Фантазия Мастера безгранична. Техники, которыми он владеет, неисчислимы. Единственное, что задерживает на пути творчества – это мотивация.
Зачем – вопрос, который возникает после того, как удовлетворены первичные потребности…
Может быть, на седьмой день…
Этим и отличается от человека, который, не останавливаясь на достигнутом, стремится заполнить бездонный колодец жадности, любопытства, честолюбия, властолюбия, чревоугодия или сладострастия.
Это не значит, что Мастер останавливается на достигнутом. Просто мотивы действий скрываются под пеленой мирового узора, замыкая тайну начала и цели.
И каждый раз мучительно ищет целесообразность присутствия в этом мире для вновь пришедших, строго отмеряя им диапазон свершений, но всегда оставляя возможность выйти за пределы отмеренного. Когда закрывает дверь, отворяет окно… И в этом противоречии уподобляет свои создания самому себе. Пусть помучаются, пытаясь доказать, хотя бы самим себе, что их пределы настолько же божественны.
И пусть каждый ограничен, как изнутри – мотивами, целями, ценностями, так и снаружи – временем, средой, ресурсами… Ограниченность – вот настоящий стимул. Когда видишь стены, что предпримешь? Головой? А как?
Куда идешь, что манит тебя? Чем готов пожертвовать? К чему привязан? От чего свободен?
Полноте, а может, пребываешь в иллюзиях, в майя радужных надежд? Оставь надежду… в обмен на знание… или еще чего хочешь…
… За стенами – свобода. Ее ли ты хотел? А ты знаешь, что это за бремя – свобода? Полная свобода - это бесконечная ответственность. Просто потому, что можешь все.
… В детском садике раздают резиновые дубинки. Пусть их, мальцы пошалят, почувствуют, каково это – владеть, властвовать и повелевать. Быть зависимым, подвластным и ведомым –это вторая сторона медали, когда, даже имея возможность, не всегда используешь ее. Почему? Да из-за пресловутой ответственности. Тяжела она, шапка Мономаха. Уж сколько сломалось… А сколько пьют из колодца власти, и никак не могут утолить свою жажду, которая, похоже, пожизненно...
А, может, бунт? Пожалуйста. Уходи из потока. Монастырь, психушка, тюрьма, больница. Или просто стены. Четыре стены и что-нибудь для пережевывания – консервы, книги, ящик с картинками.
Материала много, отработанная протоплазма уходит на переработку, души- на переналадку, энергия духа – в общий котел. Ничто не пропадет бесследно, слишком высоки ставки. Уникальность – такая же всеобщая валюта, как и время… Серость порождает лишь серость, мохнатым безликим наростом на теле живой стихии, подчиненным только одному закону - роста. А буйные краски рождают неистовость. Неистовость нарушает равновесие серой смерти, но может породить как зеленую волну, так и красный прибой кровавой пены.
Знака нет, и границы зыбучи. Так и норовят поглотить воинов, паломников, неуемных мечтателей, фанатиков и убежденных идеалистов, крикунов и баламутов, слишком близко подошедших к краю маргиналов, этих полусумасшедших, сующихся в неизведанное с неистощимым упорством. Поглотить и выплюнуть с другой стороны, чтобы уравновесить неуемность… кому нужны революции в царстве всеобщего благоденствия? Возмущающее воздействие рождает Вселенную из слезы Бога. Зачем столько Вселенных? Где она, целесообразность, кто скажет – нет? Кто остановит Колесо Кармы? Молчание… Звезды подмигивают безумцам. Копыта небесного коня будоражат облака, нет покоя, кроме покоя смертного, а кто не подчинится законам, будет выпорот им же самим. И если поймет, что сам себя наказывал, покорится неизбежному. И воцарится мир в душе его. И покой, а значит, станет он ближе к Серой. Смерть… дышит в затылок...затхлым смрадом покорности… Нет выхода… Сказки и детство – вот и все бегство. Аутично закрывать глаза или пропускать через себя лиловые реки? Разряды катастроф? А слабо взять на себя всю боль человечества? Вот и вся свобода...
Я продолжаю сумашествовать
