Проснулись мы на рассвете. Быстро сварганив себе, простенький завтрак на костре, мы быстренько его затушили и, забравшись в мой Хаммер, поехали по дороге к Зальцбургу.
- О! Мы только что проехали Амштеттен. Заметил Рихард, после того как мы проехали по мосту над небольшой речкой и, проехав по грунтовке, вылезли на нормальный асфальт. Я ничего не сказал и поехал дальше. Отобедав в придорожной забегаловке, мы свернули на дорогу к Линцу. Уже была ночь, когда впереди показались огни Зальцбурга. Заправив машину, я въехал в город и поехал по Рингесштрассе.
- Останови здесь. Попросил Рихард, показав пальцем на фасад красивого здания. Остановив машину, я высадил своего пассажира и быстро попрощавшись, поехал к своему родному дому, который стоял на вершине скалы, на окраине города. Взобравшись на своей машине на самую верхотуру скалы, я остановил машину возле высокого стального забора. Вытащив сумки со своими вещами, я подошел к воротам и нажал на кнопку звонка.
- Ну и кого там принесло, в такой поздний час!? Послышался недовольный голос моего отца по-немецки. «Как всегда, в своем репертуаре» подумал Танака, улыбнувшись.
- Пап, это я Танака. Ответил я на своем родном языке. Через какое то время, ворота открылись, и я увидел своего отца в медицинском халате и с ручкой в руках. Мы долго вот так стояли и буравили друг друга глазами. У меня после смерти моей матери, отношения с отцом были в натянутом состоянии. Ему было некогда со мной возиться, так что до 12 лет я был предоставлен сам себе. Когда мне исполнилось 13, отец поставил мне жесткий ультиматум, я должен был выбрать между тремя профессиями. Или я иду в медицинское училище и после годичного обучения становлюсь ассистентом отца в госпитале, где он работал, или я иду в пилоты Евангелионов, которых уже тогда набирали у нас в Австрии, или я иду в юношескую академию пилотов-истребителей. Я тогда жутко хотел стать пилотом Евы, но накануне моего первого синхрон. теста я сломал себе руку и пролежал в госпитале у отца целый месяц. Когда я выписался из госпиталя, набор пилотов Евангелионов закончился, и мне ничего не оставалось делать, как записаться в летную академию. Когда я пришел к отцу с вестью о том, что я стану пилотом истребителя, он только раздраженно посмотрел на меня и наказал:
- Пока ты не станешь старшим лейтенантом, на глаза мне не показывайся. И с этого дня, я стал ненавидеть отца. Тут от воспоминаний меня прервал голос моего отца:
- Ну, мы так и будем стоять, или ты больше предпочитаешь переночевать в своей машине? Я, тяжело вдохнув, помог отцу распахнуть пошире ворота, и, забравшись в машину, осторожно въехал во двор. Заперев ворота на засов, мы вошли в дом и уселись за большой, длинный стол. Поставив электрический чайник, отец сел за стол и положив голову на руки, уставился на меня с серьезным взглядом.
- Ну, как? Твое сердце уже занято кем-то? Поинтересовался отец, загадочно улыбаясь.
- Я точно также улыбнулся и ответил:
- Да! В глазах отца, загорелся радостный огонек, и он продолжил расспрашивать меня:
- Она симпатичная? Я, томно вздохнув, вытащил из нагрудного кармана фотографию Аски и показал ее своему отцу.
- Ну что я могу сказать тебе сынок… Девчонка у тебя просто конфетка! Сказал он серьезно. Я забрал у него фотографию и пошел снимать уже вовсю орущий чайник. Разлив кипяток по чашкам, мы продолжили разговаривать на разные темы. Наконец, отец поглядел на часы и воскликнул:
- Наверно, будь ты сейчас в Токио3, ты бы сейчас дрых как самая последняя сволочь! “Или кувыркался с Аской в кровати” Подумал я, краснея как рак. Отец не заметив, что я покраснел, прошел на второй этаж нашего дома и принялся готовить мою старую комнату, где стояла моя старая кровать. Сказав отцу, что дальше я сам все сделаю, я пожелал ему спокойной ночи и, закрыв дверь, принялся переодеваться в пижаму, которую я привез с собой. Переодевшись, я лег под одеяло и уставился на герб Гондора, который отец приклеил к потолку моей комнаты, когда мне было 10 лет. Выключив свет, я перевернулся на бок и принялся разглядывать фотографию Аски.
- Ну что, Аска спокойной ночи тебе. С нежностью в голосе сказал я. И запихнув фотографию под подушку, уснул крепким сном. Мне снился довольно странноватый сон. Я сижу в классе и слушаю болтовню нашего препода, о втором ударе. Повернув голову, в сторону парты Аски, я увидел как она, повернувшись ко мне, посылает мне воздушный поцелуй. Смущенно улыбнувшись, я отвернулся к парте Аянами. Она, заметив, что я на нее гляжу, слегка покраснела и слабо улыбнувшись, уткнулась лицом в свою тетрадь. Когда я посмотрел на Тенши, она игриво мне козырнула. Поглядев на задний ряд, я увидел наблюдавшую за мной Мисато-сан, которая сидела на стуле, положив ноги на плечо Тодзи. На лице Тодзи красовалась кислая мина. Еще бы, кто бы стал приветливо улыбаться, если на его плече лежат две довольно увесистые ноги Мисато. Тут я проснулся, оттого что окно моей комнаты распахнулось от ветра. Потирая глаза, я встал с кровати и, закрыв окно, лег обратно в кровать и снова уснул.