«Из тех немногочисленных спецназов, которые различные силовые ведомства направляют на борьбу с бандитами, лучше всех демонстрирует себя спецназ ГРУ. Его показатели на порядок лучше, чем у всех других». Президент РФ В. В. Путин, 2002 год
Вынесенные в эпиграф слова с оценкой, данной разведчикам Объединенной группировки войск (сил) и лично мне, как их руководителю, Владимиром Владимировичем Путиным и указания Дмитрия Анатольевича Медведева о том, что «любой сомневающийся в курсе президента РФ вправе обратиться ко мне с заявлением, но это нужно делать открыто», имеющийся боевой и служебный опыт, память погибших товарищей, дают мне право высказать свое мнение о путях реформы армии и перевода ее на «новый облик».
Сегодня, следуя исторической логике развития, Россия приближается к тому неизбежному моменту, когда ради своей безопасности и безопасности своих граждан
должна превратиться в Российскую империю, как бы она ни называлась. И первым шагом в этом направлении, несомненно, является создание Таможенного союза и Евразийского союза. Однако сомнительные эксперименты с «новым обликом» армии, не позволят ей этого достичь только по простой причине, что в большинстве своем не соответствуют заявленным результатам. Или армия будет способна не допустить, а при необходимости и отразить любую агрессию, или не будет России!
Вначале позвольте сказать немного о себе. Я, генерал-майор Сергей Алексеевич Кончуков, родился в советское время Украине. В 1975 году после окончания средней школы и года работы учителем в средней школе, добровольно избрал свой жизненный путь, посвятив его служению и защите Родины. За годы службы окончил Омское высшее общевойсковое дважды Краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе. Военную академию им. М.В. Фрунзе довелось заканчивать уже в перерывах между боями.
Завершил свое военное образование в кузнице военных кадров России — Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации им. К.Е. Ворошилова. В 2006 году, учитывая специфику службы, и стремление с научной точки зрения подходить к проблемам защиты государства, защитил кандидатскую диссертацию по политологии на тему: «КНР в интернационализированных локально-региональных конфликтах XXI века».
Мне в жизни и службе повезло, она проходила далеко от Москвы, была насыщена в большинстве своем боевым опытом, прекрасными людьми, и умещается в трех регионах: ГДР (ГСВГ), Северный Кавказ (СКВО), Забайкалье (СибВО). За годы службы прошел почти все командные должности в войсковой разведке, от командира разведывательного взвода 60-го мотострелкового полка (Равенсбрюк) 16-й гвардейской танковой дивизии 2-й гвардейской танковой армии до начальника разведки — заместителя начальника штаба по разведке ордена Боевого Красного Знамени Сибирского военного округа. С октября 2010 года, в соответствии с Указом президента РФ, нахожусь в распоряжении Минобороны и ожидаю увольнения из рядов ВС РФ.
В Вооруженных Силах прослужил более 35 календарных лет (47 лет в льготном исчислении). Из них более 12 лет прошли в зонах вооруженных конфликтов. За свою службу не искал легких путей, не отказывался от должностей, не юлил и не пресмыкался перед начальством, уважал подчиненных, не менял в угоду конъюнктуре взглядов и фамилий, не увиливал от участия в боевых действиях, не стремился к наградам и не жалел наград для подчиненных. Более 3000 воинов-разведчиков, в ходе только второй Чеченской кампании, защищая целостность нашей Родины, по моим представлениям награждены государственными и правительственными наградами, некоторым из них присвоено звание Героя России.
Основным побудительным мотивом для того, чтобы сесть за письменный стол, стали материалы, опубликованные 17 ноября 2011 года на различных интернет-сайтах и посвященные выступлению начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Н.Е. Макарова в Общественной палате РФ.
Не вдаваясь в пересказ данных материалов, остановлюсь на некоторых озвученных начальником Генерального штаба (НГШ) в этом выступлении тезисах, на мой взгляд, характеризующих нынешнее положение с реформой «нового облика» и постараемся определиться с последствиями их для России.
Н.Е. Макаров: «После распада СССР возможность локальных вооруженных конфликтов практически по всему периметру границы резко увеличилась. При определенных условиях я не исключаю, что локальные и региональные вооруженные конфликты могут перерасти в крупномасштабную войну, в том числе с применением ядерного оружия».
Выходит, что угрозы для России резко усилились еще 20 лет назад. Тогда почему, с началом самой кардинальной реформы армии именуемой «новым обликом» и проводимой с 2008 года под руководством нынешнего Министра обороны А.Э. Сердюкова, при непосредственном участии НГШ генерала армии Н.Е. Макарова, первым шагом было сокращение её основ — офицерского корпуса и ликвидация института прапорщиков. А вторым шагом — сокращение численности армии и ликвидация основ видов вооруженных сил — дивизионной структуры. Данные действия реформаторов «нового облика» на фоне таких заявлений выглядят очень странно.
Выходит, что НГШ в начале своей карьеры «не совсем правильно» сформулировал и доложил министру обороны и верховному главнокомандующему, президенту РФ основные и перспективные для России вызовы и угрозы, сроки их возникновения, районы развязывания локальных и региональных конфликтов, состав, возможности и характер действий группировок войск вероятных противников, характер действий террористических группировок? И самое главное, какие выводы были им доложены руководству для принятия правильных и адекватных решений по реагированию на эти вызовы и угрозы?
При этом совершенно не ясно, почему так вдруг резко увеличилась возможность вооруженных конфликтов вблизи границ с Россией, да еще с применением ядерного оружия, — ведь до начала нынешней военной реформы угроза ядерной войны оценивалась совсем иначе?
И кто будет противником России в крупномасштабной войне? Из тех угроз, которые могут возникнуть в ближайшей и среднесрочной перспективе, в руководящих документах отмечены только США, а Китай принят по умолчанию. Неужели после реформы «нового облика» мы так возвысились, что уже не сможем отразить без применения ядерного оружия возможную агрессию со стороны Грузии, стран Балтии, Афганистана, Турции или Японии?
Странно было слышать как господин Макаров огульно обвинил военных руководителей, которые ранее стояли у руля ВС РФ, в том, что они не способны были ничего сделать с армией и только они, реформаторы «нового облика», взялись за масштабную военную реформу. Неужели господин Макаров забыл, как много обсуждались планы военной реформы и при министре обороны Сергееве и при министре обороны Иванове, при начальниках генерального штаба Квашнине и Балуевском? И грех делать вид, что не знаешь причину того, почему реформа не началась раньше — на неё элементарно у страны не было денег! И если господину Макарову с деньгами на реформу «повезло» — то в этом уж точно нет никакой его заслуги.
Крайне спорно утверждение НГШ о том, что, не начни он с министром обороны реформу, в 2014 году Российская армия осталась бы без техники и вооружений: «До 2015 года старый план, которым предусматривалось развитие, привел бы к тому, что мы по технике и вооружению в 2014 году Вооруженных сил в России бы не имели», — сказал он. Исправной и боеспособной техники и вооружения, по его словам, осталось бы менее 10%«.
Возникает следующий вопрос, а на каком основании сделаны эти выводы? Во-первых, хвалить самого себя, да ещё не получив никакого реального положительного результата, нескромно. А с другой стороны, это заявление вызывает массу вопросов. Кто проверял технику и определил, что именно в 2014 году её оставалось бы только 10% исправной, а не в 2010 или 2011 году? А может быть, неисправность техники начала нарастать после всеобщего сокращения ремонтных подразделений и передачи их функций посторонним организациям в ходе реформы «нового облика»?
И где был нынешний НГШ, какую должность он занимал? Разве он не отвечал в должности командующего округом за исправность техники и вооружения округа, а в должности заместителя министра обороны по вооружению, начальника Генерального штаба непосредственно не участвовал в выработке программ перевооружения, в том числе и до 2015 года?
Это такая глубокая забывчивость или попытка себя оправдать перед возможной грядущей отставкой или прямое перекладывание ответственности на других?
Мое отношение к необходимости реформы армии заключается в том, что реформа армии необходима, потому, что необходимо готовить ее к неизбежным скорым грядущим испытаниям. Это позволит, с точки зрения национальной и глобальной безопасности, использовать последний шанс, данный России изменить систему, которая выстроена по принципу глобального военного превосходства США и НАТО их военно-политического шантажа, и построить основанную на принципе баланса сил систему коллективной безопасности.
Истинная реформа армии, а не «новый облик», не втянет Россию в разорительную гонку вооружений с далеко не ясными перспективами, а выведет на новый уровень все направления экономики страны, не позволит ей окончательно свалиться на сырьевые рельсы, поднимет благосостояние граждан, вселит в них уверенность, что альтернативы развитию нет.
Реформу армии, а значит и страны в целом, нужно проводить, приняв кардинальные решения. Расширение ШОС и БРИК, создание Евразийского союза, объединение с Европой, ориентация экономики на Восточную и Юго-Восточную Азию, формирование новой финансово-экономической системы, вместо опоры на ФРС, позволит прекратить использовать себя как сырьевой придаток Запада и локализовать Евразийскую «дугу нестабильности». От этого решения только выиграет Россия и её граждане.
У реформаторов «нового облика» армии, исходя из последних выступлений НГШ, нет внятного понимания текущих, среднесрочных и долгосрочных угроз, а значит, и планы перевода армии на «новый облик» не соответствуют угрозам и дальнейшему развитию международной обстановки.
Безудержный поток высказываний и комментариев наших военных руководителей, наших реформаторов «нового облика» позволяет с высокой достоверностью оценивать истинные итоги реформ и риски, последующие от их проведения, уже в ближайшей перспективе. Исходя из этого, прекращение эксперимента под названием «новый облик армии» является жизненной необходимостью.
Моя работа не предназначена для тех, кому нужны, говоря словами Столыпина, «великие потрясения, а не великая Россия». Она предназначена для спокойного анализа и рассмотрения хода существующей реформы с критической точки зрения, говоря словами бывшего начальник штаба сухопутных войск США генерала Салливана: «расхождения во мнениях не является непочтительностью».
Все реформы начинаются, — и армия не исключение, — с анализа обстановки, в которой будут происходить эти действия, с анализа политических, экономических, а в нашем случае — и военных угроз для страны, которая приступает к реформе своих основ существования. Как высказался недавно на одной из встреч Д.О. Рогозин — «в современном мире уважают только силу», а армия — основа силы Государства Российского.
В этом стремительно изменяющемся мире, где время войн и революций захлестнуло планету, где один кризис, еще не завершившись, порождает второй, где выход из создавшегося положения некоторые руководители государств видят только в развязывании крупномасштабной войны, для России уже практически не осталось времени на укрепление своей обороноспособности. И это, несмотря на то, что мы постоянно стремимся доказать партнерам нашу приверженность миру и стремление интегрироваться в международное экономическое и политическое пространство.
Нестабильность в мире нарастает. Очевидно стремление США под лозунгом обеспечения мира и процветания во всем мире гарантировать себе приоритетные позиции во всех ключевых регионах планеты. И основным механизмом реализации этих планов становится грубая военная сила. США давно перестали себя утруждать нормами международного права и суверенитета, по собственному усмотрению назначая себе врагов и санкционируя самих себя на их уничтожение. Такая политика США несёт прямую угрозу России и её интересам.
Сегодня США заняты «холодной войной» с Китаем. Точнее, войной за ресурсы. Так проспонсированная США «революция» в Ливии лишила Китай нефти, которую он получал с востока Ливии.
В настоящее время, по данным Международного энергетического агентства (IEA), в мире ежесуточно потребляется более 85 млн. баррелей нефти. К 2030 году эта цифра вырастет до 113 млн баррелей, а общие планетарные запасы нефти оцениваются в 13-15 трлн. баррелей, но рентабельными из них являются менее 10%. Китаю, для поддержания темпов своего развития на уровне 9-10% и увеличения к 2021 году своего ВВП в четыре раза, необходимо ежегодно наращивать спрос на нефть на 25-30%. По оценке ряда экспертов, разведанные запасы нефти в Китае позволят ему к 2020 году добывать не более 200 млн. тонн, что создаст дефицит нефти на уровне 60-65%.
Следующий удар США и НАТО в виде борьбы с терроризмом и распространения «цветных революций» можно ожидать по Анголе с Нигерией, наряду с Ливией осуществляющих поставки нефти Китаю, а значит, в условиях резкого возрастания дефицита нефти, спровоцировать перевод конкурентной борьбы Китая в плоскость вооруженного противоборства с целью защиты своих национальных интересов. И объектом этого противоборства может стать слабеющая, прежде всего в военном отношении, но богатая необходимыми Китаю ресурсами Россия.
Велика вероятность обострения обстановки в Крыму и на Северном Кавказе, где вмешательство Турции становится всё более очевидным. Растёт напряжённость между Азербайджаном и Арменией. Не оставляет планов возращения утерянных земель Грузия.
Есть и Япония, которая не прекращает своих попыток решить вопросы с островами, пересмотрев итоги Великой Отечественной войны. Основной целью Японии является расширение собственного «жизненного пространства», необходимого для ресурсного обеспечения экономики. А на волне нарастающего азиатского национализма Пекин и Токио могут пойти на геополитический компромисс и, вопреки желанию Вашингтона, станут вместе строить «восточный дом». Для поддержания этих устремлений у Токио имеются японские ВС, по насыщенности современными видами вооружения и военной техники не уступающие ни одной армии мира. Более того, имея достаточный запас плутония (до 60 тонн), а также финансовые, технологические и технические возможности, Япония способна в короткий срок стать ядерной державой, что усилит ее военный потенциал, необходимый для лидерства в АТР.
Всё это свидетельствует о том, что для России наступает жаркое время, время испытаний. Поэтому, наверное, можно экспериментировать в различных областях экономики, в политике, и других сферах государственной деятельности, но в области обороны эксперименты пора заканчивать! Времени на них у нас просто нет.
Скорость развития неблагоприятной военно-политической обстановки пока явно опережает скорость модернизации наших Вооружённых Сил и проводимая реформа пока только тормозит эту модернизацию.
Поэтому исправить урон от такой реформы, не видимый на первый взгляд и не находящийся на поверхности, в короткие сроки невозможно, а это влечет за собой угрозу мирному сосуществованию России в современной складывающейся обстановке, растущей угрозы развязывания крупномасштабной войны, подступающей все ближе к нашим границам.
ВоеннУЮ доктринУ РФ (Указ № 146 от 05.02.2010) также разрабатывали определенное время, и она является основным документом стратегического планирования. В ней раскрывается система официально принятых в государстве взглядов на подготовку к вооруженной защите и вооруженную защиту Российской Федерации.
В Военной доктрине определено, что Россия не собиралась и впредь не намерена применять ядерное оружие в первом ударе. В ней содержится одно важное предварительное условие реализации такой возможности: это может произойти только в ответ и только в случае агрессии против России и (или) ее союзников с применением ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии с применением обычного оружия, «когда под угрозу поставлено само существование государства». Именно «в ответ». Стало быть, не будет агрессии, не будет и ответа, в том числе ядерного. Москва, как вытекает из новой военно-стратегической установки, вообще не намерена применять ядерное оружие в региональных или локальных конфликтах.
В доктрине определено, что военные опасности в отношении России усиливаются и проведено разграничение на внешние и внутренние военные опасности и военные угрозы. Определены основные подходы к строительству Вооруженных Сил РФ.
Так почему НГШ Макаров, зная эти положения доктрины, делает какие-то сенсационные заявления о применении Россией ядерного оружия? На что и для кого они направлены?
Угрозы для России многогранны, но применение ядерного оружия может быть обусловлено только в отношении агрессии США или Китая против России. А само применение — прерогатива президента РФ.
Остальные вызовы и угрозы, исходящие от других источников должны быть локализованы силами общего назначения. И никакие оправдания или ссылки на причины неспособности решать эти вопросы обычным оружием не должны рассматриваться.
Недостатком Военной доктрины РФ является отсутствие в перечне внешних военных опасностей понятия об опасности для России, в случае получения иностранным государством преимуществ над ее вооруженными силами в обычных вооружениях, что в значительной степени будет влиять на развитие военных угроз и на способность страны адекватно на них реагировать. Реформаторы не учитывают то, что есть в доктрине, а чего нет — и подавно учитывать не будут.
Таким образом, исходя из содержания Военной доктрины РФ, реформаторам «нового облика» нужно было ее внимательно изучить, составить планирование и приступить к выполнению. В августе 2009 года появилась уточненная программа реформы, известная как «Новый облик» российских Вооруженных Cил. Так почему же реформаторы все делают в обратной последовательности и этому есть неисчислимые примеры. Сначала сокращают или ликвидируют, пытаясь подвести под это различные обоснования, а затем принимаются за развертывание, но качественно на порядок ниже того, что было ликвидировано.
Отвечая на вопросы участников заседания Общественной палаты, начальник Генерального Штаба Николай Макаров "раскрыл военную тайну": сообщил, что мобилизационный ресурс армии РФ сейчас составляет 700 тысяч человек, или сто бригад. А основу его составляют солдаты-срочники».
В этом высказывании НГШ, если пресса приводит его не в искаженном виде, кроется и незнание основ военной науки, с одной стороны, и воинское преступление, с другой.
Как можно смешивать в одну кучу мобилизационный ресурс России, по самым скромным расчетам оцениваемый в 5-10 млн. граждан, с мобилизационной готовностью - возможностью и способностью войск к быстрому развертыванию по мобилизационному плану и переходу на штаты военного времени? Не потому ли, что именно с подачи господина Макарова эта мобилизационная готовность наших Вооружённых Сил была фактически уничтожена. В рамках «нового облика» были полностью ликвидированы все кадрированные и сокращенные части и соединения, предназначенные для быстрого развертывания резервных дивизий второй, третьей очереди за счет получения мобилизационных ресурсов. Вместо этих частей и соединений, которые, в случае военной угрозы, могли быть развёрнуты в почти миллионную группировку, было создано два десятка баз хранения техники и вооружения, которые в лучшем случае, после долгого формирования «с нуля» (а в этих базах нет ни солдатского, ни офицерского состава), можно будет развернуть в бригады общей численностью в сто – сто пятьдесят тысяч человек, что для масштабной войны – ничто!
В отличие от реформаторов Российской армии Министр обороны США Леон Панетта, комментируя грядущие изменения в своем ведомстве, связанные с уменьшением военного бюджета страны почти на 500 млрд долл. в течение ближайших десяти лет и изменением соотношения между резервистами и действующими военнослужащими, отмечает, что после принятия нового военного бюджета американская армия сможет быстрее мобилизовать необходимые силы в случае угрозы безопасности США.
Такое хладнокровное уничтожение мобилизационной готовности страны иначе, чем военным преступлением назвать нельзя! Фактически, эти решения обрекают Россию в случае любого крупномасштабного военного конфликта на критическое отставание в мобилизационном развёртывании и как следствие к неготовности страны к войне. И платить за эту неготовность нам придётся громадными человеческими жертвами. Именно к этому ведёт страну реформа «нового облика». Но останется ли после этого Россия? Кем станет ее народ?
При этом совершенно не ясно, какое отношение к мобилизационному ресурсу имеют солдаты «срочники»? Вообще-то, если господин генерал Макаров запамятовал, хотелось бы ему напомнить, что пока солдат служит срочную службу, он никак не может считаться «мобилизационным ресурсом».
Или НГШ здесь, сильно не напрягаясь перед гражданскими людьми, спутал понятия? И объявил об укомплектованности Вооруженных сил РФ солдатами по призыву? Но в этом случае, ситуация ещё более драматичная. Получается, что с учетом оставшихся офицеров, за вычетом подлежащих увольнению, в том числе, и в связи с так называемой «ротацией», и отсутствием в войсках контрактников, уволенных ранее в соответствии с решением Министра обороны и начальника Генерального Штаба, укомплектованность армии не дотягивает до 80%. И это значит что сегодня укомплектованность ВС РФ упала до 73 - 75% от пресловутого 1 миллиона военнослужащих. Численности, которую сами же реформаторы все эти годы называли «научно обоснованной» и «необходимой» для надёжной защиты страны. Как следствие вся организационно-штатная структура трещит по швам.
Теперь, чтобы как-то вывернуться из щекотливого положения и доказать, что всё под контролем, реформаторами срочно придумываются новые штаты бригад, некие «мобилизационные» бригады, развёрнутые на 60-70% от штатов военного времени. При этом, согласно всех наставлений и документов, часть укомплектованная менее чем на 90% считается не боеготовой. Боеготовыми же, то есть укомплектованными на 100%, сегодня являются менее трети бригад «нового облика». Хотя ещё два года назад, затевая реформу, как её цель, господин Макаров объявлял существование в составе армии только 100% укомплектованных частей.
…Хотим мы этого или не хотим, но мы уже вовлечены в эту войну интересов супердержав. Хотя бы по причине наличия огромных запасов природных богатств, которые сосредоточены на нашей территории. Как говорил Наполеон: «География – это приговор».
Россия, даже после распада СССР, находясь на первом месте по главному, не возобновляемому на данном этапе развития мира ресурсу, ресурсу почвы, как никто другой нуждается в надежной защите своих границ. И только армия способна обеспечить в современном мире суверенитет стране, целостность государству, защиту политических, экономических интересов, как государства, так и личности.
После учений «Восток - 2010», в которых мне довелось крайний раз участвовать, я думал, что большего убожества, чем то, что я увидел на этих учениях, я уже не увижу. Что большего непрофессионализма, и преднамеренного ввода в заблуждение военно-политического руководства страны о состоянии российских Вооруженных сил, их боеготовности и способности решать боевые задачи в современных условиях уже не будет.
Но итоги учения «Центр - 2011», те эпизоды, которые освещала пресса и в частности телекомпания «Звезда», превзошли все мои ожидания, а публикация 29 сентября заявления НГШ генерала армии Н.Е. Макаров о будущей участи Главного разведывательного управления ГШ ВС РФ (ГРУ ГШ), его расформировании, поставила точку в этих сомнениях.
Чем больше вырисовывается «новый облик» российских Вооруженных сил, тем устойчивее складывается мнение, что НГШ генерал армии Н.Е. Макаров был прав, выступая перед Общественной палатой РФ,- нам не избежать в ближайшем будущем военной агрессии. Но агрессия эта станет возможной потому, что вероятный противник, в отличие от российского высшего политического руководства, которое не пытается разобраться и понять реальное состояние своих Вооружённых Сил, вполне реально оценивает боеготовность российской армии, ее способность адекватно решать задачи по защите государства.
Мы ведь живем в сложном мире, который постоянно, несмотря на все усилия большинства стран мирового сообщества изменяется в худшую сторону. Угрозы все время модернизируются и нарастают, только усложняясь и становясь многогранными. И борьба за сосуществование в этом мире только усиливается, обретая все новые направления, и усиливается не только на уровне терроризма, а прежде всего на глобальном уровне. Для реагирования на эти угрозы только ядерных сил (СЯС) в арсенале страны уже недостаточно. Нужны, высокомобильные силы общего, и прежде всего специального назначения, нужна авиация и ПВО, нужен флот, нужно высокотехнологичное современное оружие!
Но еще важнее понимание угроз, их видов, направлений и способов развития. Нужно понимание как эти угрозы локализовать с военной точки зрения, если недостаточно будет политических и экономических рычагов. Нужно понимание перспектив развития вооруженной борьбы, путей и способов строительства российских Вооруженных сил, развития военно-промышленного комплекса, военной науки и страны в целом.
А этого понимания как раз у нынешних военных реформаторов и нет. Как расценивать слова генерала Макарова, который как достижение реформы заявил, что в рамках реформы было произведено «сокращение численности центрального аппарата Минобороны. За последние годы он уменьшился более чем в три раза - с 51 тысячи до 13,4 тысячи человек, сообщил начальник Генштаба. "И мы понимаем, что это еще не предел", - сказал он, подчеркнув, что "при этом уровень управления войсками нисколько не понизился".
Но кто проверял дееспособность Министерства обороны и его центрального аппарата на предмет «уровня управления войсками»? Никаких стратегических учений такого уровня не проводилось уже очень давно. Тогда как определить уровень управления войсками? С технической точки зрения он оценивается наличием средств и каналов связи, и здесь, возможности управления войсками могли остаться на прежнем уровне. Но главным критерием всегда было и остаётся наличие подготовленного и обученного решать конкретные задачи офицерского состава.
В царской России офицер генерального штаба должен был отучиться в академии Генерального штаба. В советское время, чтобы стать офицером Генерального штаба нужно было пройти как минимум две-три должности в штабах, а в дальнейшем для служебного роста еще и обучение в академии Генерального штаба или ВАКГШ. Сейчас академия Генерального Штаба практически закрыта для офицеров Генерального штаба, а высшие Офицерские Курсы вообще вычеркнуты из «нового облика».
Как следствие сегодня Генеральный Штаб больше чем на 80% укомплектован офицерами в звании майора – подполковника в лучшем случае с «батальонным» мышлением – начальным уровнем военного образования, который просто по сумме знаний не позволяет работать на уровне Генерального Штаба, отвечающего за функционирование всех Вооружённых Сил в целом. В результате этого за два года катастрофически упал уровень штабной культуры. Подготовка и проведение важнейших решений изобилуют грубейшими ошибками и недочётами. При этом «ротированным» за эти годы офицерам Генерального Штаба в войсках в основном предлагались второстепенные должности в батальонном - бригадном звене, потому, что «ротация» нынешним военным руководством организована так, что офицер убывает, не на ожидающую его равную и свободную должность в войсках, а в распоряжение командования того или иного направления для замещения любой вакантной и подходящей по уровню должности, но таковых там чаще всего просто нет!
И это называется «повысившийся уровень управления войсками»? По-моему, это правильнее назвать «кадровым погромом», преступным стремлением любыми способами избавиться от подготовленного офицерского состава, потому что в 90% случаев такая преступная ротация приводит к досрочному увольнению уникальных специалистов. И все сетования, на то, что кто-то там «зажрался» и служит от «лейтенанта до полковника на одном месте» могут говорить только об очень низком профессионализме людей эти причины излагающим.
Как военный руководитель, я могу сказать, что для того чтобы моё разведывательное управление стало эффективно работающим профессиональным коллективом, мне понадобилось три года упорных тренировок и обучения офицеров. А для того чтобы оно стало лучшим в российских Вооруженных Силах, еще три года постоянного внедрения самых передовых методик и технологий в подготовку офицеров и войск, о чем могут подтвердить многие должностные лица, в том числе и сам НГШ Макаров. Если бы тогда существовала пресловутая обязательная «ротация», боюсь, мне так и не удалось бы создать эффективно работающий коллектив.
Думаю, что для подготовки офицеров Генерального штаба эти сроки, несомненно, увеличиваются как минимум в два раза.
Поэтому, «механическое» сокращение численности органов военного управления в четыре раза, проведённое фактически за полтора года и без всякого научного обоснования, без проверки возможностей новых структур, помноженное на бессмысленную «ротацию», в ходе которой из центрального аппарата были выдавлены оставшиеся профессионалы, называть «заслугой» и «эффективной военной реформой» можно только в расчёте на то, что ловить на вранье «реформатора» никто не будет.
А чтобы не у кого не возникло никаких сомнений для ввода военно-политического руководства страны в заблуждение применяется излюбленный метод – показуха, в совершенстве освоенный нынешним военным руководством во всех ее проявлениях. Отличить правду от вымысла, не освоив военную науку и не владея военным искусством, а это очень тонкая грань, как лезвие бритвы, практически невозможно.
Именно поэтому все крупные военные учения последних лет превратились в непрерывную цепь показухи и очковтирательства. Взять, к примеру, учения «Центр-2011». Кто может внятно объяснить, почему вдруг вероятным противником на этих учениях оказались вооруженные формирования, имеющие численность и организацию сухопутных войск Ирана? При этом вопрос, для чего Ирану нападать на страны СНГ, так и остался без ответа и разъяснения. Хотелось бы уточнить у господина Макарова, что же такое стало ему известно об «иранской угрозе», что нам срочно потребовалось отрабатывать на учениях боевые действия против Ирана?
Те же, кто готовил учения, ответ на этот вопрос знают хорошо. Возможности средств огневого поражения «бригад нового облика», а так же выучка личного состава этих бригад, настолько слабы, что эффективно воевать они могут только с такими армиями, как иранская. При выборе в противники более современных армий результаты учений становятся удручающими. Поэтому при планировании учений «Центр-2011» решили уже не позорится, и сразу назначить себе врага, с которым легко справится. Вот это и называется «показуха»!
Военная наука – это искусство, ее с наскока не освоишь, на это может не хватить и всей жизни, она не сроднится с опытом и знаниями офис - менеджеров. Здесь цена вопроса – человеческая жизнь, свобода страны, свобода людей которые в ней живут, а она дается, как и Родина только один раз. Здесь нет виртуальных повторений. Здесь решение принимается только один раз. Ошибся и все, ты или твои подчиненные погибли. А освоить ее, прослушав три лекции от преподавателя, даже академии Генерального штаба невозможно.
События последнего времени настойчиво подтверждают, что без вооруженной защиты страна и ее народ не может чувствовать себя спокойно и планомерно развиваться в соответствии с намеченными планами.
Для парирования этих угроз в первую очередь, необходимо:
Первое – исходя из развития угроз, а армия, прежде всего, предназначена для локализации внешних угроз, сроков их возникновения и районов развития, необходима разработкаКонцепции строительства и развития облика Вооруженных сил, как в целом, так и по видам и родам войск, системе управления, новым и перспективным средствам вооружения. И она должна основываться на необходимости, а не на прихоти реформаторов. К сожалению, такая концепция можно сказать, что отсутствует. Как по-другому можно объяснить то, что войска то сокращаются, то снова развертываются, части и соединения то ликвидируются, то снова формируются. Организационно-штатные структуры не соответствуют будущим вызовам и угрозам. Это приводит, прежде всего, к снижению боевых возможностей, к лишним огромным потерям в боевой обстановке среди личного состава и техники, к нерациональному расходованию выделенных денежных средств и позволяет на этом фоне заниматься коррупцией и распилом.
США же, несмотря на заявленное ничтожное сокращение финансирования армии, в ближайшие годы намерены сделать ее «более мобильной, гибкой, готовой действовать в любых чрезвычайных обстоятельствах» и акцент в развитии вооруженных сил будет сделан на инвестиции в разведку, системы наблюдения и рекогносцировки, а также в «возможности проводить операции там, где противник препятствует этому», а значит, нельзя исключить, что и на территории России.
Второе – отсутствием, именно у военного руководства российских Вооруженных сил, понимания настоящих угроз, которые могут возникнуть как в ближайшей, так и среднесрочной перспективе, характера и способов будущей вооруженной борьбы, видов применяемого оружия, а значит и отсутствие четкого понимания как осуществить строительство Вооруженных Сил, каким вооружением и какой техникой их оснащать. Как и на каких принципах осуществлять поэтапную замену устаревшей техники и вооружения? Сколько и какой техники необходимо в первую очередь? И последнее – какая численность армии способна гарантированно выдержать первый удар в крупномасштабной войне и обеспечить развертывание мобилизационной составляющей Вооруженных сил и перевод экономики страны на военное положение?
Что сделано реформаторами «нового облика» российских Вооруженных сил за три года своей деятельности, куда ушли сотни миллиардов выделенных денежных средств? Где хоть какой то промежуточный итог?
Сухопутные Войска России на протяжении всех задекларированных проверочных и итоговых «стратегических учений», так и не вышли по своей численности за пределы одной мотострелковой дивизии. А ведь Сухопутные войска должны быть способны создать группировку на стратегическом направлении численностью не менее 200 - 300 тысяч военнослужащих. Если 2008 году «профессиональная» часть армии составляла более 65% от её численности, в которую входил офицерский корпус 350 тысяч, мичманы и прапорщики 160 тысяч и контрактники около 200 тысяч. Итого 710 тысяч от общей численности 1 миллион 100 тысяч. После всех сокращений, сегодня, при численности армии в 1 миллион человек, профессиональное ядро ужалось до 38%, при этом оставшиеся 62% это солдаты «срочники», 50% из которых служат менее шести месяцев и полноценными солдатами могут считаться лишь условно, а оставшиеся 50% владеют лишь минимальными навыками военных профессий.
А где и на каком уровне находятся в российских Вооруженных силах системы управления? Кто разработал, и поставил внятную задачу промышленности? Одни разговоры про ЕСУ ТЗ, но это низший уровень, а где автоматизированные на интеллектуальном уровне системы управления стратегического и оперативного звена? Только после внедрения данных систем в систему управления стратегическим и оперативным звеньями управления, можно добиться сокращения цикла боевого управления в операции и работать дальше уже над тактическим, понимая, что же нужно солдату в окопе или на боевой машине.
Армия, как и промышленность не может развиваться в вакууме, не имея ориентиров, не изучая возможности и не разрабатывая противовесы. Говорить только об угрозах терроризма не учитывая глобальных угроз, не серьезно. Здесь уместно пояснить на простых примерах утверждениях или заявлениях нынешних военных реформаторов отражающих их несостоятельность.
Если исходить от того, что глобальной войны не будет, как ещё до 17 ноября утверждал НГШ, то возникает резонный вопрос, а зачем Российской армии 1000 вертолетов, о которых уже не раз говорил НГШ? Как я понимаю, это все супер современные всепогодные вертолеты. С кем им предстоит сражаться, с горсткой боевиков, которая может насчитывать от одного до ста человек? Или с механизированными, высокомобильными регулярными и иррегулярными высокотехнологичными воинскими организмами, именуемыми Вооруженными силами государства, и олицетворяющими вооруженные силы вероятного противника, способного создать ударные группировки у наших границ за короткое время численностью более 500 000 военнослужащих. Тогда возникает снова и снова законный вопрос, а зачем мы начали переход на «новый облик» с сокращения офицерского корпуса и ликвидации института прапорщиков, с ликвидации дивизий сокращенного состава и баз хранения, с ликвидации военной школы и военной науки? Экипаж вертолета – три офицера. Экипаж в боевых условиях может совершить 2-3 боевых вылета продолжительностью 30 минут и протяженностью до 100 км. Значит, один вертолет в сутки будет задействован до 4-х часов, а что он будет делать остальные 19-20 часов. Для этого дополнительно нужны второй и третий экипажи летчиков. Такое же положение и с самолетами. Таким образом, только вертолетчиков нам нужно 6 000 – 9 000 тысяч офицеров, и это без учета увольняемых, выбывших по различным причинам, в том, числе боевым и санитарным потерям в ходе вооруженной борьбы. При численности заявленного количества самолетов на уровне 500 – 600 единиц, летчиков нужно более 1,5 – 2,5 тысяч человек. За какое время можно подготовить такое количество летчиков, при повальном и огульном сокращении военных училищ? На этот вопрос пусть ответят наши реформаторы. По нашим же подсчетам более 90 лет, при условии сохранения имеющейся системы военного образования!
Подтверждением данных расчетов является то, что только при ликвидации Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина в создаваемый военный учебно-научный центр в Воронеж из 148 профессоров, 129 докторов наук и 617 кандидатов наук переехало только 15 человек.
А с другой стороны Министерство обороны уже отошло от ранее сделанных НГШ голословных заявлений о 1000 вертолетах и в августе 2011 года подписало контракт с холдингом «Вертолеты России» на 140 млрд руб. на поставку 140 вертолетов до 2020г. Для простого обывателя это внушительные цифры, а для профессионала это 17 вертолетов в год или 3-4 вертолета в год от каждого вертолетного завода России. Для заводов это будут «золотые» вертолет в прямом смысле этого слова. При таком раскладе накрывается одним местом и модернизация и инновации и все вместе взятое, в том числе и авиационная промышленность России.
У нас существуют так же несколько глобальных стратегических проблем, от решения которых зависит дальнейший успех реформ.
Первая проблема – преступное пренебрежение опытом прошлых вооруженных конфликтов, как с участием Вооруженных Сил РФ, в том числе и на своей территории, так и с участием международных сил в различных конфликтах.
Вторая – нежелание знать об основных направлениях развития вооруженных сил развитых стран мира, и пренебрежение в расчетах действий вероятного противника, что позволяет неправильно строить основные направления развития ВС, реальные, а не декларируемые.
Третья – порой правильные слова и провозглашенные лозунги, которые на практике оборачиваются неправильными и преступными действиями.
Если мы не хотим повторить судьбу Ливии, и ее руководства, нам нужно остановить погром нашей армии под названием «новый облик»!
Находясь более семи лет в должности начальника разведки Сибирского военного округа и отвечая за 30% территории России, я проникся глубоким уважением к нашему восточному соседу, Китаю. Достойна уважения деятельность руководства этой страны, его последовательная позиция отстаивания своих стратегических интересов, его забота об обороноспособности страны, Постоянное внимание к военнослужащим, забота, о них и их семьях, последовательность в изучении опыта передовых стран в военном строительстве и извлечение из этого опыта всего передового.
Например, руководство вооруженными силами КНР внимательно следит за всеми действиями, как США, так и России, предпринимаемыми ими для совершенствования своей военной организации, а также внедрения новых технологий в военную сферу. При этом, в отношении ВС России делаются в основном скептические выводы. Высшее военное и политическое руководство КНР критически оценивает российскую военную реформу «нового облика», считая, что она привела лишь к ослаблению российского оборонного потенциала и ориентирует свои Вооружённые Силы на опыт ВС США, особенно в области информационного обмена и применения информационных технологий используют за эталон, в том числе, и в отношении американской концепции «сетецентрическая война».
Пекин, не отказываясь полностью от методов «народной войны», что делает допустимым высокие потери в личном составе войск за счет холостых и безработных молодых китайцев, одновременно переходит к стратегии «активной обороны на передовых рубежах». НОАК предписано одерживать победы в будущих высокотехнологичных войнах, а именно: СЯС должны быть готовы к «стратегическому ядерному устрашению», СВ – к «действиям в глобальном масштабе», ВМС – к «морским войнам и ядерным контрударам», ВВС – к « переходу одновременно к наступательным и оборонительным операциям».
И нет никакого сомнения, что НОАК к этому придет, что так и будет. Таким образом, темпы модернизации НОАК характеризуют не только комплексную мощь КНР, но и выступают индикатором ее растущей агрессивности.
Военная мощь Китая растет, и практически сравнялась с военной мощью США, и у меня, как у военного человека, на фоне неуклонного снижения возможностей Российской армии, нарастает чувство тревоги за безопасность страны…
http://kanchukov-sa.livejournal.com/534.html
