Скрип досок пола, словно их плач. Рука, качающая пустую колыбель.
Скрип двери, и глухие удары ставней о стены. Словно музыка пустоты, музыка чего-то забытого. Глаза, смотрящие в эту пустоту, пронзающие ее насквозь... взгляд рвется сквозь пустоту.... Квадрат комнаты, лишь кресло и колыбель посреди которой не дают назвать ее пустой. Здесь нет жизни. Жизнь здесь мертва.
серо-коричневая тусклая паутина оплела углы и потолки комнаты, закутала ее в кокон, кокон пустоты, из которого нельзя выбраться, из которого нет выхода. Кокон, в котором нет ни воздуха, ни света. Пауки, создававшие эту сеть, сеть, в которую ловились души, не сновали туда-сюда по квартире. Многие из них уже были мертвы, сами запутавшись и задохнувшись в своей паутине... как люди в сетях своих размышлений и доводов.
Света в комнате не было. Но не было и тьмы. Черный цвет не был здесь виден, разве что в углах он обозначался тенью, которую отбрасывала паутина. Мрак комнаты был серовато-коричневым, вязким, липким и жарким. Жарким, несмотря на всю холодность той пустоты, что населяла это место.
На полу, как напоминание о чем-то неведомом более, лежало игрушечное кольцо железной дороги. Заводной паровозик катался по нему. Круг. Круг. Круг.
Все повторяется, как и его тоскливое путешествие, сопровождаемое механическим ворчанием пластмассовых колес. Когда был заведен этот поезд? Кто может знать... его завод никогда не кончится. Как ни кончится и его путь. Круг. Круг. Круг.
Механическое ворчание поезда, удары ставней, скрип пола... они дополняют собой другую песню. Тихое поскрипывание качающейся колыбели. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда. Раскачивающийся, монотонный звук. Повторение. Бесконечность.
Повторение. Бесконечность. Бесконечность. Пустота.
Кто раскачивает эту колыбель? Чьи всхлипы и стоны никогда не были слышны? Кто немая сиделка несуществующего дитя?
Никто. Никто, сидящий в кресле, никто, качающий колыбель.
Никто, пронзающий взглядом... пустоту. (с)

Где вы сейчас, друзья мои, как до вас дотянуться?...