ИСПЫТАНИЕ ЭМИГРАЦИЕЙ.
Игорь Яковенко



Что происходит с людьми, которые вытащили себя из России, но не смогли вытащить Россию из себя

Любая эмиграция – стресс. Каждая из пяти волн русской эмиграции имеет свой особый привкус стресса. Когда 2 миллиона евреев в конце 19-го – начале 20-го веков бежали из России от погромов, мало кто из них смотрел с тоской назад, туда, где их травили, унижали и убивали.

Среди тех 1,4 миллионов беженцев, которых выгнал из России октябрь 1917-го, было много таких, кто всю свою эмигрантскую жизнь прожил с головой, повернутой назад, в Россию.

Благодаря им после октябрьского переворота в Европе появились десятки эмигрантских газет и журналов, из которых выжили единицы, а абсолютное большинство не пережили своих создателей. Эти люди создавали в Германии и во Франции островки «внутренней России».

Люди постарше, не имеющие востребованной на Западе профессии или выдающихся талантов, выживали, как могли на Западе, оставшись мыслями в России. Про них все сказано в «Беге» Булгакова и в романах Ремарка. Но и многие из тех кто отмечен божьей искрой и получил благодаря этому успех на Западе, делили свою душу пополам между старой и новой родинами.



Игорь Сикорский, авиаконструктор, уехал в 29 лет в 1918 году, в США основал успешную авиаконструкторскую компанию. При этом возглавлял толстовское и пушкинское общества, состоял в Русском национальном союзе в США.

Владимир Зворыкин, один из создателей телевидения, эмигрировал в 31 год в 1919 году, в США изобрел телевидение, после чего консультировал и организовывал создание телевидения в СССР.

Питирим Сорокин, крупнейший социолог, выслан в 33 года на «Философском пароходе». В Чехословакии редактировал журнал «Крестьянская Россия», пишет свой фундаментальный труд «Социология революции», затем в США начал отходить от исключительно российской тематики, основал свою социологическую школу, избран президентом Американской социологической ассоциации. До конца жизни был болен Россией.


Россия – больная страна. Это такая болезнь – Россия. Она во множестве рождает таланты, сама же их убивает, душит, выдавливает из себя, но и выдавив в эмиграцию, не отпускает. Человек, получив, наконец, возможность жить в нормальных условиях, заниматься любимым делом, вдруг начинает тосковать, ненавидеть свою нормальную жизнь, страну, которая эту жизнь ему обеспечила и уезжает обратно, в страну алюминиевых огурцов на брезентовых полях.

Александр Зиновьев, в юности мечтал убить Сталина, от превращения в лагерную пыль спасла война. После войны стал блестящим мыслителем, выдающимся логиком и философом, одним из самых ярких критиков советской власти. Его антисоветский бестселлер «Зияющие высоты» был классикой антикоммунизма. Высланный в 56 лет в 1978 году из СССР получил ставку профессора философии в Мюнхенском университете. Первое время продолжал писать в том же антисоветском духе («Гомо советикус», 1982), но уже начал поругивать приютивший его Запад. Перестройку воспринял с еще большей ненавистью, чем раньше воспринимал советскую власть. В 1989 году выходит его лютая «Катастройка», после чего Зиновьев обрушивает свою социологическую сатиру на Запад в антиутопии «Глобальный человейник» (1997), а в 1999 возвращается в Россию, где вскоре приходит к власти Путин. Зиновьев становится автором газеты «Завтра», ненавистником Запада, коммунистом и плакальщиком по Советскому Союзу.

Любая эмиграция – травма. Когда на эту травму накладывается болезнь под названием «Россия», случаются осложнения разной степени тяжести. Бывают тяжелые как у блестящего мыслителя Александра Зиновьева, который в последний период жизни стал неотличим от Проханова. Бывают полегче, но так, чтобы совсем без осложнений, это только в том случае, если у человека изначальный иммунитет против России, или ему удалось эту «внутреннюю Россию» из себя как-то вытравить.

Пятую волну эмиграции журналист Леонид Бершидский назвал «эмиграцией разочарования». Это те, кто надеялся, что Россия интегрируется в европейскую цивилизацию, а после того, как Россия не захотела, решили интегрироваться отдельно, в индивидуальном порядке. Многих известных людей Россия снова, как после 1917-го выдавила угрозами и травлей. В этом ряду основатель «Вымпелкома» Дмитрий Зимин, чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, общественный деятель Михаил Ходорковский, бывший проректор ВШЭ Константин Сонин, журналист Аркадий Бабченко.

Всех этих людей объединяет то, что они, во-первых, талантливы, во-вторых, успешны, в-третьих, критически настроены к тому курсу, который проводит Владимир Путин и открыто это выражают, и, в-четвертых, являются патриотами России. То есть, все они в той или иной мере больны Россией. Но болезнь эта проявляется в разной форме и степени тяжести.



Одна из самых легких форм у журналиста Аркадия Бабченко, который, на мой взгляд, сегодня остается одним из лучших, а может и лучшим в этой профессии. Помимо хорошего слога, отменной эрудиции и прочих журналистских доблестей, тексты Бабченко всегда отличала пронзительная точность нравственной оценки, плюс умение ювелирно вставить себя самого в текст, так впустить читателя в свой внутренний мир, чтобы не возникало неловкости от душевного стриптиза. То есть конкурентное преимущество Бабченко в том, что он не отделяет себя от объекта описания. Теперь смотрим, какие советы он дает российской оппозиции из Праги.

«Всей толпой вместо огороженного загона выходите на Красную площадь, или площадь Революции, или Манежку, прибиваете к воротам Спасской башни, или к дверям Госдумы, или к Горбатому мосту требование отставки правительства, или вывода войск, или чего там хотите и НЕ УХОДИТЕ, БЛЯТЬ, ПОКА НЕ ДОБЬЕТЕСЬ ВЫПОЛНЕНИЯ ЭТИХ ТРЕБОВАНИЙ! С кострами, баррикадами, палатками. Да. См., например, Майдан, Румыния, Польша, Тунис, Египет, и далее по списку. Вот вам повестка. Идите. Делайте. Только вы ж все равно пойдете шариками в загоне махать».

Смотрите, что сделал воздух свободной Праги с журналистом Бабченко. Я даже не о том, что в перечень примеров для подражания, приведенных Бабченко, почему то не попала площадь Тяньаньмэнь, которая в первую очередь приходит в голову в качестве развития того сценария, который он предлагает. И не о том, насколько несравнимы по степени жесткости режимы Путина и Януковича и насколько несравнимы с Россией по степени консолидации протеста Польша с Румынией, которые скидывали с себя советскую оккупацию и «жасминовые революции» в странах со средним возрастом населения на 15 – 17 лет моложе, чем в России. По этим пунктам возможна и необходима дискуссия. А вот по поводу местоимений дискуссии вести сложнее. Местоимение «вы» делает этот текст Бабченко довольно сомнительным, прежде всего, с точки зрения этических норм, чутье на которые у этого журналиста всегда было превосходным. При этом никаких сомнений в личной смелости Бабченко быть не может, все дело в месте, где написан текст.

Намного более тяжелый случай, Михаил Ходорковский, у которого после освобождения и эмиграции в 2013 году напрочь исчезло адекватное восприятие происходящего в России. Примеров этого масса, например, его призыв к сплочению всех россиян, невзирая на политические взгляды, после теракта в питерском метро. То, что МБХ делает с «Открытой Россией» вообще можно объяснить только тем, что он рассматривает Россию в телескоп с далекой звезды и пытается ставить на ней эксперименты. Например, что будет, если предложить россиянам избрать депутатами совершенно неизвестных молодых людей, не имеющих ни малейшего шанса быть избранными.

Еще одна распространенная форма болезни российского политического эмигранта проявляется в «синдрома реинкарнации». Это когда человек убежден, что если его тело переместилось через западную границу РФ, то с его личностью мгновенно произошли чудесные изменения. И личность эта тут же недосягаемо возвысилась над всеми теми, кто остался в Мордоре.

Известно же, что из России утекают мозги. А остались, понятное дело, те, кто без мозгов, а также без совести, чести и культуры. Отсюда у страдающего «синдромом реинкарнации» появляются невероятно забавные интонации. Вот, например, милая девушка, работавшая продюсером в российских телекомпаниях, переехав в Украину, стала писать один за другим тексты, в которых повествуется о том, что украинские мужчины все как один – рыцари: и место даме уступят, и коляску донести помогут, а в России таких мужчин сроду не водилось. Или про то, как в Украине все друг друга поддерживают, и процветает культура доверия, а в России все норовят подавить и утопить ближнего. Я помню про то, что «Украина – не Россия», а также вижу очевидные различия в уровне политической свободы в пользу Украины и в менталитетах двух народов. Но сходить с ума все-таки не стоит и зная, какая страна сейчас занимает первое место в рейтинге коррупции, не надо бы так-то уж усердно курить фимиам своей новой Родине, даже если испытываешь к ней вполне понятное чувство благодарности.

Причина всех этих хворей в ином конструировании объекта анализа, то есть России. Эмигрант себя в этот объект анализа не включает в качестве элемента. Отсюда и сбитый фокус и потеря качества анализа. Проблема в том, что без эмигрантов, в том числе последней «волны разочарования», шансы России на выход из тупика сильно уменьшаются. Так что надо как-то сверять картины мира.

Источник