо и не отводили глаз.
- Я рада. Пусть даже так. Для меня главное, что ты счастлив. - Сказала мать и они улыбнулись друг другу. И эти улыбки были нечто большим, словно протянулся тонкий хрупкий мостик над чёрной бездонной пропастью. Пропастью неприятия и непонимания.

Данька с Олегом пришли на следующий день. Олег был в чёрной водолазке. Это была вынужденная мера, надо было закрыть засосы и укусы на шее. Хорошо ещё, что день был пасмурный. Его Данечка прошлой ночью словно обезумел. Олег усмехнулся и посмотрел на Даньку. Он знал, что если приподнять сзади светлые волосы любимого, то там будет лиловеть его укус. Его метка, его печать и доказательство того, что этот мужчина принадлежит именно ему. Такие же метки украшали Данькины плечи, были расставлены по всему телу любимого. И сейчас вместо того, что бы идти на обед к Данькиной семье, лучше было бы зализать свои метки. И заставить кричать любимого во время ослепительного оргазма. Олег сглотнул. Спокойствие. Только спокойствие! Ещё будет время. У них вся жизнь впереди, что бы показывать и выражать обоюдную любовь. А пока их ждёт тихий семейный обед в кругу Данькиной родни.

Сегодня дверь открыл Иван. Он окинул их пару тяжёлым задумчивым взглядом, а потом протянул вперёд руку для рукопожатия.
- Ну, здоров друг! Сто лет не виделись! - улыбаясь сказал он Олегу. И тот принял эту когда-то оттолкнувшую их с Данькой руку. Его любимый хотел мира и Олег сделает всё возможное и невозможное для его счастья.

Данька был счастлив. У него снова есть семья. Он простил и он прощён. Более того его приняли таким каков он есть. Сейчас наконец-то смогли принять. Он влюблён и он любим. Жизнь сияла и искрилась, переливалась всеми цветами. И Данька наслаждался ею, смаковал словно дорогое вино. И совсем неважно, что когда-то он пересёк черту отделившую его от другого, нормального мира. Он сам выбрал этот путь и он пройдёт его до конца. А точнее, он пройдёт его вместе с Олегом. Он разделит с любимым всё - и радости и печали. Но его, Данькина жизнь, теперь навсегда связана с этим человеком.
Внутри него больше не было никаких построек. Он вырастил там сад. И этот сад цвёл великолепными небывалыми цветами. И среди буйства цветущего сада спал чутким сном, смертельно опасный для врагов зверь, с холодными голубыми глазами.


КОНЕЦ.

За чертой. Первый шаг гл. -1

Данька пришёл из школы, бросил в прихожей рюкзак. Потом братуха опять будет возмущаться, что вот он, лоботряс, раскидывает под ногами, что ни попадя! Он улыбнулся, Данька любил братуху, любил и восхищался. Иван был старше Даньки на десять лет. Мать с отцом уже и не думали ни о каких детях, когда на горизонте их жизни нарисовался он, Данька, поздний, но, тем не менее, желанный ребёнок.
Данька зашёл на кухню и сунулся в прикрытую полотенцем кастрюлю. Мм-м, котлеты! Он стащил одну и, держа в зубах добычу, пошёл в свою комнату. Выйдя из кухни, он увидел, как открывается дверь Ивановой комнаты. Радость затопила Даньку, ура, брат дома! Но в проёме показался высокий темноволосый парень, окинул Даньку тёмным тяжёлым оценивающим взглядом. Парень замер под этим взглядом. Так мужчины смотрят на женщин, оценивая, желая. Но, тем не менее, этот незнакомец смотрит на него именно этим взглядом и главное, что ему, Даньке, очень нравится этот взгляд.
- О, Данька! Вернулся? - показался из-за незнакомца Иван. Данька моргнул, возвращаясь к реальности. Вытащил изо рта надкушенную котлету, спрятал её за спину.
- Знакомься, это мой друг Олег, - темноволосый улыбался ему и непонятно почему, Данька смутился и покраснел. Он вложил свою руку в большую ладонь парня и задохнулся. Казалось, ослепительный разряд молнии прошил Даньку насквозь, сбил дыхание, пустил сердце в бешеный галоп. Стало жарко.
- Олег, - представился тот.
- Даня, - еле слышно прошептал парень. Размыкая рукопожатие Олегов большой палец в ласке прошёлся по Данькиной ладони. Тот ахнул и смутился ещё больше. Парень опустил глаза, чтобы не видеть желания загоревшегося в карих глазах братухиного друга.
- Ну ладно Дань, мы пойдём, Олегу пора на поезд.
- Пока! - бросил он и сбежал к себе в комнату. Надо было подумать, надо было разобраться в своей странной, очень странной реакции на темноволосого парня.
Дни бежали как резвые кони, а Данька так и не смог разобраться в себе. Он пытался понять, кто ему нравится - мальчики или девочки? Но выходило, что ни те и ни другие. Ну, никто не нравился Даньке в настоящий момент! А вот воспоминания об Олеге, заставляли сердце биться чаще, всё тело наполнялось неясным томлением, глаза становились какими-то не такими и он желал Олега. Хотел, чтобы тот вновь оказался рядом с ним, ласкал его, целовал. И мастурбируя, Данька думал и представлял себе темноволосого друга своего брата. Это было странно и неправильно. Данька злился на себя, обзывал последними словами, но справиться со своим желанием не смог.
Так прошли два месяца. И болезнь под названием Олег, стала проходить. Данька всё реже вспоминал темноволосого парня. Ему понравилась девочка на год младше него. Тоже темноволосая, кареглазая, гордая и независимая. Олег жил далеко, воспоминания о нём приносили тихую грусть, а жизнь на месте не стояла. И Данька жил и наслаждался своей жизнью, потихоньку забывая свою безумную мечту.

Он возвращался домой. Сегодня с пацанами они целый день проторчали на речке. Погода была по-летнему отличной, вода тёплой, жизнь прекрасной. Что ещё надо для счастья?
У подъезда стоял чёрный джип. "Интересно к кому это?" Данька устал и прямо зверски хотел есть. Когда парень поравнялся с машиной, дверца распахнулась, и он увидел Олега.
- Садись, - пригласил тот и Данька послушался. Удивление, что вот он, Олег, сидит рядом, радость от встречи, смущение, предвкушение чего-то нового - всё смешалось в нём.
- Знаешь, а Иван уехал в отпуск.
- Знаю, ты пристегнись, лады? - Данька пристегнулся. Если Олег знает, что брата нет дома, зачем приехал? Ведь не к нему же? Олег вёл машину быстро уверенно.
- Куда мы едем? - машина остановилась на светофоре.
- В гостиницу, - Олег посмотрел на него и этот тяжёлый, тёмный взгляд буквально пригвоздил парня. - Я скучал, я истосковался, изголодался по тебе, - сказал он. Жаркая, душная волна накрыла Даньку с головой, и невольно парень приоткрыл рот и облизал губы. Олег с жадностью следил за ним, но тут сзади посигналили и он отвёл взгляд. - Нам надо поговорить.
«Конечно, поговорить! Кого ты обманываешь?! Да ты прямо сейчас готов накинуться на него и сожрать с потрохами!» - думал Олег. – «А впрочем, парнишка вроде не против, вон как глазки потемнели, да и ротик приоткрывает, зазывает».
Они вошли в номер. Данька понимал, зачем они сюда пришли. И эта причина, как манила, так и отталкивала. Но Олег действительно усадил его на кровать, а сам отошёл к окну, задёрнул штору.
- Я думаю, ты понял, что я гей, точнее я би.
- А Иван знает?
- Нет, Ванька хороший парень, но прямой как рельса. Сколько тебе лет, Данечка? - от голоса Олега по Данькиной спине поползли мурашки, сердце частило, губы сохли.
- Почти семнадцать, - почему-то прошептал он.
- Ты хочешь меня? - Данька задыхался, он горел и не понимал, почему Олег мучает его.
- Хочу... - после этого Олег набросился на него как голодный зверь.
Горячие губы впились в рот, язык Олега погладил его зубы, куснул за нижнюю губку и Данька приоткрыл рот. Когда жаркий язык стал играть у него во рту, Даньку прошило острое наслаждение, и неожиданно для себя он застонал. А руки Олега вовсю оглаживали его тело, стащили футболку, погладили соски и он опять застонал и прогнулся навстречу ласкающим рукам. Олег разорвал поцелуй и поцеловал левый сосок, прикусил зубами, с губ Даньки снова сорвался стон.
- Данечка, сладкий мой, - шептал Олег, - хороший мой, прости меня... – Данька не понимал, почему тот просит у него прощение. За что? А когда Олег стал целовать и покусывать его живот, все мысли вылетели из тяжёлой головы. Осталось только ослепительно-острое, почти болезненное наслаждение.
Олег облизал пупок парня, тот вскрикнул и заметался, посмотрел на него тёмными шальными глазами, требуя, умоляя взглядом.
- Сейчас, Данечка, сейчас рыбка моя золотая, - он стащил с парня шорты вместе с трусами и взял в рот твёрдый как камень Данькин член. Парень выгнулся и кончил. Олег выплюнул сперму себе на ладонь, размазал по своему вздыбленному орудию и ввёл один палец в тугое Данькино отверстие, стал разминать. Парень вновь застонал, Олег ввёл ещё один палец и нажал на бугорок простаты. Данька всхлипнул.
- Да. Да, рыбочка моя сейчас ты получишь меня. Всего меня, - жарко шептал Олег. Он стал входить в Даньку, но парень заверещал:
- Больно! Больно Олег!
- Тише, расслабься, всё хорошо, я аккуратно, - Данька со слезами на глазах серьёзно посмотрел на него и кивнул. Олег усилил напор, тугое колечко прогнулось и впустило его. Данька сжал его как тугая лайковая перчатка. Парень лежал под ним, закусив губу и зажмурившись. Олег нежно поцеловал его, стал играть сосками и Данька откликнулся, часто задышал, обхватил его ногами.
- Данечка солнышко моё, - жарко прошептал он Олег - потерпи, котёнок мой любимый не могу больше... - и начал двигаться. Парень тут же зажмурился, слёзы потекли из-под опущенных ресниц, и Олег слизывал их, эти горько-солёные прозрачные капли. Нежно целовал в плотно сжатые губы.
Он не спешил, сдерживал себя. Ему понадобился весь его опыт, чтобы двигаться медленно размеренно. Вскоре Данькины глаза удивлённо распахнулись, Олег зачарованно увидел, как расширились его зрачки, оставив едва видный голубой ободок радужки. Он сильнее толкнулся в Даньку и рассмеялся смехом победителя, когда парень застонал от наслаждения, ответил на его толчок.
- Хорошо? Хорошо тебе Данечка? - но тот только стонал и выгибался ему навстречу. Олег увеличил темп и вскоре парень, с силой сжав его ногами, закричал, выгнувшись дугой. И под этот изнемогающий крик Олег кончил в Даньку.
- Не отпущу, никому не отдам, - шептал он, гладя светлые, отросшие за каникулы, волосы парня. А тот пьяно улыбнулся, провёл ладошкой Олегу по щеке и уснул.
Олег встал, покопавшись в своей сумке, выудил детский крем. Надо позаботиться о его сладком мальчике. Он обтёр его мокрым полотенцем и смазал покрасневшую дырочку.
- Что же нам с тобой теперь делать, Данечка? - шепотом спросил Олег. Но парень сладко спал, а Олег понимал, что отказаться от Даньки он не в силах. Он ехал сюда, что бы приятно провести отпуск. Но попробовав парня, Олег готов был идти напролом против всего мира, только чтобы завоевать, навсегда сделать своим это светловолосое голубоглазое чудо.




За чертой. Шаг второй гл. -2

Как вернуться, когда ты уже сделал шаг, когда ты пересёк невидимую черту? Всего один шаг! Ты можешь обернуться и увидеть эту самую черту, этот рубеж, что проходит между «до», и «после». Ты даже можешь ещё вернуться, если желание вернуться будет слишком сильным. Или не желание, а страх. Страх неизведанного, страх перемен, что, несомненно, последуют, после пересечения этого чёртова отрезка. Ты даже можешь убедить себя, что вовсе не пересекал никакой черты, тебе просто показалось. И что это так, просто баловство! Ну, зашёл нечаянно, с кем не бывает? А можешь пойти дальше, по новому пути.
Беда была в том, что он, Олег, почти насильно втащил Даньку за эту черту. И что ему теперь делать прикажете? Поломать парню жизнь? В душе Олега всё переворачивалось, когда он представлял, как его Данечку будут травить. А в то, что лютая ненависть правильных «уравнил», пройдётся по парню безжалостным катком, Олег не сомневался. Он с ужасом думал, что будет, если о них узнает Иван. А родители Даньки? Примут ли они его таким?
Что делать? Отказаться? Сделать парня своим? Увезти ото всех и спрятать? А если отказаться, то, как это сделать? И сможет ли он это сделать теперь?
Олег сел на кровать рядом со спящим парнем и закрыл лицо руками. Мысли кружили чёрным рассерженным роем, забирались в самое нутро и больно жалили. Оставляя после укусов саднящую тягучую боль.
Данька открыл глаза. Увидел сидящего спиной к нему Олега и улыбнулся. Тёплая волна нежности омыла его изнутри. Он провёл рукой по напряжённой спине. Олег тут же повернулся к нему, впился взглядом.
- Данечка, что же нам теперь делать, котёнок мой ненаглядный? - Он потянулся к нему, легко поцеловал.
- Ты про что? - Данька даже представить себе не мог, что секс с Олегом будет ТАКИМ! Он перебрался к сидящему Олегу на колени, запустил руки под рубашку. Даньке хотелось исследовать тело любовника, подарить тому наслаждение остро-непереносимое, почти на грани, такое же, как перед этим испытал сам.
- Данечка, что ж ты делаешь? - Олег отвёл руки парня от своего тела, но Данька подался вперёд, впился в губы поцелуем. Смело просунул ему в рот язык, дразня, распаляя. И Олег плюнув на всё, забыв о своих раздумьях пошёл за ним. Теперь уже Данька вёл его за черту, делая второй шаг, без раздумий и сожаления.
- Позволь мне Олег, - просил он целуя его в шею. Данька расстегнул на нём рубашку, погладил небольшую поросль на груди, поиграл сосками.
- Всё что хочешь, всё что пожелаешь, Данечка, я весь твой... - ответил Олег и откинулся на кровать, позволяя парню делать всё, что тому хотелось.
А Данька упивался ведущей ролью. Ему, безумно нравилось как шумно дышит Олег, как начинает дрожать, когда он, целуя и облизывая его живот, спускается всё ниже. Данька погладил ширинку джинсов любовника и с губ Олега сорвался стон.
- Данечка, ну же... – прошептал Олег, изнемогая.
Парень расстегнул его джинсы и потянул вниз. Любовник тут же приподнял бедра, помогая. Стащив с Олега джинсы, Данька осмотрел распростертую перед ним фигуру, и ему понравилось то что он видит. Очень понравилось. Олег был великолепно сложен, в меру мускулист, и Данька понял, что это очень привлекает его. Олег был красив в его, Данькиных глазах, о чем он и сообщил:
- Ты очень красивый, Олег, - он смотрел прямо в потемневшие глаза.
- Я рад, что привлекаю тебя, - успел ответить Олег. А потом парень склонился и взял в рот его член, и говорить он был больше не в силах, да и связно мыслить тоже.
Данька делал минет парню, мужчине! И кто-то внутри него бормотал, что это неправильно, мерзко и гадко.
«Но ведь это Олег, он мне нравится, очень сильно нравится. И кроме того, я хочу ЭТО делать,» - возразил он сам себе.
Ему нравилось, как стонет любовник, когда он проводит языком по головке, нравилось ощущение власти над телом Олега, нравилось как тот перебирает пальцами его волосы на затылке. Как тяжело дышит, стонет.
- Данечка, солнышко, быстрее, - попросил Олег, и он ускорил движения губ и языка.
С глубоким стоном Олег кончил Даньке в рот. Тот инстинктивно проглотил. Мм-м... Конечно, ничего хорошего, но и плохого тоже. Олег приподнялся, взял с тумбочки тюбик с кремом, выдавил на ладонь и размазал по Данькиному члену, провел рукой у себя меж ягодиц. А потом откинулся на спину, широко разведя ноги.
- Ну же возьми меня, Данечка! Я весь твой, - и Данька взял, неумело и неопытно, кончив почти сразу же, как только стал двигаться в жаркой, тесной глубине.
- Прости.
- За что ты просишь прощение?
- Но я так быстро кончил.
- Глупый, - Олег погладил его по спинке, чмокнул в нос.
- Тебе как больше понравилось?
- Снизу, но и сверху тоже ничего, - Олег рассмеялся, посмотрел на часы.
- Давай собираться котёнок, повезу тебя домой. Небось, родители потеряли.
- А завтра можно на ночь остаться? - Олег серьёзно посмотрел на него, и Даньке стало неуютно под этим взглядом. А потом глаза любовника смягчились, потеплели.
- Конечно, моя рыбка. Всё что пожелаешь, всё для тебя!
Целуясь и подшучивая друг над другом они собрались и вышли.
- Дань, тебе сильно больно?
- Есть немного, но терпимо, - смутился парень.
- Заедем в аптеку я куплю тебе мазь, помажешь перед сном, и завтра всё пройдёт.
Олег действительно заскочил в аптеку. Выдал ему тюбик с кремом.
- Только не забудь, а то завтра никакого кайфа не будет.
К подъезду Даньки Олег не поехал, остановился за домом, долго целовал и тискал, благо стёкла в машине тонированные. Наконец отпустил задыхающегося парня.
- Ну, до завтра, Данечка!
- До завтра! - Данька чмокнул Олега припухшими от поцелуев губами и вылез из машины. Он шёл к дому, спиной чувствуя взгляд любовника. А внутри всё замирало от предвкушения завтрашней ночи.
Данька погасил свет и закрыл глаза, в мозгу тут же закрутились эпизоды их с Олегом близости. Сегодня был первый Данькин сексуальный опыт, и этот опыт был прекрасен! Может это потому, что с Олегом?
"Завтра я снова буду умирать в его объятиях, завтра мы будем вместе целую ночь." - Засыпая, думал он и путь на который он вступил, казался ему радужным и прекрасным.

За чертой. Шаг третий гл-3

Данька зевнул во все свои тридцать два зуба, сладко потянулся. Тут же вспомнилось, как Олег его ласкает, а он выгибается под этими ласками и стонет. Жаркая волна желания опалила будто огненным языком. Данька потряс головой, отгоняя наваждение. Он что, теперь будет возбуждаться каждый раз, когда будет думать об Олеге? Но мысли тянулись к образу голого возбуждённого любовника и, улыбаясь, Данька пошлёпал на кухню завтракать.
Мать оставила записку, где говорилось, что сегодня (в пятницу) они с батей сразу после работы уезжают на дачу. Вернутся в воскресенье к ночи. Ну и дальше: чтобы он был умницей и т.д. и т.п. И перечисление всех съестных припасов. Данька заулыбался? и бросился к телефону.
Олега разбудило нудное пиликание. Не задумываясь, он взял трубку и услышал самый желанный голос в мире - своего ненаглядного котёнка.
- Ты спишь что ли?
- Сплю, и если б ты знал, какой сон мне снился с твоим участием! - в трубке вздохнули.
- Знаешь Олег, а сегодня на ночь остаться не получится, - голосок трагический, чуть не плачет.
- Ну что ты, Данечка, солнышко, не расстраивайся так, - стал успокаивать его Олег. А эта мелкая пакость как захохочет ему в ухо.
- Приезжай ко мне, родителей не будет а ж до воскресной ночи, - ещё не успокоившись, сообщает парень. По телу Олега прокатилось желание, и он сглотнул. Три дня и две ночи. Спасибо Боже за подарок!
- Жди, я сейчас буду, - бросил он в трубку, а оттуда так томно ответили:
- Олееег, ну скорее давай, у меня уже давно стоит. Я уж истомился весь!.. - картинка голого возбуждённого Даньки, томившегося на кровати в его ожидании, опалила мозг. Член тут же встал в стойку и Олег аж зубами скрипнул от этого острого сводящего с ума желания.
- Скоро... через пять минут ты получишь меня... - жарко выдохнул он в трубку и стал одеваться. Так быстро как теперь, Олег не одевался даже в армии.
" Твою мать! Тебе скоро тридцатник стукнет, а ты ведёшь себя как шестнадцатилетний пацан!" - говорил себе Олег. Но тело дрожало и вожделело особого наркотика - голого, на всё готового Данечку. И разум сдался, умолк, перестав зудеть и ныть. Перед уходом он положил в карман летних брюк купленный вчера в аптеке тюбик смазки. Эта вещь должна теперь быть всегда под рукой.
Данька бросился на него с радостным визгом и они тут же в прихожей целуясь и тискаясь стали стаскивать друг с друга мешающую одежду.
- Олег хочу в душ!
- Не сейчас, котёнок, не могу ждать, - он нагнул парня, обильно смазав дырочку, и ввёл туда палец. Данька тут же отозвался, шире расставил ноги и, громко застонав, прогнулся.
- Данечка прости, сил нет ждать, - Олег ворвался в него как в масло нож, и застонал вместе с парнем, до того приятное это было чувство, находится внутри Даньки.
- Больно, котёнок? - Он целовал парня меж лопаток, ласкал соски, покусывал шейку.
- Не очень, сегодня лучше, - сдавленно ответил Данька и Олег стал двигаться. Парень сходил под ним с ума. Мотал головой и громко вскрикивал, когда Олег с силой, до упора входил в него.
- Олеееееег! - закричал парень и содрогнулся в оргазме. Ноги его подкосились, и он бы упал, если б его не поддержал Олег. Тот ещё несколько раз толкнулся в Даньку и кончил.
Данька почувствовал, как дёргается, сокращаясь внутри него член любовника.
"Боже это было какое-то сумасшествие! Надо же, накинулись друг на друга и трахнулись в прихожей. Да, романтика, блин!" - Подумал Данька и высказал:
- А я хотел, чтобы всё случилось в душе, - и тут же сильные руки подхватили его.
- Данечка, всё что захочешь, разве я могу отказать тебе?
Секс в душе отнял у Даньки последние силы. Он чуть не кончил, когда Олег выдавил на него гель и стал водить по телу скользкими руками. Новые чувственные ощущения, ввергли парня в тёмный водоворот, закружили и утянули на дно. Данька перестал ощущать реальность, полностью выпав из неё. Он вынырнул из этого омута, когда Олег закрывал рукой ему рот и уговаривал:
- Тише, котёнок, не кричи, я всё понимаю, только не шуми так, - но Данька не слушал, ему было плевать на всё, и он кричал, и кусался, и царапался. Кажется, они кончили вместе, потому что, его крику вторил другой, Олегов. Последнее, что он помнил это шёпот:
- Люблю тебя! Боже помоги мне! Как же сильно тебя люблю, мой котёнок! - на этом Данька просто вырубился.
Данька зевнул. Просыпаясь, почувствовал, что лежит голым на ком-то. "Олег!" - ясной радостью отозвалось в мозгу. Он сильнее прижался к тому, обнял, потёрся носом.
- Ну, добрый день, соня, - Олег поцеловал его, и Данька тихо млел от нежности и неторопливости поцелуя. До чего хорошо, до чего здорово. И, кажется, он тоже влюбился. Влюбился впервые в своей жизни и, причём, в парня.
- Олег, ты, правда, любишь меня?
- Конечно, и это немного пугает меня. Никого и никогда я не любил так сильно.
- А знаешь, кажется, я тоже влюбился, - Олег отстранился и впился взглядом в него. В глубоких карих глазах светилась любовь, обожание и... грусть?
- Если бы ты знал Данечка, каким счастливым ты меня сделал. Наверное, прямо сейчас я готов умереть.
- Дурак, разве можно умирать от любви?! - шлёпнул его Данька. Но Олег ничего не ответил, только легонько поцеловал.
За эти выходные они совсем не выходили из дома. Общались, смотрели фильмы. Олегу нравились ужастики и фантастика, Даньке комедии и мультики, но они находили компромиссы.
- Нет, - хохотал Данька - ну как можно, ЭТО, смотреть?
Олег пихался, накрывал его голову подушкой. Данька хрюкал и покатывался со смеха.
А ночи, тёплые летние ночи были наполнены сексом; то быстрым и острым, почти болезненным, от которого Данька бился и кричал, то томительно-нежным и неторопливым от которого парень сразу вырубался.
Один раз они повторили, когда Данька был в ведущей роли.
- И как тебе? - поинтересовался Олег после секса. На этот раз парня хватило на дольше, и он вполне справился, доведя его до оргазма.
- Вполне. Можно иногда побаловаться. Но когда ты сверху, мне напрочь сносит башню. Это так... как самый сильный кайф в мире!
- Я счастлив слышать это, - сжал в объятиях парня Олег.
В воскресенье вечером Олег ушёл от Даньки. Они договорились, что он снимет квартиру, а Данька будет ходить в гости и оставаться ночевать у него. Что будет, когда отпуск Олега подойдёт к концу, они не загадывали. Олег больше не оглядывался назад, где ещё маячила страшная, как рубец черта. Данька без раздумий устремился вперёд по новому пути. И Олег едва успевал за ним.
Месяц подходил к концу, впереди ждал сентябрь. Даньке предстояло идти учиться. Вернулся из отпуска Иван, довольный и загорелый. Мать шепнула тому, что у их Даньки появилась девушка. Только вот, не хочет он её представлять.
- Да ладно, мать. Данька, что жениться собирается? - спросил Иван и подмигнул младшему. - Пусть гуляет. - И Данька гулял, правда, не с девушкой, а с парнем.
Очередные выходные подходили к концу. Они медленно шли к Данькиному дому. Была ночь и Олег провожал парня. Оставалась последняя неделя отпуска и Олег понимал, что расстаться с Данькой он не в силах. Олег подумывал переехать сюда навсегда.
В подъезде он стал целовать парня, мял ягодицы. Данька как всегда охотно откликнулся на ласки, стонал и мял в ответ Олега.
- Даня?.. - полный недоверия и ужаса голос ворвался в их жаркий мир. Даньку грубо оторвали от Олега.
- Ах ты сука, пидар вонючий! Ты куда лапы свои поганые запустил?! - Иван даже кулак для удара занёс, да так и замер с открытым ртом. В глазах удивление, ужас и... осознание.
- Олег??? - прохрипел друг.
Данька бледный и несчастный сидел на грязном полу, видно Иван отшвырнул его туда. А потом глаза Ивана заволокло яростью. И Олег понял, что больше у него нет друга. Такие как Иван просто не принимают геев, ненавидят и травят. Оставалось одно - биться и отстаивать их с Данькой любовь. Биться с его семьёй, с родными. И честно сказать Олег был неуверен, сможет ли он выиграть эту битву.


За чертой. Падение гл. -4

-О страшная тяжесть
Свершённых дел!

(М.Цветаева"Георгий")

Данька упал. Он надеялся, ожидал, что его поддержат, поймут самые близкие, самые родные - семья. Не поддержали. Стали кусать, больно рвать, лаялись. Ему казалось, что он глупый щенок. А вокруг - твоя родная любимая стая. Эта стая когда-то облизывала. Грела своим теплом в самые лютые, самые студёные морозы. Он не ждал нападения, лежал кверху лапами, подставив беззащитно-нежное пузо в глупой неоправданной надежде, что острые зубы не сомкнутся на доверчиво подставленном брюхе. Он не знал, не понимал, что надо защищаться, прятаться от своих. И самое главное, он не понимал: за что? И почему?
Поначалу он пытался объяснить, срывая голос, кричал, доказывал. А потом натыкался на бешеный взгляд брата, на такой же налившийся кровью отцовский. Мать глаз не поднимала, молчала и только тихо плакала, как на похоронах.
И Данька сдался, закрывая глаза. Пусть рвут.
Он не умел защищаться от родных и не знал, как можно нападать на своих? Только вздрагивал когда Иван, унижая, смешивал его с грязью. А они и не поняли ничего. Всё так же наскакивали, злобно рычали, рвали в клочья.
Внутри всё кровоточило, сочилось нестерпимой, мучительной болью. Данька, который серьёзно не болел за свои семнадцать лет, не знал, что там внутри, может ТАК болеть.
Опустив голову он сидел на диване. Ах, если можно было бы оглохнуть! Или ослепнуть, чтобы не видеть ненависти на любимых лицах, не слышать сочащихся ядом, бьющих больнее плётки слов.
"Я не нужен им ТАКИМ. Они уже отказались от меня, хотя и сами ещё не поняли этого. Даже мать. Даже мать..." - обречённо подумал Данька. Сердце сжала отчаянная, смертельная тоска. Захотелось поднять голову к небу и завыть. Пронзительно, тоскливо, на одной ноте. Изливая из себя непонимание, страх, боль. Хотелось, чтобы, наконец, закончилась эта пытка и его оставили в покое, растерзанного, истекающего кровью. А потом заползти в самую тёмную, что есть на этом свете нору и издохнуть как зверь.
К утру его оставили в покое. И Данька волоча и шаркая ногами как старик, поплёлся к себе в комнату. Он заполз под одеяло и накрылся с головой, тут же погрузившись в тёмное тяжёлое беспамятство.
Данька проспал весь день, не реагируя на разрывающийся телефон. Он проспал ночь.
Иван зашёл к брату бесцеремонно громко хлопнув о стену дверью. Раздвинул шторы.
- Давай, вставай уже, педик вонючий! Есть разговор, - и вышел, даже не удостоверившись, что Данька проснулся.
Они позавтракали с отцом под всхлипы матери.
- Вань иди разбуди его, скоро на работу, - бросил отец. И, скрипя зубами, тот пошёл.
- Ну, ты гандон, вставай! - Иван толкнул горку одеяла. Толкнул сильно, от души. Но брат (ё-моё, послал же господь братца!) даже не пошевелился. Ванька озверел.
- Вставай! Ишь, плохо ему! Как е***тся с мужиками, так хорошо?! - Он сорвал одеяло и потряс спящего в форме эмбриона Даньку.
- Вставай, сука! - но Данькина голова только мотнулась в сторону, а сам он не проснулся.
Данька спал в одежде, в той же, что была на нём сутки назад. Что-то тревожное кольнуло Ивана. Он схватил брата за грудки и стал бить по щекам. Но голова Даньки запрокинулась и только моталась в разные стороны от злых пощёчин и глаз он так и не открыл.
- Ё-моё... - Ванька отпустил парня и тот сломанной куклой упал на кровать.
Вначале родственники старались по очереди разбудить парня. Не получилось. Ничего не помогало. Мать стала подвывать и раздражённые мужчины прогнали её на кухню. Иван вызвал скорую. Но эскулапы сделав кардиограмму и долго держав под носом Даньки ватку с нашатырём, развели руками.
- Парень просто спит. Возможно, - это реакция на сильный стресс. В последнее время с ним что-то происходило? Что-то сильное, что выбило его из колеи? - На вопрос здоровенного медика вся семья отвела глаза. - Ну ладно, вы мамаша поговорите с ним, ему сейчас нужен самый близкий и родной человек. Подержите за руку. Должен сам проснуться, а нет, тогда вызывайте своего участкового врача, он вам всё объяснит. - И попрощавшись, медики уехали. Батя с Иваном ушли на работу, оставив мать со спящим парнем.
Ни к вечеру, ни на следующее утро Данька не проснулся. Его раздели, причесали, до подбородка накрыли одеялом. Данька дышал очень редко, почти неуловимо и казался мёртвым. Словно бездушная пустая оболочка.
Олег не смог дозвониться до Даньки. Сердце обливалось кровью, когда он вспоминал, как уходил парень домой:
- Ты иди, ведь не убьют же они меня, всё-таки они моя семья. Ты позвони мне потом, ладно?
- Конечно, Данечка. Ты держись, хорошо? А если станет совсем плохо - я заберу тебя от них. - Данька только грустно улыбнулся и пошёл домой.
Олег с криком проснулся. Ему снился Данька. Вначале они шли вместе, а потом Данька пошёл быстрее, оставив его, Олега, далеко позади. Он кричал, прося Даньку подождать. Но тот оборачивался и смотрел грустно-грустно и продолжал идти. А впереди, там куда он шёл, чернела пропасть. Олег умолял его остановится, пытался бежать но, несмотря на бег, не приблизился к парню ни на шаг. А Данька дойдя до бездны остановился и Олег понял, что если тот сделает шаг вперёд, тогда всё - конец.
Сердце колотилось где-то в горле, во рту стоял кислый привкус страха и главное он был уверен - с его Данькой беда. И надо было торопиться.
Олег позвонил в дверь Данькиной квартиры. Ему долго не открывали. Сердце колотилось как бешеное. Наконец дверь открыла женщина с покрасневшими глазами. Олег замер боясь вздохнуть. Что-то обречённое было во всём облике Данькиной матери, такими выглядят женщины, когда умирает кто-то близкий.
- А Даню можно? - спросил он и кожей, всем существом чувствовал - беда!
Женщина подняла на него больные глаза, что-то хотела сказать, но как-то сморщившись заголосила. В груди Олега образовалась дыра.
- Скажите что случилось? Что-то с Данькой? - спрашивал он, но Данькина мать, только качала головой и голосила. Олег отстранил её и прошёл в квартиру.
Он почти вбежал в Данькину комнату и замер в дверном проёме.
Данька лежал бледный, но в кровати. "Не умер", - с облегчением подумал он и вошёл в комнату плотно притворив дверь.
Рядом с кроватью стоял стул, но Олег отодвинул его в сторону, сел на кровать. Почти лёг на Даньку поцеловал в синие холодные губы.
- Данечка, солнышко моё! Котёнок мой! Счастье моё ненаглядное, просыпайся! - он целовал его и шептал всякие нежные глупости. И судорожно вздохнув, Данька открыл мутные глаза. Парень вцепился в Олега мёртвой хваткой и зашептал прямо в ухо:
- Забери меня! Пожалуйста, забери меня отсюда! Олег... пожалуйста... пожалуйста! - как заведённый повторял парень и дрожа жался к нему.
- Данечка! - раздался от двери вопль Данькиной матери. Олег почувствовал, как дёрнулся Данька от этого крика, в котором сквозили радость и облегчение.
- Ты, наконец, очнулся, - начала говорить женщина, но парень вжался в тело Олега и закричал:
- Олееег не хочу никого видеть, ну забери меняяяяяяяяя!!!!! - Данька положил голову ему на плечо и мелко дрожал. Олег прямо с одеялом поднял его на руки и понёс к выходу мимо онемевший матери.
- Потерпи солнышко. Потерпи, скоро мы уедем отсюда, котёнок мой любимый, - уговаривал он парня. Олегу было насрать на замерших с жадным любопытством кумушек у подъезда, на косые взгляды прохожих, ему было насрать на весь мир. В груди стало теплеть. Наконец он мог дышать полной грудью. Теперь любимый был с ним, и он ни за что не выпустит его.
Он посадил Даньку на сидение, но парень всё так же не отпускал своих рук.
- Отпусти меня, котёнок, мне надо вести машину.
- Я знаю.
- Ну же, Данечка, любимый мой, - парень откинулся на сидение, но рук не разжал. На Олега глянули несчастные больные глаза.
- Я не могу. Я просто не могу тебя отпустить, - с отчаянием прошептал Данька и заплакал. Олег стиснул парня в объятиях и залез в машину, посадив Даньку к себе на колени.
- Данечка, солнышко моё ясное, что же они сделали с тобой?.. - шептал он, баюкая парня, а внутри всё обливалось кровью от Данькиного безнадёжного плача. - Ты поплачь. Поплачь, котёнок мой золотой, - вскоре парень стал икать, а потом зевнув, заснул спрятав голову у Олега на груди. Олег слушал, как сопит Данька и гладил его по спине, зарывался рукой в волосы, массировал затылок.
Только теперь до него стал доходить весь трагизм ситуации. Господи, он чуть не потерял своего Данечку, своё счастье, свою жизнь.
- Прости солнышко моё ясное, что так долго не приходил за тобой, - просил прощения он у спящего парня. И с ужасом думал: как бы он жил один, без Даньки?
Парень недолго спал. Просыпаясь, потёрся носом о шею Олега, крепче прижался и глубоко тяжко вздохнул.
"Понадобится очень много времени, что бы зажили те страшные раны, что получил Данька от родных людей", - подумал Олег.
- Ну что, поедем домой? - спросил он. Данька кивнул и разжал руки.
Первым делом Олег наполнил ванну, вылив туда половину бутылочки шампуня. Он разделся, раздел ожидающего Даньку и залез вместе с ним в густую шапку пены. Они лежали в тёплой воде и молчали. Олег только нежно ласкал парня. А тот обнимал его почти до синяков, с силой вжимался в тело любовника. Олег не обращал внимания на боль, что причиняли Данькины пальцы, понимая, что тому сейчас намного больнее.
- Почему?.. - с тяжелым вздохом произнес парень. - Зачем они ТАК со мной? - Олег вздохнул.
- Знаешь, если в чёрной вороньей стае рождается альбинос, то рано или поздно его заклюёт своя стая, те кто породил. - Данька со всхлипом втянул воздух.
- Они сразу же осудили и отказались от меня. Не захотели слушать. Отвернулись... даже мать... - он всхлипнул и вдруг тоненько завыл. Олег вытащил воющего Даньку и понёс в кровать.
- Кричи! Кусайся! Дерись! - скомандовал Олег и лёг на него. И парень забился под ним, крича и плача. Кусал Олега за плечи, рычал, царапал до крови Олегову спину, а потом когда ушла страшная истерика, был медленный, неторопливый секс. Они не отрывали взгляда друг от друга, чувствуя, как сплетаются, соединяясь их души.
- Люблю тебя! Жить не могу без тебя, Данечка. Солнышко моё ясное.
- Я тоже люблю тебя... - Данька поплыл, зрачки расширились. Сжав ягодицы любовника он, с силой толкнулся навстречу Олегу и выгнулся дугой, не сдержав жалобного крика. Увидев, как выплёскивается Данькина сперма на впалый живот, Олег с силой вогнав до упора член, излился в жаркое нутро любимого.
- Люблю тебя! - шепнул он, упав на парня.
- И я тебя, - и в следующую секунду уже спал, обнимая Олега, и тот не стал размыкать объятий, только перевернулся на спину, чтобы Данька был сверху. Натянул на них простыню, чувствуя, как стекает в углубление его пупка сперма любимого. Олег сжал ягодицы парня, услышал как муркнул Данька и тоже погрузился в сон.
Несколько раз Данька кричал во сне, жалобно, тонко. Разрывая в клочья Олегову душу.
- Тише, шшшшш, Данечка, солнышко моё, я тут с тобой, - легонько целуя, шептал ему Олег.
- Не бросай меня! - не совсем проснувшись, просил любимый.
- Не брошу никогда и ни за что! - клятвенно обещал Олег и они опять спокойно засыпали.
Утром Даньке стало легче. Он без особого аппетита позавтракал. Но Олег был безумно рад, что тот ест. Дальше стоял вопрос об одежде. Надо было как-то забрать Данькины вещи.
- Дань, я поеду за твоими вещами, ты ничего не хочешь передать для матери? - но тот лишь покачал головой.
- Нет, ничего. А потом мы поедем к тебе? Мы уедем отсюда? - глаза парня загорелись.
- Да, уедем. Я увезу тебя. Хочу уехать как можно скорее.
- Я тоже, я так сильно хочу уехать, - Олег обнял парня, поцеловал.
- Хочешь со мной заберём твои вещи? - в глазах Даньки полыхнул ужас, на глаза навернулись слёзы.
- Нет! Не заставляй меня...
- Шш-ш, ну что ты, я просто предложил. Оставайся тут, посмотри телевизор, - Данька расслабился в его руках, кивнул.
- Я пойду, позвоню, - Олег пошёл на кухню.
Трубку взяли сразу же. На просьбу о вещах парня, потребовали поговорить с сыном.
- Нет. Даня не хочет говорить с вами. Я так понимаю, что он чуть не уснул навеки? - в трубке заплакали. И Олег смягчился.
- Я не буду ничего обещать, но может быть потом, когда-нибудь, он согласится встретиться с вами. А теперь я увезу его. Ему надо вылечиться, встать и идти дальше. Так я приеду за вещами?
Они уезжали рано утром, без сожаления покидая спящий город. Данька молчал, только тихонько вздыхал и всё время касался Олега, словно убеждался что тот рядом, что никуда не делся. Вот он рядом, тот человек которого он, Данька, полюбил, с кем он хочет прожить всю свою жизнь. Тот, кто всегда поддержит, поймёт, в чьих руках, его, Данькино сердце.

За чертой. Шаг четвёртый гл. -5

Даньке нравилось наблюдать за Олегом. Нравилось лежать под одеялом и смотреть, как любимый собирается на работу. Олег всегда был сосредоточен, по-деловому собран, настоящий мужчина, руководитель. Каменная стена.
Данька высунул руку из-под одеяла, схватив Олега за рукав.
- Поцелуй меня! – потребовал парень.
Олег улыбнулся. Тепло, искренне, в глазах нежность и любовь, и Данька, счастливо жмурясь, купался в этих чувствах.
- Я люблю тебя! Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю!.. – прошептал он Олегу, с радостью заметив, как потемнели от желания глаза любимого
- Так нечестно! – воскликнул Олег. И Данька получил свой поцелуй. Горячий, страстный обжигающий. Руки мужчины проникли под одеяло и начали ласкать тело парня. А ему, Даньке, только этого и надо. Выгибается под жаркими ласками, стонет...
- Провокатор, - проворчал Олег, задыхаясь от эмоций, смотря в глаза любимого, проведя рукой по щеке. И Данька потянулся за ладонью, целуя, облизывая...
- Данечка... – одеяло полетело в сторону. Олег принялся торопливо срывать с себя одежду, а Данька залился смехом, упиваясь своей победой.
Через полчаса они собирались уже вместе. Одному на учебу, второму на работу.
- Хочешь, сходим куда-нибудь? – спросил Олег, но Данька только головой замотал.
- Нет, хочу быть с тобой. Только вдвоем с тобой и чтобы никто не мешал. Хочу чтобы вечера всех пятниц были только нашими с тобой.
- Хорошо, котенок. Только мы, - Олег поцеловал парня, взглянул на часы. Утро вдвоем – кончилось. Пора расходиться. Даньке пешком, ему на машине, в центр.
Олег проводил взглядом удаляющегося Даньку и вздохнул. Вот уже год они вместе. Он счастлив, жизнь, за вычетом мелких неурядиц – просто мечта. Только вот иногда в Данькиных глазах появлялось темное страдание. И он не знал как помочь, как избавить от тьмы, что поселилась в душе любимого.
Он сел в машину и поехал на работу. А мысли всё кружили вокруг хрупкой Данькиной фигуры. Парень вытянулся за это время, похудел, стал похож на гибкую тростинку. Но о том, что случилось в ту ночь, когда о них узнала Данькина семья, говорить наотрез отказывался. Когда Олег попытался надавить, тот только опустил голову, с отчаянием глянул из-под чёлки.
- Я не могу... - из глаз его потекли слёзы. - Я просто не могу заставить себя вернуться туда. Я не хочу туда возвращаться! Пожалуйста, не заставляй меня вспоминать... - Олег тогда долго пытался успокоить плачущего парня. Тот дрожал и жался к нему как брошенный щенок. Данька уснул тогда у него на коленях и, засыпая, едва слышно прошептал: - Не хочу туда, там ад, - как клинок в Олегово сердце загнал.
- Прости меня котёнок, но именно я показал тебе эту дорогу, - прошептал тогда он засыпающему Даньке.
Иногда он размышлял, как бы могла сложиться его жизнь без Даньки. Выходило, что не очень. И тогда он начинал думать, а что бы вышло у парня? И выходило очень даже неплохо. Данька бы познакомился с девушкой, узнал бы сладость секса. Жил бы дома с родителями и братом.
От этих размышлений Олегу всегда становилось горько, словно он напился хины. Душу саднило, разъедало раскаяние. Но как бы, ни хотелось ему счастья для Даньки, одно он знал нерушимо - прошлое неизменно. При всём нашем желании изменить его, прожить заново, остановиться и не пересекать роковую черту - всё это лишь несбыточные мечты. Ничего, абсолютно ничего нельзя сделать! Наши поступки как печати, всегда будут гореть нестирающимся клеймом в прошлом. Только ты сам делаешь выбор, только ты один волен качнуть весы в ту или иную сторону.
Олег покачал головой. Да, додумался. Нет, конечно, размышления вполне... но как-то очень тоскливо от них становится. Надо перестать заморачиваться, они с Данькой никому ничего плохого не сделали. А если родители парня такие, то никто и ничего сделать не сможет.
На этом он бросил рассуждать за жизнь. И спокойно отработал весь день.
Дом встретил его тихой музыкой, пряным запахом сандала. Олег улыбнулся, ну вот нравился его Даньке этот запах! Тот прямо тащился от него как кот от валерьянки.
В комнате был накрыт стол, мерцали свечи, в ведёрке со льдом охлаждалось любимое Олегом белое вино. Сам Данька сидел на диване и загадочно мерцал голубыми глазами. Лениво, дразняще улыбнулся ему и... не выдержав, с визгом бросился на шею Олегу. Тот подхватил парня под ягодицы, прижал к себе.
- Дань, вот скажи, как ты делаешь это? Всякий раз, когда я думаю, что счастлив, ты даришь мне ещё больше счастья, и с тобой оно становится бесконечным, - Данька поцеловал его.
- Добрый вечер, любимый, - парень лизнул его в губы. Олег приоткрыл рот, впуская горячий Данькин язычок. Когда поцелуй опасно углубился, парень стал вырываться.
- Нет, не сейчас! Ещё рано, - он положил голову Олегу на плечо, стараясь успокоиться. - Я приготовил курицу, - Данька лизнул в шею своего любимого мужчину. Олег в ответ сжал ягодицы парня, резко толкнул на себя.
Данька сдавленно ахнул, скрестил ноги у него за спиной. Олега всегда изумляло то, с какой готовностью откликается Данькино тело на его прикосновения. И неважно где они были, Олег, если бы захотел, мог бы взять парня прямо в центре города. Данька бы позволил. Олег мог делать с парнем всё, что хотел. Но больше всего на свете ему хотелось дарить своему ненаглядному, любовь и счастье. Чистую, незамутнённую ничем радость.
- А если я хочу совсем не курицу? - Олег снова резко толкнул парня на себя. Тот застонал, стал расстёгивать его рубашку, стараясь добраться до голой кожи. - Хочу тебя!.. - жарко выдохнул Олег в ушко любимого. Тот обхватил его лицо ладонями заглянул тёмными глазами в такие же шальные Олеговы глаза и прошептал:
- Возьми меня. Я твой, только твой...
Олег поцеловал парня в припухшие губы. Сбитые простыни, распростертый уставший Данька, запах секса в маленькой уютной комнатке. И огромное светлое чувство внутри. Оно горит как солнце, согревает душу, освещает всё вокруг, разгоняя сомнения и страх.
"Только ради такой любви и стоит жить на свете", - подумал Олег.
- Люблю тебя, - одновременно говорят они друг другу. Данька улыбается.
- А я так старался, приготовил ужин, - он потёрся носом о шею Олега.
- Ну, идём, оценим твоё кулинарное искусство, - Произнес Олег и надел банный халат.
Когда они стали жить вместе, Данька начал понемногу готовить, вначале неумело и подчас, ну с очень большим трудом съедобно. Постепенно Данька стал шикарно готовить. А Олегу только в радость, главное, чтобы любимый был доволен и по-возможности счастлив. К тому же вкусно поесть он всегда «за».
Олег насладился ужином. Курица фаршированная шампиньонами была очень вкусная. Охлаждённое вино выше всех похвал. Правда, Даньке пришлось менять сильно подтаявший лёд на новый, но ведь это ерунда. Оплывшие свечи, сандаловый запах и любимый человек рядом, что ещё надо для счастья?
- Потанцуй со мной, - попросил парень. И они стали топтаться под музыку. Данька положил голову Олегу на плечо. Олег гладил парня по спине, иногда спускался на ягодицы и сжимал их. Данька лишь довольно вздыхал и чмокал его в шею.
- Знаешь, я так счастлив с тобой. Иногда мне кажется, что такого просто не бывает. Такая любовь, ведь это редкость? - они замерли на месте. Олег посмотрел ему в глаза.
- Я впервые в жизни влюбился так... всепоглощающе... это как если бы ты намертво прикипел к моей душе и теперь вырвать тебя оттуда никак не выйдет. Ты стал частью меня. Моей половиной. И не думаю, что ещё смогу кого-то так любить. Думаю, такое бывает и даётся только раз в жизни. И не всем даётся. - Данька поцеловал его, так нежно, так бережно. Олега словно омыла тёплая волна.
- Я тоже так думаю. И ты не бросай меня никогда, ладно?
- Данечка, солнышко моё ясное! Никогда в жизни не откажусь от тебя.
А потом была ночь. Эта ночь принадлежала им. Завтра будет суббота, впереди выходные. Они не торопились. У его котёнка возникло желание побыть в ведущей роли. Он уже хорошо знал, что и как нравится Олегу и умело довёл его до оргазма.
- Данечка обалдеть как хорошо с тобой! - шепнул Олег.
- Идём в душ?
В душе они снова занялись любовью. Данька обожал мыться вместе и их помывки всегда заканчивались бурным сексом. С громкими стонами и криком. Олег благодарил бога за то, что они живут в кирпичном доме, где за толстыми стенами совсем не слышно соседей. А так бы на них с Данькой уже бы показывали пальцем.
Олег отнёс засыпающего парня в кровать, лёг рядом, обнял, прижав к себе.
- Спи котёнок, пусть минуют тебя все невзгоды, пусть навеки вечные будем вместе, - сказал он парню, тот сонно муркнул, выражая полное согласие с мыслями Олега, и уснул.
На следующий день, сидя перед телевизором, Олег осторожно спросил:
- А как ты смотришь, если после нового года поедем в ваш город? - Данька сидевший рядом напрягся.
- Зачем тебе всё это?
- Звонила твоя мама.
- Правда? И о чём вы говорили с ней? - Олегу не нравился этот безразличный тон. Он обнял любимого, прижал к себе.
- Она плакала, просила прощения. Что скажешь?
- В следующий раз когда она позвонит, скажи что я простил, - тон у Даньки был ровный, спокойный.
Олег развернул парня лицом к себе. Тот плакал, смотрел куда-то внутрь себя и плакал. Лицо спокойно-безмятежное, только в глазах страшная боль и беспрерывно текут слёзы. Олег начал целовать его, шепча глупый бред, сильно прижимая парня к себе.
- Знаешь Олег, я пытался их понять. Я понял Ивана, я понял батю, даже мать... Я понял даже её... почему?.. почему никто из них, не смог понять меня? - голос его прервался. - Я так много прошу?
- Я не знаю, котёнок. Они просто обычные люди, которые всю жизнь жили по нерушимым законам. И вдруг - ты, абсолютно не такой как все другие.
- Я понимаю, я всё понимаю, правда. Но... это так больно Олег... так больно! И я не знаю, что мне делать? Как мне жить, когда там всё болит? - Данька потёр рукой грудь и разрыдался. Олег не успокаивал его, дал выплакаться.
- Тебе надо встретиться с ними. Ты должен всё уладить, либо совсем отвернуться, либо помириться. Я помогу, я буду рядом. Мы поедем к ним зимой, - Данька кивнул и спрятал голову на груди у Олега. Да Олег был прав надо всё решить. Подвести итог и жить дальше. Даже если семья и во второй раз откажется от него. Данькино место навсегда рядом с Олегом, рядом с любимым и дорогим человеком. Рядом с тем, без которого он не сможет жить. Уже не сможет.

За чертой. Шаг пятый гл. -6

Впервые Галка узнала о существовании Даньки когда речь зашла о её квартире. Они с Иваном собирались меняться с родителями мужа. Те должны были переехать в её однушку, а они с Иваном в их трёшку. Галка была уже на шестом месяце и их молодой семье очень подходил такой вариант.
- Да и внук ваш будет обеспечен. С рождения уже при своей квартире, - но Галку не поддержали, даже Иван отвёл глаза.
- У меня есть ещё один сын. - Она даже глаза вытаращила на это заявление свекрови.
- Да?..И где же он? А почему он не был на нашей свадьбе?
- Даня учится. Он живёт в другом городе, - Галка ну явно не въезжала.
- Ну и что, но можно же было приехать на свадьбу брата! - она замолчала. Нет, что-то было не то. Что-то явно не так с этим Ивановым братцем.
- Или мы даже не пригласили его? Я что-то не помню, чтобы писала приглашение для Даниила или как там его? - Галка посмотрела на мужа, но тот сидел хмурый и молча, смотрел в окно. Можно было подумать, что там было что-то интересное. Свекор сидел насупившись и смотрел прямо перед собой. Странно, очень-очень странно!
- Я передавала приглашение, я звонила им... - голос у свекрови был какой-то приглушенный и казалось, что та вот-вот расплачется.
- И что, почему нельзя было приехать на свадьбу к собственному брату? - допытывалась Галка.
- Потому что, я не хотел, что бы он приезжал! - Галка недоумённо захлопала глазами на это заявление мужа.
- Иван, я вообще не врубаюсь в ваши тайны "мадридского двора". Ты можешь мне всё объяснить?
- Конечно! Чего уж проще?! Наш Данечка голубой! И живёт с моим бывшим лучшим другом! – зло выплюнул муж и посмотрел на неё. Видимо не нашёл то, чего искал и удивлённо поднял брови.
- И что? - спросила она. В голове всё равно ничего не собиралось. Ну не складывалась головоломка!
- Как что?!! мой брат чёртов хренов педик! И ты ещё спрашиваешь?! - в голове что-то щёлкнуло и всё встало на свои места. Головоломка собралась.
- Так вы стыдитесь его? - Галка обвела взглядом всю их семью. Мужчины отвели глаза, а свекровь тихо заплакала. Галка недоверчиво покачала головой. - Вы просто выбросили его из своей жизни?.. вы... - неизвестно что бы ещё она наговорила. Но тут свекор хлопнул рукой по журнальному столику.
- Ты ничего не понимаешь, зелена ты, чтобы нас осуждать!
- Почему не понимаю? Очень даже понимаю. Может я зелена как вы говорите, но если вдруг мой сын будет голубым или ещё каким... Да я глотку перегрызу за своего ребёнка! Я пойду против всего мира, но никогда... никогда в жизни не оттолкну его от себя! - Галка не замечала слёз, что текли из глаз.
Она гладила живот, где росла её кровиночка, её жизнь. И она искренне не понимала КАК можно отказаться от собственного ребёнка? Да если бы у неё была сестра и она бы стала, например лесбиянкой, Галка приняла бы её такой какой она есть. И пофиг ей было бы до всех, кто не так смотрел бы на её сестру. Но не все такие как она. И она знала это.
Она мрачно обвела взглядом притихших родственников. Да, чтобы изменить их мнение понадобится очень много времени, если вообще они способны измениться.
- Я хочу позвонить моему деверю и поговорить с ним. Мне нужен его телефон. Я хочу, и буду с ним общаться, - выдала она и твёрдо посмотрела в глаза Ивана.

Олег открыл дверь, принюхался. Ничего, слабый сандаловый запах и тишина. Может его котёнка ещё нет дома? Да нет дома, вон ботинки и куртка.
Данька нашёлся на кухне, сидел поджав под себя ноги. Прятал нос в ворот тёплого домашнего свитера, пил чай и задумчиво смотрел в окно.
- Привет, котёнок!
- Привет! - он встрепенулся, глаза радостно блеснули. Парень явно рад был его видеть. В груди Олега разлилась приятная теплота.
- Соскучился?
- А то! - Данька раскинул руки приглашая. Олег склонился и поцеловал любимого. Парень погладил его по плечам, зарылся пальцами в волосы, погладил по шее. Мм-м, до чего сладко! Он оторвался от Данькиных губ, напоследок как обещание для ждущей их ночи, лизнул его и отступил назад.
- Чем будешь кормить? - Данька улыбнулся.
- Картошкой с мясом. А если проще - тушёной картошкой.
Дурачась и поддразнивая друг друга они поужинали. Обычно в конце ужина Данька перебирался к нему на колени, но не сегодня.
- Ну а теперь рассказывай, - на это требование парень вновь улыбнулся.
- Сегодня я разговаривал с женой Ивана, - Данька не выдержал, скользнул к нему на колени, обхватил ногами. Крепко прижался, положив голову на плечо.
- И что? Что нового ты узнал о своей семье? - Олег гладил любимого по спине. Зимой они не съездили к Данькиным родителям, тот заболел и проболел почти все каникулы. И Олег больше не поднимал тему взаимоотношений парня с семьёй. И вот возможно лёд тронулся.
- Её зовут Галя. Она ждёт ребенка, и она очень хочет познакомиться с нами, - Данька потёрся носом о его шею. Чмокнул влажным поцелуем.
- Хочешь, пригласим её в гости? На выходные, а? - Данька отстранился, заглянул ему в глаза.
- А где мы устроим её?
- Здесь, в зале на диване.
- Думаешь?
- Конечно.
- Ну, тогда я приглашу её.
- Ага, - руки Олега забрались под свитер любимого. Стали оглаживать такое знакомое, почти как своё, Данькино тело. Тот заёрзал у него на коленях, впился жарким поцелуем Олегу губы. А тому только это и надо. Подхватив парня под ягодицы Олег встал с дивана и понёс своего любимого котёнка в спальню. Сегодня ему хотелось насладиться своим Данечкой на кровати. Неторопливо медленно и никуда не спеша, доводить любимого раз за разом до сумасшедшего наслаждения.

Галка вышла с автобуса и осмотрелась. Она сразу увидела их. Высокий черноволосый мужчина, наверно одного возраста с Иваном. Интересное лицо, тёплые глаза. А рядом с ним парень помоложе, где-то лет двадцати. Брат мужа был на голову ниже своего спутника, худенький хорошенький мальчик. А вот в его голубых глазах настороженность и ожидание. Совсем как у бездомных собак, которые уже никогда не смогут полностью доверять человеку. Они всегда настороже, всегда ждут удара, даже от тех, кто подкармливает. Ей стало безумно жаль этого мальчика. Может она сможет растопить это недоверие в его красивых, почти таких же как и у её мужа, глазах? Галка не знала, сможет ли, но очень хотела попробовать.
- Привет! Я Галя.
- Привет, я Олег.
- Здравствуй. Я Даня, - Галка улыбнулась им.
- Вы очень красивая пара. Надеюсь, Олег не обижает моего деверя? - Данька выдохнул.
Облегчение от того, что жена брата всё про них знает и не надо ничего объяснять, смешалось с радостью. Она знала и принимала его Даньку, таким какой он был. Она не собиралась брезгливо фыркать и воротить нос. Он посмотрел на Олега и окунулся в море любви и понимания.
"Я вижу как ты рад, я тоже рад за тебя, котёнок. Люблю тебя", - говорили его глаза.
"И я тебя", - ответил Данькин взгляд и парень улыбнулся любимому.
Галка поразилась, как смягчились, как засияли глаза парня когда тот обменивался взглядом с Олегом. Они любят друг друга, у них всё очень и очень серьёзно. Как можно осуждать любовь? Она потрясла головой.
- Ну что, вы готовы развлекать бедную, голодную, беременную женщину?
- А то! - синхронно ответила пара. Галка рассмеялась. Выходные обещали быть интересными. Она ещё никогда не общалась с геями, ей было любопытно, но она сдерживала себя. Ещё будет время, а пока им надо просто познакомиться, пообщаться, узнать друг друга.
Выходные пролетели как один день. Галка очень близко сошлась с братом мужа, тем более что тот тоже любил готовить. Они поэкспериментировали с рыбой и вышло вполне вкусное блюдо. Олег только и знал, что трескал за обе щёки да нахваливал.
Обитала пара в старом кирпичном пятиэтажном доме, на третьем этаже. В доме, казалось, все друг друга знали. Квартирка небольшая, но чистенькая, уютная и почему-то чувствовалось, что здесь живут любящие люди. Галка только глазами хлопала, когда пара заботилась друг о друге, в каждом взгляде, каждом жесте чувствовалось любовь и нежность. Ей даже немножко, ну самую малость, стало завидно. Вот бы у них с Иваном была такая любовь! Что бы знать и понимать друг друга с полуслова. А то ей подчас приходилось биться с мужем по пол дня, только чтобы донести до него, чего бы ей, Галке, хотелось.
Ребята свозили её на экскурсию по городу. Пробежались с ней по магазинам, а в воскресенье отвезли на автовокзал. Галка расцеловалась с парой, взяла с обоих обещание, что они приедут к ней в гости. И радостная и счастливая укатила назад. Её поездка явно удалась.
- Ну и как, ты доволен выбором Ивана?
- Знаешь, она как сестра, причём старшая. Я чувствую, что она всегда будет на моей стороне, всегда будет защищать, биться в кровь. Да я рад выбором брата.
- Ну вот и чудненько, может быть она - это то, что нам нужно. Всегда надо надеяться на хорошее. - Олег провёл рукой по щеке любимого.
- Я рад и бесконечно благодарен Богу, что ты есть в моей судьбе. Что всё случилось именно так, а не иначе.
- Я тоже, я тоже. - Олег завёл и тронул машину.
- Я соскучился. Выходные без секса - это слишком! - Данька весело рассмеялся над словами любимого.
- Ты даже не представляешь насколько соскучился я! - он медленно поддразнивая облизал губы.
- Правда?! - Олег усмехнулся и прибавил скорость.
Жизнь налаживалась. Возможно Данечка помирится с родными. Может быть, Галина выступит своеобразным буфером в их непростых семейных отношениях. И может быть, наконец, уйдёт тьма из раненой души любимого. Олегу хотелось верить в хорошее. Верить и надеяться. Впереди был долгий вечер и ночь. Наверняка сегодня их захлестнёт горячая обжигающая страсть. И Данька будет стонать, и метаться под ним, пытаясь найти избавление, и Олег даст его ему. И тогда на самом пике наслаждения его Данечка будет кричать. Ах, как он любил эти жалобные хриплые крики любимого. Олег облизнулся.
- Сегодня я съем тебя! - заявил он, уверенно и быстро ведя машину.
- Хочу тебя! - выдохнул Данька таким сексуальным голосом, что Олега обдала волна жара. Он глянул на отодвинувшегося парня. "Ах так? Дразнишся?! Ну, будешь, будешь ещё умолять меня! Тем более, давно хотелось попробовать одну штучку на тебе котёнок", - подумал Олег и хищно улыбнулся. Вечер и ночь обещали быть чудесными.

За чертой. Раскол гл. -7

Данька открыл квартиру и вошёл. Какое счастье, что сегодня их отпустили раньше. Не было последней пары и вся их группа радостно гомоня, поскакала по домам. Он тоже радовался. Сегодня можно что-нибудь приготовить, можно устроить романтический вечер вдвоём. В груди сладко отозвалось предвкушение. Олег будет рад. Они будут кормить друг друга, облизывая и обсасывая кормящие пальцы. Жаркая волна желания омыла Данькино тело. Они уже скоро будут как два года вместе, но желание обладать друг другом никуда не ушло, только стало менее острым, разбавилось нежностью. Олег настолько прочно врос ему в душу, что без него Данька не мыслил своей жизни. Вся его вселенная, все мысли, все желания - всё было связано с любимым. У них был свой особый мир на двоих, там царила гармония и любовь. Если и бывали ссоры, то они всегда быстро заканчивались, словно налетал холодный порыв ветра на спокойную гладь озера. По их мирку пролетала неспокойная рябь, а в следующий миг они уже улыбались друг другу. Все ссоры были забыты, будто их и не было никогда.
Летом, когда наступят каникулы, они собирались в гости к Данькиной родне. Галя родила Ивану мальчишку и постоянно приглашала их посмотреть на сына. Данька стал дядей. Честно сказать особых изменений в себе по этому поводу он не находил. Может потому что он ещё в глаза не видел своего племянника? Хотя Галя присылала ему на мобильный фотографии краснолицего младенца.
Он выключил духовку. Пахло вкусно, Олег любил мясо, а вот он больше склонялся к морепродуктам. Ну что ж, на ужин мясо с овощами. Сегодня он накормит своего любимого мужчину весьма вкусным ужином. А после наверняка будет шикарная ночь. Ну и что, что завтра ещё только четверг, ну и ладно. В выходные отоспятся по полной программе.
Данька посмотрел на часы, Олег опаздывал. Странно, обычно он всегда звонил, если задерживался. Парень позвонил Олегу и долго слушал гудки, а потом его звонок сбросили. Данька хмыкнул. Может, Олег занят? Ну что ж, подождём.
Но Олег не перезвонил. В сердце холодной змеёй вползла тревога. Следующий звонок Олегу только усилил тревогу, мобильный вообще отключили. Такого ещё не было. Данька стал мёрзнуть. Что бы хоть как-то отвлечься он стал ходить по квартире. Но это мало помогло. Он сам себе казался зверем в клетке. "Надо что-то делать!" - Подумал он и тут в дверь позвонили. Непонятно почему, но Данька вздрогнул. А потом рванулся к двери.
На пороге стояла соседка с первого этажа, сухонькая остроносая бабулька. Кажется баба Шура, Данька не был уверен.
- Здравствуйте.
- Здоров милок. А Олежку-то, твоего побили и на скорой уж как с полчаса назад увезли. - Выпалила старушка. Даньке показалось, что откуда-то сверху прямо ему в макушку ударило огненное копьё. Оно прошило его насквозь, оглушило, разорвало.
- А куда увезли? - Данька как бы видел себя со стороны. Вот стоит немного бледный молодой человек и вежливо разговаривает с бабулей. И не скажешь по его виду, что сейчас кто-то внутри него тонко пронзительно воет. "Как она не видит, что я еле стою? Как не замечает, что весь мир, ВСЁ, абсолютно всё, рухнуло?"
- Да кто ж его знает, не знаю я. Ты сам позвони, узнай. Ну, пойду я. - Старушка ушла. А Данька рванул к телефону. Ему было страшно. Так страшно, что ещё чуть - чуть и разорвётся сердце. Пока он узнавал номера больниц в городе, пока звонил, Данька твердил только одно слово: - "пожалуйста". Он не знал, не понимал кого он просит, кого молит. Просто твердил это слово. Выговорить: "пожалуйста пусть Олег останется жив" - он не мог. И только повторял одно и тоже.
На третьем звонке ему ответили, что да, такой-то такой, поступал сегодня во столько-то и столько. Сейчас находится в реанимации. Положение тяжёлое. Если хотите узнать что-то ещё, приезжайте и ведите разговоры с врачами. Всё, больше справок не даём! А дальше - противные гудки.
Данька положил трубку. Порывисто встал, надо было ехать в больницу. Он прошёл в прихожую. Обулся, попытался открыть замок, тот не открывался. Данька тупо, ничего не понимая, смотрел на дверь. Потом до него дошло, что дверь открыта. Он просто не закрыл её. Что было после того как ушла старушка Данька не помнил. Он словно выпал из реальности. Но это не тронуло его. Просто мозг отметил, что ранее произошёл странный сбой и всё. У него была более важная задача - добраться до больницы.
Дорога до больницы зияла огромным белым пятном. Он не мог сказать, как вёл себя в это время, что делал, с кем разговаривал. Наверное, чтобы не сгореть, мозг просто отключился и Данька существовал на автопилоте.
Пришёл он в себя в лифте. Маленький старый лифт натужно вёз его и ещё какого-то мужика с загипсованной ногой на скрипучих старых костылях. Мужик вышел на четвёртом этаже. На панели горела кнопка семь. "Значит мне туда, там Олег."
На седьмом этаже прямо напротив лифта была дверь. Белая непрозрачная, над нею висела вывеска - реанимация. Данька остановился перед дверью. "Нельзя заходить, должен выйти врач", - всплыло в голове. Наверно кто-то говорил ему об этом, но он не помнил кто и где. Всё его существо застыло в ожидании. Наверное так чувствует себя осуждённый в ожидании палача. Данька молился. "Всё. Всё что у меня есть готов потерять. Пусть я умру, пусть буду гореть в аду, только, пожалуйста, пожалуйста, умоляю: пусть Олег живёт!.."
А ещё Данька чувствовал, что то, огненное копьё, раскололо его на две половины. Одна ликовала и радовалась боли, что терзала Даньку. Она смеялась над ним, она хотела, жаждала боли. "Ещё! Ещё сильнее! Ещё острее!" - подзуживала она. - "Войди в тот ад, где ты уже был. Ты ведь всё помнишь, Данечка? Твой персональный ад не так уж и далеко - внутри тебя. Тебе нельзя было любить, такая любовь запретна, боги ревнивы, они прокляли вас. Так стоит ли бороться? Надо просто войти во тьму, что живёт в твоей душе и дать адскому огню выжечь всю твою боль, все твои страдания. И тогда ты узнаешь покой..." - Тьма манила, соблазняла, шептала то ласково, то требовательно.
Другая половина любила и всё и всем прощала. Она хотела просто любви, хотела чтобы Данька жил. И она, эта половина, великодушно разрешала сделать выбор между тьмой и светом. "Живи. Живи не смотря ни на что. Люби. Даже если больно, даже если никто не понимает. Любовь - бесценна, так же как и жизнь. Но только ты, только ты сам вправе выбирать. И это будет только твой выбор. И вся ответственность за этот выбор, тоже только твоя". - Свет ничего не обещал, ни сулил, ни убеждал. Просто принимал Даньку, принимал его выбор.
Данька потряс головой. Собирая себя в кучу. Он уже хотел идти туда, за белую дверь. Но та открылась и выпустила усталого молодого мужчину в зелёном костюме.
- Вы родственник Смирнова? - Данька кивнул. Язык внезапно прилип к небу, и он не мог ничего сказать. А врач продолжил говорить, сыпал терминами. Из всего сказанного Данька понял, что у Олега сотрясение, перелом руки, трёх рёбер, одно из сломанных рёбер проткнуло лёгкое.
- Скажите доктор, Олег будет жить? - Даньке не понравился внимательный взгляд врача.
- Вы знаете, состояние больного тяжёлое, ...но стабильное... - доктор осторожно подбирал слова, снова сыпанул медицинскими терминами не ответив на вопрос парня. Потом выдал телефон и скрылся за дверью.
Данька спрятал листок с телефоном. Ожидание. Опять ожидание. Это чёртово, проклятое в неизвестности время. Сколько надо ждать? И чего?
Он чувствовал себя маленькой мошкой, что попала в паучьи сети. Паук был где-то рядом. Осталось только дождаться его. Или если всё обойдётся, то он окажется на свободе. Но свобода была лишь призрачной и неимоверно далёкой. А вот поступь паука уже ощущалась. Дрожала нить паутины, ужас сковывал тело, и Данька понимал: - ничто на этом свете не зависит от него. Никто не придёт и не поможет маленькой отчаянно бьющейся в страхе мошке.

Данька наконец одолел крутую горку, завернул за большое дерево и вышел к церкви. Он спешил, торопился. Но увидев запертые церковные ворота, остановился как вкопанный.
Он не думал, что церковь закрывают, даже не предполагал! У него и мысли не было, что он просто не попадёт сюда, куда так отчаянно стремился. Где на коленях собирался просить о милости, о прощении.
Внутри захохотала страшным хохотом тёмная половина. "Ему не нужны твои молитвы! Ты грешник, а место грешников - ад!"
Данька подошёл к запертым воротам, схватился за прутья решётки и горько заплакал.

Мне уже не больно,
Боль давно прошла.
Только утром спозаранок
Я всё так же жду,
Стоя у окна.

Тёмной пылью оседают
Чувства, что живут во мне.
Я всегда одна скитаюсь
Волком воя при луне.

Я пыталась, я старалась
Жить в ладу с собой.
Только горечи нажралась,
Изболелася душой.

А теперь что в поле ветер,
Перекатная трава.
И так нежно улыбаясь
Я коснусь тебя едва-едва.

Я наверно жутко буду выть
Зубы скаля на луну
И подранком по снегу кровить,
Уползая в сотый раз во тьму.

Тёмный лес моя отрада
Волчья стая будет мне семьёй.
Знаешь, я всегда была такая
На пути моём теперь не стой...

Я буду плакать и страдать,
Я буду выть одна во тьме.
Я не хочу тебя прощать
И лишь танцую ночью при луне...

С РОЖДЕСТВОМ!

С НОВЫМ ГОДОМ!

Забудь тревоги и печали,
Забудь свою тоску.
Я поцелую в губы что молчали
И "с новым годом!" - прошепчу.

Я буду петь и веселиться
Я буду пьяной от вина,
А ты тихонько злится
И ревновать меня.

Но в шумной ночи и веселье
Забросив всех, к тебе приду.
Я сяду молча на колени
И о своей любви слова найду.

И с губ твоих подобно мёду,
Любовь слижу.
Кроме неё мне ничего не будет надо
В пришедшем к нам году.

Вот интересно было бы замёрзнуть,
Уснуть навек в холодную пургу.
И душу разрывая в клочья
Перешагнуть через невидиму черту.

Я дико танцевала б с вьюгой,
Я холод пИла б с мёртвых уст.
Теперь в душе лишь стонет ветер
И только слышен снега стылый хруст.

Стас выглянул в окно. Да дождь слегка портил всю картину. Пришлось срочно разоблачаться и переодеваться. Не шлёпать же на свидание по дождю в белых брюках? Хотя какое к чёрту, свидание! Он уже сто лет знал Ксюху и не считал её своей. Уже нет. Ксюха была хорошенькой девочкой, симпатичной и воспитанной. Играть с ней было... скучно.
Ну не виноват Стас, что он такой! Ну не мог он ответственно и искренне подходить к людям. Особенно к своим женщинам.
Все они были для него красивыми куклами. Кто-то лучше, кто-то хуже, но куклами. А если куклы, то у них не должно быть души.
Конечно всё это было ложь. Но Стас свято верил в неё и как диковинная бабочка порхал с цветка на цветок, надолго нигде не задерживаясь. Зачем останавливаться на одном, когда вокруг благоухает и манит разноцветьем цветочный луг?
Конечно с точки зрения покинутых им женщин он был скотиной. Стас улыбнулся рассуждениям. Но ведь красивой скотиной! И что им всем надо было? Какого хрена смертельно обижаться при расставании? Ведь он сразу же предупреждает, что женитьба не для него. И если произойдёт "залёт", то это никоем образом не удержит его от неминуемого разрыва. И все они соглашались. Безмозглые курицы! Даже у самых красивых из всех его женщин не нашлось мужества отвергнуть его. Что их всех влекло к нему? Почему они все, заведомо зная о предстоящем неминуемом разрыве, добровольно шагали в ревущее пламя его страсти?
В страсти Стас знал толк! Знал, как только одними взглядами разжечь её в понравившейся женщине. В страсти он был виртуоз. Может именно это тёмное пламя страсти что горело в нём, так влекло всех женщин? Да не всё ли равно, что их влекло?! Главное Стас всегда мог без осложнений перелететь на очередной понравившийся цветок и вдосталь напиться его нектара.
Ксюха давно уже была одной из отброшенных в сторону ненужных кукол, одним из давно покинутым цветком. Она одна из немногих приняла их расставание как должное. Не устроила ему никаких прощальных сюрпризов. Они просто разошлись. И у Стаса тогда было ощущение, что он тоже был для Ксюхи красивой бездушной куклой. Может оно так и было. Кто вообще мог разобраться в тёмном царстве именуемым душой? Уж точно не Стас. Пусть там ковыряются и разбираются психологи и священники. Он, Стас, мог только строить предположения и домыслы о смысле тех или иных людских поступков. И своих в частности тоже. Иногда выходило отчебучить ТАКОЕ, что и самому становилось не понятно зачем сотворил?
Вот и теперь, зачем согласился вновь встретится с Ксюхой? Ничего ведь и быть не может. Может он стареет? А что?
Стас откинул голову и рассмеялся. Его бархатистый смех лаской прошёлся по коже, проник в душу и там что-то дрогнуло отзываясь на этот сексуальный смех. Ну до чего же чувственно он смеётся. И по мимо взглядов, этот его смех был вторым крючком на который клевало большинство женщин.
Он провёл пятернёй по своим густым тёмным с серебристым отливом волосам и окинув себя оценивающим взглядом, остался доволен увиденным. Теперь вперёд на встречу, может быть его ожидает что-то новое?
Так как встречу назначала Ксюха, то и она же выбирала место где им встречаться. Стас знал, то кафе где была назначена встреча. Но войдя туда был приятно удивлён. Кафе отремонтировали. Оно стало более уютным, каким-то домашним.
Он не сразу узнал бывшую любовницу. Только когда его окликнула огненно-рыжая бестия Стас признал в ней Ксюху.
Раньше Ксюха была тоненькой как веточка зеленоглазой брюнеткой. Она была нежной и хрупкой как фиалка. Теперь глядя на огненно-рыжую кошку с зелёными глазами на ум приходило одно определение - стерва. Такая сожрёт и не подавится. Эта была из той же породы что и он. Они были одной с ним крови. Стерв никогда не бывало в его коллекции. Да наверняка никогда не будет. Слишком хорошо они знали друг дружку и никогда не посягали на чужую территорию.
- Здравствуй Стас. - И прохладное касание бархатной щёчки к его лёгкой небритости.
- Привет Оксана, потрясающе выглядишь. - В зелёных глазах вспыхивают и гаснут искры. Они слишком быстро сгорели чтобы можно было прочесть эти вспыхнувшие чувства. В зелёных глазах усмешка.
- Спасибо, ты как всегда безупречен. - Слова как камни что падают в воду. Играть со стервами опасно...
Он делает заказ подошедшему официанту. Перед Ксюхой уже стоит полу выпитая чашка кофе и нетронутый кусочек торта. На предложение о повторном кофе она отрицательно качает головой.
- Нет спасибо. - И ослепительно улыбается официанту. Тот только сглатывает и торопливо переводит взгляд на Стаса. Умненький и наверняка уже обжёгшийся мальчик. Стас тоже качает головой.
- Больше ничего. Это всё. - Они ждут пока ему не принесли кофе. И после первого глотка он интересуется:
- Итак, чем обязан?
- А ты стал нетерпелив. Или это только со мной? - Стас морщится.
- Оксана, только вот этого не надо. Я не хочу играть с тобой. Мы красиво расстались. Всё.
- Нет, не всё Стас. Ты остался мне должен. - Он осекается. Ох ё, как давно это было! Теперь никуда не денешься, что-что, а долги он платить умел. И Ксюха знала об этом и теперь ловила его в ловушку.
Он внимательнее посмотрел на красивую уверенную в себе женщину. Чего она хочет? Угораздило же его тогда вляпаться по самое не балуйся и если бы не помощь Ксюхи... Неизвестно что бы стало с ним, может Стас уже хлебал бы тюремную баланду. Да, долги платить надо. Кто бы спорил.
- Что ты хочешь, рыбка моя? Денег?
- Не кривляйся Стас, тебе не идёт. И я уже давно не твоя рыбка!
- А ты научилась бить словами.
- У меня были хорошие учителя. - Они оба откидываются на спинки стульев. Улыбаются. Ничья. Ксюха ковыряет торт, делает глоток остывшего кофе. Медленно облизывает пухлые ярко накрашенные губы. До чего же красивой она стала! Стерва.
- Я уезжаю за границу...
- А я тут причём? - Стас допил кофе отодвинул от себя пустую чашку. Ксюха гневно блеснула глазами.
- Стас, не паясничай. Я не кофе тебя попить пригласила. Ты мне должен. И я пытаюсь получить с тебя долг. - Надо же, видимо действительно хочет получить долг.
- Хорошо, я слушаю.
- У меня есть брат. Ему восемнадцать, но в голове ветер свищет. Я хочу что бы ты, пока меня не будет, присматривал за ним. - Стас ошарашенно смотрел на свою бывшую любовницу. Она что, с дуба рухнула? Губы сами расползаются в улыбке.
- Радость моя... - Начинает он, но огненно-рыжая бестия хлопает ладошкой по столу. Зелёные глаза яростно горят.
- Стас! - И зловеще улыбается. - Знаешь, ещё не поздно рассказать всё Владимиру. Говорят он теперь генерал, сильно большая шишка в полиции. И думаю, что он тоже ничего не забыл. - Стас горько усмехается на её слова.
- Ну ты сама посуди, какая из меня нянька?
- Думаю, всё у тебя получится.
- Оксана ты ведь знаешь меня. Ну не получится у меня возиться с безбашенным щенком.
- Тим не щенок! И не безбашенный. Он вполне самостоятельный, только я боюсь за него.
- Да что ему будет? Только спасибо скажет, что оставила одного!
- А вот это уже мне решать. - Стасу стало жарко. Он проигрывал спор. И Ксюха знала, что победит. Деваться ему было некуда. Конечно он ещё поотнекивается для порядка. Но всё это так, пустое тявкание испуганной дворняги. Долги отдавать надо. И Владимир ничего не забыл, тот ещё ментяра бешеный. И правду ему о прошлом своей жены, знать не обязательно.
- Неужели тебе больше не к кому пристроить пацана? - Попытался он огрызнуться, но Ксюха не отреагировала. Мило улыбнулась.
- Представь себе. Все мои друзья и знакомые по разным, но очень веским обстоятельствам, не подходят. Остался один ты. - Он с тоской взглянул на женщину.
- И долго ты пробудешь заграницей?
- Пока, ровно год. - С улыбкой победителя сообщила Ксюха.
- Ты издеваешься!? - Она рассмеялась и Стас заслушался её смехом. Хороша стервочка! Изменилась вся, даже смех стал другим.
- Я знала, что ты согласишься. Дураком ты никогда не был. Сегодня вечером мы приедем. Жди. - И вспорхнув как птичка, процокала на тонюсеньких каблучках вон из кафе.
Вот ведь жизнь! Он уже и забыл о своём долге. Думал кто-кто, а Ксюха ничего требовать не станет. Увы, ошибся.
Вечером когда позвонили в дверь, он только тяжко вдохнул и пошёл открывать.
- Ну ещё раз привет. - Впорхнула в его дом Ксюха. За ней вошёл молодой блондинистый парень.
- Здравствуйте.
- Привет. - Они по-мужски поздоровались.
- Мальчики познакомьтесь: Стас, это мой брат Тимофей, он же Тим. Думаю вы подружитесь.
В принципе, вечер прошёл неплохо. Новая Ксюха при брате спрятала своё лицо стервы и стала напоминать прежнюю. Хорошо воспитанную нежную девочку.
Парень говорил мало, присматривался и тихо вздыхал. На сестру он совсем, ну просто совершенно, не был похож. Светлые волосы, серые глаза, пожалуй только кожа у обоих очень белая, слишком светлая. А Ксюха ведь от природы была брюнеткой, может они не брат и сестра?
Об этом и попытался спросить Стас бывшую возлюбленную. Но Ксюха чуть не выцарапала ему глаза ногтями.
- Только посмей ещё раз заикнуться о чём-то подобном, глаза выцарапаю!
- Да ладно, просто вы настолько не похожи...
- Ну и что?
- Да нет, ничего.
- Завтра Тим переедет к тебе и завтра я уеду. Предупреждаю Стас, не дай бог ты обидишь Тима... Не пощажу!
Вот так и остался Стас с парнем вдвоём. Тим занял соседнюю комнату. Поначалу старался не особо попадаться Стасу на глаза. Всё торчал у себя в комнате. Но со временем освоился. И однажды предложил готовить.
- Не дело сидеть на полуфабрикатах. Мне они не нравятся.
- Да? А по-мне вполне съедобны. А ты что, хорошо готовить умеешь? - Тим пожал плечами.
- Приходилось. Мы рано остались одни с сестрой.
- Ну тогда дерзай! - На том и порешили.
Готовка парня пришлась Стасу по вкусу. Не шедевры кулинарного искусства, но вполне приличные борщи и супы Тим готовил неплохо. И как ни странно они нашли общий язык. Это при том, что Стас очень редко находил его с мужчинами. Стасу нравилось болтать с ним, обсуждать книги и фильмы. Они как-то неожиданно быстро сошлись и подружились. Была только одна заминка, одна странность. На вопрос какие девушки ему нравятся, Тим замолчал и порозовел. В серых глазах мелькнуло какое-то странное чувство. Но парень слишком быстро отвернулся и спрятал глаза, что бы Стас мог понять, что за чувство мелькнуло в глубине его глаз.
- Я как-то не задумывался. Думаю, когда влюбишься всё равно будет.
- Ну может оно и так. - Ответил тогда Стас и забыл о разговоре. Рассуждать о любви он не мог, по причине полнейшего непонимания о том, что это такое, любовь? Да и все мысли тогда были заняты шикарной женщиной с которой он недавно познакомился.
И поэтому, когда однажды он увидел как выйдя из подъезда Тим обнимается с парнем, не слишком удивился. Может близкий, самый лучший друг? Но что-то было не так. Как-то не то...
Тогда его отвлёк звонок мобильного. И забыв о странных объятиях подопечного Стас ответил на звонок своей новой куколки.

Ведьма. Обожаю яой. Пишу СЛЭШ на прозе.ру как Елена Косогова